Аэлита. Гиперболоид инженера Гарина (сборник)

52

– Итак, Шельга, вы своими глазами видели действие аппарата?

– Видел и теперь знаю: пушки, газы, аэропланы – все это детская забава. Вы не забывайте, тут не один Гарин… Гарин и Роллинг. Смертоносная машина и миллиарды. Всего можно ждать.

Хлынов поднял штору и долго стоял у окна, глядя на изумрудную зелень, на старого садовника, с трудом перетаскивающего металлические суставчатые трубы в теневую сторону сада, на черных дроздов, – они деловито и озабоченно бегали под кустами вербены, вытаскивали из чернозема дождевых червяков. Небо, синее и прелестное, вечным покоем расстилалось над садом.

– А то предоставить их самим себе, пусть развернутся во всем великолепии – Роллинг и Гарин, и конец будет ближе, – проговорил Хлынов. – Этот мир погибнет неминуемо… Здесь одни дрозды живут разумно. – Хлынов отвернулся от окна. – Человек каменного века был значительнее, несомненно… Бесплатно, только из внутренней потребности, разрисовывал пещеры, думал, сидя у огня, о мамонтах, о грозах, о странном вращении жизни и смерти и о самом себе. Черт знает, как это было почтенно!.. Мозг еще маленький, череп толстый, но духовная энергия молниями лучилась из его головы… А эти, нынешние, на кой черт им летательные машины? Посадить бы какого-нибудь франта с бульвара в пещеру напротив палеолитического человека. Тот бы, волосатый дядя, его спросил: «Рассказывай, сын больной суки, до чего ты додумался за эти сто тысяч лет?..» – «Ах, ах, – завертелся бы франт, – я, знаете ли, не столько думаю, сколько наслаждаюсь плодами цивилизации, господин пращур… Если бы не опасность революций со стороны черни, то наш мир был бы поистине прекрасен. Женщины, рестораны, немножко волнения за картами в казино, немножко спорта… Но, вот беда, – эти постоянные кризисы и революции – это становится утомительным…» – «Ух, ты, – сказал бы на это пращур, впиваясь в франта горящими глазами, – а мне вот нравится ду-у-у-умать: я вот сижу и уважаю мой гениальный мозг… Мне бы хотелось проткнуть им вселенную…»

Хлынов замолчал. Усмехаясь, всматривался в сумрак палеолитической пещеры. Тряхнул головой:

– Чего добиваются Гарин и Роллинг? Щекотки. Пусть они ее называют властью над миром. Все же это не больше, чем щекотка. В прошлую войну погибло тридцать миллионов. Они постараются убить триста. Духовная энергия в глубочайшем обмороке. Профессор Рейхер обедает только по воскресеньям. В остальные дни он кушает два бутерброда с повидлой и с маргарином – на завтрак и отварной картофель с солью – к обеду. Такова плата за мозговой труд… И так будет, покуда мы не взорвем всю эту ихнюю «цивилизацию», Гарина посадим в сумасшедший дом, а Роллинга отправим завхозом куда-нибудь на остров Врангеля… Вы правы, нужно бороться… Что же, – я готов. Аппаратом Гарина должен владеть СССР…

– Аппарат будет у нас, – закрыв глаза, проговорил Шельга.

– С какого конца приступить к делу?

– С разведки, как полагается.

– В каком направлении?

– Гарин сейчас, по всей вероятности, бешеным ходом строит аппараты. В Вилль-Давре у него была только модель. Если он успеет построить боевой аппарат, – тогда его взять будет очень трудно. Первое, – нужно узнать, где он строит аппараты.

– Понадобятся деньги.

– Поезжайте сегодня же на улицу Гренелль, переговорите с нашим послом, я его кое о чем уже осведомил. Деньги будут. Теперь второе, – нужно разыскать Зою Монроз. Это очень важно. Это баба умная, жестокая, с большой фантазией. Она Гарина и Роллинга связала насмерть. В ней вся пружина их махинации.

– Простите, бороться с женщинами отказываюсь…

– Алексей Семенович, она посильнее нас с вами… Она еще много крови прольет.