Паук приглашает на танец

Глава 8

Более не мешкая, я отправилась в путь. Заблудиться я не боялась: в деревню вела одна дорога. По моим расчётам, путь должен был занять чуть больше часа. Я прошла около трети дороги, когда позади раздался стук копыт – меня быстро нагонял всадник. Я посторонилась, чтобы он мог спокойно проехать, после чего собиралась продолжить путь. Но, когда он со мной поравнялся, я почувствовала, как на талии сомкнулись чьи-то сильные руки, а в следующий миг мои ноги оторвались от земли. Всё произошло настолько быстро, что я не успела даже испугаться, не говоря уже о том, чтобы возмутиться. И вот я уже сидела в седле, тесно прижатая к груди графа Мортленда. Он даже не остановился – так и подхватил меня поперёк туловища на ходу. Бок теперь кололо, шляпка съехала на глаза.

– Немедленно отпустите меня! Слышите?!

– При всём желании не смог бы отлепить ваши ручки, – раздался над ухом насмешливый голос, и от его горячего дыхания против воли снова побежали мурашки.

Это была чистая правда: я впервые оказалась верхом на лошади, а потому вцепилась в него мертвой хваткой. Прежде, глядя со стороны, никогда не задумывалась, насколько это страшно: земля трясётся где-то далеко внизу, из-под копыт во все стороны летят комья земли, а прямо подо мной беснуется дикий зверь. Правда, граф, надо сказать, весьма ловко управлялся с животным, которое казалось мне ни много ни мало воплощением неуправляемой стихии.

– Сейчас же остановите его, или я спрыгну на ходу!

Он только теснее прижал меня к себе.

– Ну-ну, я всего лишь хотел скрасить ваш утомительный путь.

– Сердечным приступом?

– Признайтесь: вам это нравится.

– Что именно: похищение или запугивание?

– Ощущение дикой свободы, скорости, ветра. Поглядите!

Я проследила взглядом за его рукой. В вышине, прямо над нами, парил сокол. В этот момент птица спикировала вниз, затем, в каком-то метре от земли, плавно развернулась и снова начала набирать высоту. Солнце блестело в перьях, раскинутые крылья вбирали в себя ветер. Казалось, она купается в невидимых небесных волнах. Из раскрывшегося клюва вырвался крик, будто гимн радости полёта. Лошадь перешла с рыси на галоп, тряска закончилась, и теперь мы неслись вперёд огромными скачками. Ветер гудел в ушах, сердце под рукой Кенрика Мортленда стучало, словно такая же птица билась и внутри меня, стремясь вырваться наружу и присоединиться к той, что была в небе. Я поняла, о чём он говорил, – чувство и правда пьянящее. Пару минут я так ехала, бездумно подставляя лицо струям солнца и ветра и напрочь забыв о своём намерении держаться подальше от графа. Да и как бы я это сейчас сделала? Мне не хотелось ни о чём тревожиться: ни о своём положении, ни о подстерегающих трудностях, ни о том, что клубок, который я взялась распутывать, начинал всё больше походить на моток нечесаной пряжи.

Слетевшая шляпка вернула меня с небес на землю.

– Милорд, моя шляпка!

– Туда ей и дорога! В ней вы выглядите так, будто сунули голову в кастрюлю.

Я рассердилась: неужели так необходимо напоминать мне о том, что мои наряды убоги, положение бесправно, а внешность просто оскорбительна на фоне сияющих совершенств сладкоголосой хозяйки Ашеррадена?

– Предпочитаю ходить в кастрюле, как то предписывается правилами общества, к коему я принадлежу.

Граф передёрнул плечами, но, к счастью, внял настоянию. Послушный твёрдой руке, конь мягко развернулся и поскакал обратно. Шляпка зацепилась за придорожный куст. Рискуя свернуть себе шею, всадник на полном ходу нагнулся и подхватил её. Потом отряхнул и протянул мне.

– Благодарю.

– Не стоит.

– И буду крайне признательна, если вы остановите коня и поможете мне спуститься.

Последнее не было пустым кокетством. Я действительно нуждалась в его помощи. Граф легко спрыгнул на землю и одной рукой обнял меня за талию. Я почему-то испугалась, что он сейчас снова прижмёт меня к себе. Но он лишь ссадил меня на дорогу и вернулся в седло. Я с досадой поймала себя на легком разочаровании. Поистине женская душа потёмки, даже для нас самих. Я полагала, что он сейчас развернёт коня и поскачет обратно, но вместо этого он перебросил хлыст в другую руку, с явным намерением продолжить путь.

– Возвращение не входит в ваши планы, милорд?

– Разумеется, входит. Но не в ближайшие.

Отвечая, он уже смотрел куда-то вперёд, на дорогу, явно потеряв ко мне интерес. Мне подумалось, что он едет в город, за развлечениями и пирожными. И я тут же разозлилась на себя: и с чего я вообще решила, что он собрался на конную прогулку из-за меня? Я просто подвернулась по дороге.

– Благодарю, что подвезли.

– Дальше вы справитесь сами, до деревни рукой подать, – равнодушно отозвался он. – Пусть пришлют счет за платья. И… можете прикупить себе ещё пару-тройку кастрюль.

Я аж вспыхнула от этого унизительного замечания.

– Вы очень добры, милорд, но меня вполне устраивает эта, – процедила я.

Он хмыкнул и замахнулся хлыстом, чтобы подстегнуть коня.

– Милорд, сегодня я стала свидетельницей… странной сцены.

– Неужели? Симона перепутала винный соус с устричным?

– Более странной.

– Скоро вы поймёте, что ничего более странного быть не может. Если это случится, стены Ашеррадена рухнут.

Тут он был прав: не далее как этим утром кухарку едва не разбил паралич, когда Иветта перепутала указанную в рецепте чайную ложку соли с черпаком.

– Это касается мистера Фарроуча…

Я внимательно следила за его реакцией, но такой резкой перемены не ожидала. Улыбка тут же сбежала с его лица, прихватив благодушие. Между бровями пролегли две вертикальные складки.

– На первых порах Равен действительно может производить странное впечатление. Вы скоро привыкнете.

– Дело не во внешнем впечатлении, милорд, а…

– Что бы он ни делал, на то есть причины. Не трогайте его.

– Но, милорд, он…

– Никогда, слышите, мисс Кармель, никогда не трогайте Фарроуча! Даже близко к нему не подходите.

Я поразилась грубости его тона.

– Мне приятно, милорд, что вы так заботитесь обо мне, но…

– Я забочусь вовсе не о вас, – холодно оборвал меня граф. – А потом, даже не попрощавшись, пришпорил коня, так что на лоснящемся боку осталась отметина. Через минуту он уже скрылся далеко впереди, в клубах дорожной пыли.

Кажется, я нащупала какую-то невидимую черту. Или перешла её?

Я вдруг вспомнила отталкивающее удовольствие, с которым граф вчера рассказывал мне о милых шалостях своей супруги, и с запозданием поняла, что история невинно убиенной птицы могла показаться здесь странной только мне. И что я надеялась прочесть в его лице? Но всё же я узнала кое-что важное: очевидно, есть нечто, что связывает хозяина замка и нелюдимого мистера Фарроуча. Похоже, скромной ролью камердинера его положение в этом доме не ограничивается. Впрочем, я и так это подозревала. Ещё рано делать выводы, но, судя по всему, Кенрик Мортленд прекрасно осведомлён о жестоких привычках своего слуги. Я чувствовала, что этих двоих что-то объединяет. Что-то такое, что устанавливает между людьми особенную связь, незримую нить – такое, например, как общая тайна. Я пока не знаю, что это, но непременно выясню.