§ 17. Советский период российской криминологии: до начала 30-х годов
1. После революции 1917 г. изучение преступности продолжалось. Первое послереволюционное десятилетие в стране в какой-то мере еще сохранялась гласность. В системе статистики выделялся особый раздел – «моральная статистика», в котором, в частности, отражались сведения о преступлениях и преступниках. Это создавало крупномасштабную эмпирическую базу для криминологических исследований. По всей стране при различных ведомствах действовали кабинеты и клиники по изучению преступности и преступника. Первый такой кабинет возник в 1918 г. в Петрограде. Наряду с чисто научными учреждениями криминологические проблемы исследовались также и вузами, где криминологию преподавали в рамках общей части уголовного права.
К середине 20-х годов наметилась тенденция к централизации криминологических исследований и усилению государственного контроля за ними. В 1925 г. возник Государственный институт по изучению преступности и преступника, подчинивший себе ранее разрозненные кабинеты, ставшие его филиалами в Ленинграде, Москве, Саратове и Ростове-на-Дону. Для изучения личности заключенных была организована экспериментальная клиника при институте. Она функционировала на базе одного из московских мест лишения свободы. В клинике отрабатывались рациональные методы исправительно-трудового воздействия, соответствовавшего всем типам существовавших тогда мест лишения свободы.
2. По мере нарастания в СССР большевистского тоталитаризма руководство страны во главе со Сталиным повело наступление на гласность. В начале 30-х годов была засекречена «моральная статистика». Криминологи стали подвергаться гонениям. Распространенным приемом против них служило обвинение в «неоломброзианстве». В этих целях был специально проведен диспут в Коммунистической академии, нанесший криминологии как науке удар. В 1931 г. Государственный институт по изучению преступности и преступника был реорганизован в Институт уголовной и исправительно-трудовой политики, причем объем криминологических исследований существенно сузился.
Не справившееся с решением экономических и социальных проблем руководство страны готовилось к геноциду против населения. Оно прежде всего позаботилось о том, чтобы никто не занялся анализом предстоящей его преступной деятельности. Неудивительно поэтому, что именно в 1937 г., в котором советскими властями было совершено наибольшее число преступных репрессий за весь сталинский период, Институт уголовной и исправительно-трудовой политики вновь реорганизовали во Всесоюзный институт юридических наук. Социологические исследования преступности фактически прекратились вплоть до конца 50-х годов.
3. Тем не менее в 20-е годы криминология в СССР кое-что успела. Продолжали исследования ученые, имевшие основательную дореволюционную подготовку, например М. Н. Гернет, А. А. Жижиленко, П. И. Люблинский, Е. И. Тарновский. Появились работы А. А. Герцензона, М. М. Исаева, В. И. Куфаева, А. А. Пионтковского, М. Д. Шаргородского, Е. Г. Ширвиндта, Б. С. Утевского, А. Я. Эстрина и др., в которых рассматривались различные криминологические вопросы. Было опубликовано немалое число научных трудов. Интенсивно разрабатывались темы преступного поведения несовершеннолетних, хулиганства, растрат, убийств, детоубийств, городской и деревенской преступности.
На первых порах сохранялся необходимый науке плюрализм. Преступность рассматривалась в ее социологическом, психологическом, клиническом аспектах. Взвешенно, не забегая вперед, оценивал возможности криминологии А. А. Жижиленко. Он считал, что наука еще не настолько продвинулась вперед, чтобы определить законы, управляющие преступностью. Однако при современном состоянии учения о ее факторах можно было сказать, что в области преступности, где раньше предполагалось простое проявление свободной воли человека, приходится учитывать зависимость его деятельности от ряда причин, лежащих за пределами свободного его усмотрения. Факторы преступного поведения Жижиленко находил в окружающей природе, в индивидуальных особенностях личности, в условиях социальной среды. При этом он подчеркивал, что надо учитывать разнообразие факторов, не упускать из виду, что все они действуют, тесно переплетаясь друг с другом и оказывая друг на друга воздействие. Определить же удельный вес каждого из них подчас задача невыполнимая. Можно лишь говорить о преобладающей роли отдельных групп факторов. Жижиленко предвидел, что гибель капиталистического строя не приведет к исчезновению имущественных преступлений, так как обобществление орудий производства и уничтожение частной собственности еще не устраняют понятия чужого для нас имущества. А. А. Жижиленко избегал упрощенческого подхода к преступности. Так, он показал двойственное влияние цивилизации на совершение преступлений. С ростом культуры изменяется характер преступности, которая сама по себе не исчезает. Мало того, с постепенным развитием культуры появляются даже новые ее формы.
4. С первых же лет советской власти началась идеологизация криминологии. В. И. Ленин призывал по каждому судебному процессу «вскрыть и публично осветить все общественно-политические нити преступления и его значение, чтобы вынести из суда уроки общественной морали и практической политики».
Под партийным нажимом центральное место в советской криминологии заняли рассуждения о «классовой природе» преступности. Надо отметить, что ряд западных специалистов видит заслугу марксистского подхода в том, что он связал представления о преступности с экономическими условиями и классовой борьбой. Но это положение приобрело в советской криминологии самодовлеющее значение. Все, что не сообразовывалось с ним, стало подвергаться ожесточенной критике. Кроме того, идея о классовости преступности соединилась с не нашедшим подтверждения жизнью тезисом Ленина об «отмирании» эксцессов с устранением эксплуатации масс, нужды и нищеты их, а также с его тезисом о «железной руке» в борьбе с антиобщественными элементами, воплотившимся в терроре.
А. А. Пионтковский призвал либерально-социологическому плюралистическому объяснению причин преступного поведения с точки зрения марксизма противопоставить монистическую концепцию этиологии преступности капиталистического общества. Не отрицая многообразия факторов преступлений, он требовал поставить их в «функционально-причинную» связь с производственными отношениями капиталистического общества. Этот автор безоговорочно принял ленинский тезис о перспективе преступности, назвав ее отмирание имманентной тенденцией поступательного развития социалистического общества.
Криминология стала уделять все меньше внимания реальным причинам массового преступного поведения и конкретным мерам противоборства ему, но все больше занималась самовосхвалением, противопоставлением себя «буржуазной» науке, а также подтасовкой фактов с целью представить преступность в нашей стране затухающим явлением. Процесс политизации советской криминологии, подавление плюрализма привели к фактическому прекращению научных исследований.