Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 6 Самый большой медведь
Человеку всегда было свойственно интересоваться всем самым большим на свете. Самой высокой горой, самым глубоким морем, самым длинным червяком и т. д. Из этого интереса родилась и всемирно известная «Книга рекордов Гиннесса». Понятно, что мимо нашего внимания не мог пройти незамеченным самый большой наземный хищник. И хищник этот – медведь.
Кандидат на роль самого большого медведя Arctodus simus.
Другой вопрос, каким медведем он оказался – бурым или белым, продолжает до сегодняшнего дня волновать специалистов, охотников, любителей природы и просто досужих зевак, любителей всего самого большого. Чуть ниже мы попытаемся дать ответ на этот вопрос.
Пальму первенства в размерах оспаривают между собой гигантский бурый медведь кадьяк и белый медведь – все остальные представители отряда хищных держатся от них поодаль.
Размеры бурого медведя – самая больная тема для охотников, зоологов-медвежатников и любителей рекордов среди животных.
Средний медведь таков. Взрослая самка весит около 100–150 килограммов. Самая большая медведица, которую доводилось взвешивать лично мне, тянула на 200 килограммов, но это был совершенно выдающийся экземпляр. Взрослый самец на востоке России весит от 150 килограммов и больше…
Насколько может быть больше – вот в чём вопрос!
Взвешивание большого медведя на Аляске.
Взвешивание медведя – всегда очень большая морока.
Прежде чем начать серьёзный разговор о медвежьих габаритах и их пределах, я объясню самый простейший способ определить размеры зверя «на природе». В нём нет ни головоломных научных терминов, ни умопомрачительных формул, ни километровых лент с расчётами. Любой юный натуралист способен им воспользоваться. Способ этот был известен ещё предкам Чингачгука. Это определение по следам.
Размер зверя всегда можно определить по его следу.
Известно, что ширина следа передней лапы медведя, обитающего в северной тайге, прямо зависит от его размеров, в частности веса тела.
Ширина отпечатка передней лапы от 5 до 7 сантиметров указывает на то, что эти следы принадлежат медвежонку, родившемуся в этом году. Для медвежонка-годовика, или лончака (на охотничьем жаргоне), она равна 6–9 сантиметрам. Одинокие медвежьи самки и молодые самцы, уже обретшие самостоятельность, но не собственные территории и отовсюду изгоняемые, имеют следы шириной от 10 до 15 сантиметров. А следы крупного самца – хозяина угодий, или, как принято выражаться в среде биологов, самца-резидента, могут достигать ширины 19,5 сантиметра. Сразу же оговорюсь, что лапу такого размера я имел честь «пожать» всего один раз. Это позволил мне один убитый медведь в среднем течении Анадыря. Весил он не менее 400 килограммов. Обычная ширина лапы взрослого самца колеблется от 16 до 18 сантиметров.
Для определения величины и социального статуса медведей Карелии, Северного Урала, Сибири, Дальнего Востока и Аляски этот способ подходит очень хорошо.
Однако медведи Кавказа и гор Средней Азии не считают необходимым держаться этого правила. Нет-нет да и подкинут учёному загадку (а то и свинью) мелкие большеногие медведи и крупные самцы с «женским размером» лапы.
Очень большой медведь (420 кг).
Разумеется, данные о размерах зверей – не догма. Прежде всего приходится помнить, что пружинные весы, которыми обычно «вооружены» русские зоологи, не очень точны. Большое значение имеет, когда и в каком состоянии был добыт зверь. Осенний вес может быть на добрую треть выше, чем у того же медведя летом, – из-за накопленного на зиму жира. Желудок зверя вмещает около 20 килограммов пиши, так что вес голодного и плотно пообедавшего медведя тоже довольно сильно различается.
Вряд ли ошибусь, если скажу, что основная масса людей, не вдаваясь во всякие ухищрения профессионалов-систематиков, делит бурых медведей условно на две расы – на тех, что живут западнее Урала, и тех, что восточнее. Согласно тем же таинственным традициям народной зоогеографии, медведи, живущие в Европейской России, несравненно меньше медведей сибирских и тем более дальневосточных. Камчатских каких-нибудь.
В качестве справки я отмечу, что долгое время мировой рекорд по размерам добытого бурого медведя держал не кто иной, как экс-диктатор Румынии Чаушеску. Абсолютно точно я не смогу указать место отстрела этого медведя, но одно знаю совершенно достоверно – дело было в Румынии! Естественно, западнее Урала. За другими сведениями я отсылаю к руководителям той спецслужбы, которая охраняла жизнь президента во время этого ответственного предприятия.
Бурые медведи Карелии достигают максимального веса более 250 килограммов. Причём это, по-видимому, не предел для европейских мишек. В журнале «Охота и охотничье хозяйство» сообщалось о медведе из белорусских лесов, которого держали в одном из местных зверинцев. Этот медведь дожил до вполне преклонного медвежьего возраста в 35 лет и весил 420 килограммов. Конечно, определённую скидку здесь надо сделать на зоопарковское кормление, но всё равно можно уверенно сказать, что этот медведь и на вольном выпасе выглядел бы весьма внушительно. О больших медведях, добывавшихся в Новгородской и Вологодской губерниях, пишет князь-охотник А. А. Ширинский-Шихматов.
За Уралом средоточием громадных медведей издавна считаются Приморский край и Камчатка. Ещё в середине прошлого века о Камчатке писалось: «Чёрные медведи водятся по всей Камчатке в огромном количестве, и без всякого сомнения они давно бы уже истребили жителей, если бы они не были так смирны и миролюбивы, как нигде». «Огромные медведи попадаются вдоль берега залива (Петра Великого. – М. К.) на каждой версте, приводя солдат в ужас своим ростом и мохнатым видом». «Гигантские медведи Камчатки мирны и травоядны…» «Встреченные мной здесь медведи без сомнениев относятся к самому великому и устрашающему племени этих животных, рядом с коими медведи Тюрингии казались бы коккер-спаниелем между ног волкодава…»
Самое удивительное во всех этих байках то, что в научной литературе мы не находим подтверждения столь ярким впечатлениям путешественников прошлого. В самой исчерпывающей сводке «Наземные позвоночные Восточной Камчатки» вдумчивый исследователь Юрий Аверин приводит промеры для более чем двадцати убитых медведей. Самый большой вес камчатского медведя, по его данным, составлял 185 килограммов, самки– 176. На юге Дальнего Востока подробная работа, посвящённая медведям – бурому и белогрудому, – была выполнена Гордеем Фёдоровичем Бромлеем. У него самый большой самец потянул на 321 килограмм, самка – на 199.
Немаленькие медведи поселились на континентальной Чукотке. Ваш покорный слуга дважды отмечал для медведей Анадыря вес самцов свыше 300 килограммов. К слову сказать, самого большого медведя взвесить мне так и не удалось! Однако его шкуру вместе с головой, лапами и несколькими кусками жира я всё-таки зацепил за безмен. Её масса составляла 120 килограммов! Длина тела этого гиганта от носа до кончика хвоста была 268 сантиметров.
Размеры приморских медведей уточнил Виктор Юдин. Его «самый большой медведь» весил 416 килограммов. У него же мы находим и известие о самке в 362 килограмма! Видимо, для особей женского пола эта цифра – абсолютный рекорд. Кстати, глубокоуважаемый Виктор Георгиевич переносит центр «крупности» бурых медведей в хребет Сихотэ-Алинь.
У профессора В. Г. Гептнера в его «Определителе фауны СССР» мы находим цифру, обозначающую максимальный вес бурого медведя в 750 килограммов, но эта цифра из-за лаконичности изложения специального текста ничем не подкреплена.
Вообще-то, у зоологов-систематиков не очень принято судить о «кондициях» того или другого животного на основании такой зыбкой величины, как вес. Первая причина заключается в вышеупомянутой неточности этого параметра. Вторая – в том, что… А впрочем…
Попробуйте-ка измерить точный вес зверя, который вдвое тяжелее вас, когда под ногами хлюпает талый снег или вода, лицо сжигает мелкий беспощадный гнус, а сама добыча завалилась в какую-нибудь яму или шлёпнулась на берегу реки, где до ближайших деревьев, за которые можно зацепить безмен, – метров триста и вы ещё вдобавок пребываете один на один с объектом ваших исследований!
Здесь любой фанатик науки подумает, так ли уж нужен этот проклятый вес и чем его можно по возможности заменить!
Заменять его принято такой частью животного, как череп. Практически вся современная систематика млекопитающих построена на бесчисленном множестве промеренных черепов. Черепом, бережно хранящимся в музейной коллекции, может пользоваться не одно поколение исследователей. Вы можете привезти череп хоть с Тибетского нагорья, хоть с Марса, хоть из Антарктиды. Это тоже может оказаться довольно муторным мероприятием, но уже не имеет ничего общего с описанной ранее радостью.
Поэтому неудивительно, что по черепам принято судить обо всех зверях на свете – от землеройки до африканских слонов. В том числе и о медведях.
В итоге, согласно промерам черепов из коллекций музеев мира зоологи установили, что самые крупные медведи обитают на побережье Аляски и в Приморском крае. Чуть меньше черепа медведей Камчатки, промежуточное положение между ними занимают черепа медведей Анадырского края.
Тяжёлый массивный череп – главная визитная карточка этого зверя.
Крупным хищникам вообще очень везёт на ореол легенд, складывающийся вокруг них самих, их поведения и образа жизни. Достаточно вспомнить ставшие совершенно хрестоматийными примеры со львом, тигром и леопардом.
Бурый медведь занимает в этом ряду своё достойное место. Но больше всего в этом отношении повезло тем бурым медведям, которые обитают на североамериканском континенте и которые знакомы обывателю под загадочным псевдонимом «гризли».
Должен сразу вас огорчить: «гризли» – это всего-навсего американский жаргон. Правда, освящённый традицией, опять-таки американской.
В переводе слово grizzly означает «седой». Правда, изредка его путают с созвучным ему выражением «ужасный», однако пишется оно иначе – grisly. Однако доподлинно известно, что авторы этого названия – капитаны Мерриуэзер и Кларк – имели в виду первое значение.
Ни по размерам, ни по сложению тела, ни тем более по цвету шерсти американский бурый медведь не отличается от своего евразийского собрата. Действительно, на севере Аляски и в Скалистых горах нередко встречаются светлые, почти жёлтые звери, но такие же «блондины» обычны на Чукотке и в Средней Азии – местах, примерно соответствующих по условиям хребту Брукса и Йеллоустону.
К слову сказать, медведи, обитающие на границе области распространения, отличаются гораздо большими отклонениями в окраске, чем наши обычные северотаёжные бурые мишки. Тундровые медведи Чукотки и Южного Таймыра, горные медведи Тибета, Средней Азии и Кавказа гораздо светлее и меньше по размерам своих сородичей из вятской и енисейской тайги.
Среди бурых иногда попадаются даже медведи-альбиносы. Дважды в Средней Сибири таких «белых» зверей встречали известные специалисты-медвежатники А. Грачёв и Б. Завацкий. Мне самому экипаж вертолёта Анадырского авиаотряда рассказывал о том, что в центре Корякского нагорья они в 1978–1979 годах встречали одну и ту же медведицу белого цвета, возле которой держался бурый малыш.
Бурые медведи проникли в Новый Свет сравнительно недавно – они пересекли сухопутный перешеек (так называемый Берингийский мост) между Азией и Америкой в течение последнего оледенения – около 30 тысяч лет тому назад. Первоначально эти звери освоили территорию современной Аляски, а на юг они двинулись, только когда протаял проход в Кордильерском Ледяном Щите (огромном леднике, отделявшем Аляску от остальной части Северной Америки. – М. К). Было это около 13 тысяч лет тому назад. Заметим попутно, что задолго до бурых Америку заселили предки современных чёрных медведей – барибалов.
Первыми англосаксами, сделавшими детальное описание гризли и собравшими коллекционные экземпляры, были капитаны Льюис и Кларк во время своей знаменитой экспедиции к Тихому океану. Они посетили берега Миссури в 1804–1806 годах.
«Вчера отряд был атакован двумя белыми (здесь в смысле «светлыми». – М.К.) медведями, которые преследовали наших людей, вышедших разбивать лагерь. Один из медведей был убит Льюисом, но даже смертельно раненный он пытался добраться до нас. Индейцы сообщили нам, что этот род медведей считается у них самым ужасным – этот зверь заходит прямо в их лагеря и похищает не только детей и женщин, но даже и взрослых воинов».
Флаг американского штата Калифорния.
Однако ранее, в 1666 году, о существовании некоего ужасного медведя сообщил французский иезуит Клод-Жан Аллойз, живший некоторое время вместе с индейцами у реки Ассинибойн. А Генри Келси из компании Гудзонова залива (Fur Trade and Hudson's Bay Company – компании, занимавшейся скупкой и заготовкой мехов в Северной Америке. – М. К.) 20 августа 1691 года уже видел гризли и бизонов, пасшихся в прериях Манитобы.
Американская литература, ревниво следящая за приоритетом англосаксов, как правило, умалчивает о том, что первыми белыми людьми, столкнувшимися с бурым медведем на американском материке, были испанские конкистадоры из экспедиций Вальдеса и Коронадо, задолго до англосаксов обследовавшие юго-запад современных Соединённых Штатов.
Бурый медведь до начала европейской экспансии заселял практически весь запад континента – от мыса Лисбурн на севере Аляски до пустыни Сонора в Мексике. В Калифорнии медведь был настолько обычен, что попал на герб и флаг штата. Это не помешало благодарным калифорнийцам полностью стереть свою живую эмблему с лица Земли. Последний дикий гризли в Калифорнии был убит в 20-х годах XIX века.
В качестве примера традиционного описания гризли, или, как его ещё называют, серого медведя, сделанного в середине XIX столетия, можно привести выдержку из монументального труда географа Гартвига «Природа и человек на Крайнем Севере», изданного в Москве в 1863 году.
«Тогда как богач не постыдится носить шубу американского медведя (барибала. – М. К), мех бурого идёт только на санные полости. Тождествен ли американский бурый медведь с европейским, ещё достаточно не разъяснено; во всяком случае, они очень близки. Летом он доходит до берегов Полярного моря и нападает на других животных гораздо чаще своего чёрного собрата. Говорят, когда он очень голоден, то нападает даже на человека; но все медведи, которых видел Ричардсон, при появлении его немедленно обращались в бегство. Серый медведь, миссурский, поднимается в Скалистых горах до 61 градуса с. ш. В пушной торговле этот зверь имеет малое значение, но заслуживает упоминовения, потому что он больше, хищнее и независимее всех других медведей, он одолевает даже мощного бизона. Он иногда достигает громадной длины 9 футов и относительно высок и широк…Такого медведя мы напрасно будем искать в Африке, Азии или Европе, и американцы с гордостию указывают на серого медведя, когда говорят им, что в их отечестве менее проявляется силы и хищности, чем в восточном полушарии».
Здесь заметим, что та длина, которая казалась громадной европейскому географу Гартвигу (около 2,7 м), отнюдь не является привилегией медведей Нового Света. Нисколько не меньших медведей мы встречаем на Дальнем Востоке, в Сибири, на Камчатке, в Анадыре. В середине прошлого века шкура почти трёхметрового медведя была выставлена в музее г. Барнаула. Изредка медведи подобных размеров отстреливались и в Олонецкой губернии – современной Карелии. Известный современный американский зоолог Р. Рауш утверждал, что хотя ему довелось лично промерить более ста медведей, только некоторые из них достигали веса в 400 килограммов. Эти же сведения подтверждает А. В. Ф. Бэнфилд в своей монументальной сводке «Млекопитающие Канады», где говорит, что вес североамериканского гризли колеблется между 136 и 526 килограммами. При этом замечает, что максимальный вес принадлежит старому медведю из зоопарка.
В принципе все более поздние исследователи сходятся на том, что гризли представляет собой один вид с бурыми медведями Старого Света и отличается от них примерно так же, как карельский медведь отличается от забайкальского. Откуда же взялась тогда легенда о необычайной свирепости и размерах серого американского медведя? А то, что мы имеем дело с легендой, сомневаться почти не приходится.
Наиболее вероятным дело представляется так. Люди, заселявшие североамериканский континент, по преимуществу – англосаксы и французы, у себя дома с медведями вообще не сталкивались. За их отсутствием. На большей части Западной Европы бурый медведь исчез ещё до начала религиозных войн. Уже оказавшись в Америке и пробираясь сквозь лесные районы восточного побережья на запад, они встречали на своём пути небольших растительноядных чёрных медведей. Эти встречи и создали у них некий безобидный стереотип. Но столкнувшись в Скалистых горах и канадских прериях с «настоящими», бурыми медведями, эти люди испытали просто душевное потрясение. Вдобавок ни с какими другими «серьёзными» хищниками североамериканские поселенцы более не встречались. Ни пумы, ни красные рыси, ни оцелоты не представляли для людей серьёзной опасности. Таким образом, психологически легко объяснимо, что этот медведь отпечатался в их сознании, как «самый из самых» известных человеку хищников. Далее мы ещё будем встречать этот феномен на страницах нашей книги. Бурый медведь на самом деле часто оказывает сильное впечатление на восприятие встречающих его людей.
Здесь же ещё я замечу, что русские поселенцы в Америке, начавшие заселять Аляску, т. е. самые «медвежьи места» американского континента, отнюдь не вынесли о тамошних мишках такого сакраментального мнения, как французы и англичане о медведях Скалистых гор. А уж русские-то поселенцы медведей за свою жизнь понавидались – каких хотите! Однако, как это обычно бывает, к их, в данном случае самому компетентному мнению, не прислушались. Однако именно в их руках, если так можно выразиться, и находился ключ к разгадке тайны «самых больших медведей».
В конце прошлого века на трёх островах у побережья Аляски – Кадьяк, Афогнак и Шуяк – был описан самый крупный бурый медведь, названный по имени одного из островов «кадьяком». Именно кадьякский медведь, вес тела которого в отдельных случаях превышает тонну, является на сегодня самым большим наземным хищником. Содержавшийся, наконец, в Берлинском зоопарке экземпляр этого хищника завоевал бурому медведю лавры крупнейшего – он весил почти 1200 килограммов!
Но на этом заканчивается, так сказать, официальная история «самых больших медведей». Далее я попытался сделать краткий очерк нескольких теорий, выдвинутых как профессиональными зоологами, так и любителями-энтузиастами.
Случилось так, что Аляска и восток России стали ареной ожесточённых споров между профессионалами-зоологами и дилетантами-энтузиастами о существовании здесь некоего «самого большого медведя».
«…Он взглянул туда, и кровь застыла в его жилах – там, на гребне холма, на расстоянии броска камня от того места, где он должен был выйти из каньона, стоял акла, огромный медведь северных пустынь!
Акла, страшный бурый зверь, ростом вдвое выше белого полярного медведя; это таинственное чудовище, о котором мало кто из белых людей слышал; свирепое животное, оставляющее на песке следы длиной в половину руки человека; акла, чьё имя однозначно со словом „ужас“ на языке эскимосов!
Встречается он так редко, что многим ихалмютам никогда не доводилось видеть даже его следов, чему они очень рады. И всё-таки он существует, этот гризли Барренс».
Ф. Моуэт. Люди оленьего края
Я думаю, что дискуссия о том, в чьём краю водятся «самые большие медведи», ведёт своё начало с диспута у костра некоего первобытного становища, когда решающим аргументом служила палица предводителя, разнимавшего хвастунов.
Идея поисков «самого большого медведя» принадлежит писателю Олегу Куваеву, получившему известность своим романом «Территория», в основу сюжета которого легли поиски золота на Чукотке в эпоху крушения сталинского режима. Какое-то время его называли даже «Джеком Лондоном советского Севера».
Профессиональный геолог в прошлом, О. Куваев в начале 70-х годов предпринял ряд собственных географических изысканий. В их основе лежали поиски нескольких сенсационных объектов, сведения о которых он получил у местных оленеводов. В их числе оказался и некий очень большой медведь. «Мы услышали много интересных вещей… О гигантском горном медведе, который изредка встречается в глухих долинах Анадырского нагорья.
Северные олени – вот традиционный обитатель чукотской тундры и поставщик корма медведям.
Медведь тот настолько велик и свиреп, что при виде даже его следов (пастухи показывали руками размер следов) ударяются в бегство и люди и олени. Медведь этот, однако, весьма редок, и не каждому пастуху, даже всю жизнь проведшему в горах, удаётся его увидеть».
О поисках этого монстра писатель опубликовал очерк под названием «Самый большой медведь» в журнале «Вокруг света».
В качестве отправной точки для поисков самого большого медведя О. Куваев выбрал окрестности озера Эльгыгытгын – гигантского метеоритного кратера в центре Анадырского нагорья. Причины, по которым Куваев решил искать именно здесь, сформулированы следующим образом:
«Район озера Эльгыгытгын… один из самых глухих на Чукотке. Даже геологические экспедиции здесь бывали краем: по перспективности район не относится к первоочередным. Но с давних пор он был Меккой оленеводов. Детом здесь холодно, в отдельные годы на озере даже не исчезает лёд, о чём говорит перевод названия: Нетающее озеро. Детом для спасения от овода и комаров сюда испокон веку прикочёвывали стада. Я рассчитывал, что найду здесь достаточное количество пастухов для сбора сведений. И если где-то бродит канадский аклу или кадьяк, то и чукотский аклу запросто мог сохраниться среди сотен глухих горных долин, окружающих озеро Эльгыгытгын. Надо сказать, что само озеро числилось у чукотских старожилов легендарным. Ходили слухи о невероятных рыбах, обитающих в нём. О стадах медведей, пасущихся на его берегах. Даже магнитное поле Земли вело себя здесь неразумно: отклонялось на 17 градусов…»
Лагерь зоологов в верховьях р. Анадырь.
Окрестности озера, как, впрочем, и оно само, многократно описаны различными арктическими исследователями, но я имею возможность не повторять чьё-то мнение, а высказать своё: на берегах этого озера ваш автор провёл три полновесных полевых сезона, в то время, когда Институт биологических проблем Севера занимался дикими северными оленями Чукотки.
Озеро Эльгыгытгын представляет собой чашу почти идеально круглой формы на холмистом плато Анадырского плоскогорья. Оно произвело на меня довольно мерзкое впечатление.
Озеро Эльгыгытгын – отправная точка всех поисков «самого большого медведя».
Впервые я увидал его 14 июля. Озеро практически полностью было покрыто ноздреватым рыхлым синеватым ледяным панцирем. Нас, высадившихся на берег в относительно ясную погоду, сразу же до костей пронизало ледяным ветром.
Холмистые берега с выходами скальных останцов были все испещрены пятнами нерастаявших сугробов, называемых в просторечии «снежниками», которые дожили до самой середины лета. Кустарники, произраставшие в этих местах, не поднимались выше голенища кирзового сапога, только в особо укромных местах доставая до колена исследователя. По местным меркам это были настоящие «джунгли». Даже в относительно яркие солнечные дни в пейзаже главенствовали серый и бурый цвета. На горизонте, под северным берегом, со стороны Чаунской низменности и Северного Ледовитого океана маячили свинцовые клочья лёгких кучевых облаков. Над озером стоял постоянный шелест ломающегося оседающего льда.
Немного попозже нам пришлось на себе испытать, что означают эти маленькие облака с севера. Дело в том, что озеро располагается на высоте 500 метров над уровнем моря – величина ничтожная для Кавказа или Средней Азии, но для Заполярья, где один метр превышения идёт за десять в субтропиках, весьма чувствительная. Это высота, на которой обычно двигаются облака со стороны полярных льдов и Северного океана. На уровне озера, где расположился наш лагерь, облака превращались в туман, в котором иногда нельзя было отличить бочку из-под бензина от заблудившегося оленя на расстоянии прямого ружейного выстрела.
Именно в этом месте О. Куваев, а за ним ещё две экспедиции искали своего «самого большого медведя».
Так зоологи кочевали вдоль рек по тундре.
Вопреки утверждениям Куваева оленеводы уже давно не подкочёвывают к этому озеру, и в весеннее время все его окрестности заполняются огромным количеством диких северных оленей. Начиная с конца мая они собираются в северной части Анадырского нагорья, которое служит диким оленям Чукотки таким же родильным домом, как горы Дрем-Хед для белых медведей острова Врангеля. Самки северных оленей, именуемые на туземный манер «важенками», рассыпаются небольшими группами по проталинам. На этих едва оттаявших мокрых бурых полосках земли появляются на свет божий длинноногие маленькие большеглазые дрожащие оленята – дальние родственники знакомого нам с детства Бемби.
В это время здесь и собираются бурые медведи, привлечённые лёгкой добычей. Правда, они не объединяются в стаи, да и вообще существование таковых надо отнести за счёт творческой фантазии пастухов-оленеводов. Медведи подходят сюда из кустарниковых долин рек Чаун и Юрумкувеем и из леса-уремы поймы Анадыря. Конечно, есть среди них и те медведи, которые живут непосредственно в тундровой зоне, т. е. те, которые в ней родились, размножались и умрут. Но это совсем не те устрашающие гиганты, которые описаны у Ф. Моуэта, и не те, которые фигурировали в подслушанных Куваевым рассказах пастухов. Это преимущественно небольшие, весом не более 150–200 килограммов, светло-бурые или вовсе рыжие звери. В период отёла оленей медведи, не торопясь, бродят по тундровым угодьям, где они распугивают осторожных важенок и находят мокрых, ещё не способных двигаться оленят, которых тут же на месте съедают.
Так пятнадцатитысячное стадо «дикарей» платит свою весеннюю дань нескольким десяткам медведей.
Большого оленя медведь может поймать разве что случайно. Мне приходилось в бинокль наблюдать сцены, вполне достойные библейской мечты о львах, возлежащих рядом с ягнятами. Крупный мишка, неторопливо покачиваясь, проходил в ста метрах от пасущихся оленей, которые при его приближении спокойно отходили в сторону.
Летом ситуация с пищей коренным образом меняется. Медведю не удаётся построить своё благополучие на одних оленях. Тем более что «дикари» – истые кочевники и быстро перемещаются в пространстве. Там, где сегодня паслись тысячные стада этих зверей, с завтрашнего дня в течение месяца можно не увидеть ни одного, что не подходит для такого оседлого зверя, как наш герой.
Тут и вступает в действие фактор, который, с одной стороны, мешает безгранично увеличиваться численности медведей (словами О. Куваева – «собираться в стада»), с другой – препятствует увеличению размеров животных до беспредельно гигантских.
Словом, не допускает того, чтобы именно в тундре жили «самые большие медведи».
Этот фактор – пища. Здесь просто нечего есть. Чукотская тундра настолько скудна, что оказывается не в состоянии кормить большого оседлого зверя. Потому чукотские медведи… Правильно – мелкие.
Небольшие жёлтые пузатые медведи Чукотского полуострова – вот и всё, что тундра способна произвести среди медвежьего племени. Родить на своих просторах «аклу» устрашающих размеров она уже просто не в состоянии.
Таким образом, существование гигантского бурого медведя в чукотских тундрах выглядит нереальным не только с точки зрения современной науки, но даже – здравого смысла. К чести О. Куваева, он не поддался искушению состряпать какую-нибудь дешёвую сенсацию и закончил свой очерк вполне пессимистично. Однако, хотел он этого или нет, он проложил путь позднейшим исследователям-любителям двумя отправными точками для поисков.
Во-первых, он предположил, что «самый большой медведь» является представителем какого-либо вымершего вида (в исполнении автора он вполне мог быть пещерным медведем). Впоследствии сам Куваев отказался от этой довольно нелепой гипотезы, но у неё оказалась собственная долгая жизнь.
А во-вторых…
Главной отправной точкой для последующих искателей было непосредственно само озеро Эльгыгытгын. Дело в том, что из озера вытекает довольно протяжённая (около 300 км), быстрая и одновременно безопасная река Энмываам (в переводе с чукотского – «река со скалистыми берегами»).
Энмываам – один из самых живописных водных путей Северо-Востока. Последующие исследователи разыскивали «самого большого медведя» преимущественно по берегам этого водотока, проведя перед этим несколько дней на берегах самого озера.
Первым из последователей Олега Куваева был корреспондент всё того же журнала «Вокруг света» Владимир Орлов. Владимир Орлов, кроме уже упоминавшейся версии о сохранившемся пещерном медведе, параллельно разрабатывал ещё две – на этот раз сугубо оригинального производства: «самый большой медведь» является путешествующим посуху в летнее время белым медведем или является гибридом белого и бурого медведей.
Медведи в тундре, по определению О. Куваева, – «пузатые и мелкие».
Поводом для первой из них послужили бытующие среди коренного населения Чукотки легенды о белом бродячем медведе-людоеде – «къочатко». В исполнении чукотских боянов это белый медведь чудовищных размеров, используемый «на посылках» ещё одним персонажем местного демонического пантеона – Древовтыкающей Женщиной. Къочатко обречён всю жизнь бродить в пурге, подстерегая заблудившихся охотников. Он беспощаден, злобен и способен на подлости, как всякий нормальный злой дух. В. Орлов, видимо, забыл, что если принимать легенду о къочатко за реальность, то за реальность приходится принимать, кроме его гигантских размеров, и прочие особенности его морфологического строения, например наличие у него пяти пар лап.
Реальной подоплёкой для этой гипотезы послужили имевшие на самом деле в конце 70-х годов несколько зимних заходов белых медведей вглубь континентальной Чукотки.
…Это произошло в год с тяжёлой ледовой обстановкой. Тюленьи стада откочевали из ближайших морей Ледовитого океана. Так белые медведи остались без пищи и стали усиленно её искать, при этом некоторые из них предприняли довольно длительные, хотя, похоже, и безуспешные, сухопутные вояжи. Практически все звери, попавшие в незнакомую обстановку, вышли к человеческому жилью, к помойкам на окраинах посёлков, рыбалкам, стойбищам оленеводов – и были перебиты. Три из установленных шести убитых белых медведей были убиты прямо в посёлках, а не в стойбищах. Про стойбища как раз данные все неофициальные – «аборигены», не будь дураки, скрыли от властей эту информацию.
О том, как туго им пришлось, можно судить по тому, что последний бродяга-медведь, убитый у Вакаревой рыбалки на реке Майн (об этом случае мы позднее расскажем подробно – тогда был серьёзно покалечен человек), громадный самец, так отощал, что весил всего 130 килограммов.
Гибридов между этими двумя видами (белыми и бурыми медведями) в природе не существует. Это связано, в первую очередь, с особенностями гона (у белых медведей он проходит с середины марта по середину апреля, у бурых – в первую половину лета), кроме того, места обитания этих зверей практически не пересекаются.
Тем не менее корреспондент Орлов для проверки все этих трёх версий проделал в составе экспедиции нашего института ставший уже традиционным путь из Эльгыгытгына по Энмывааму (спустя десять лет его был вынужден проделать и ваш покорный слуга), потерял на порогах всю свою аппаратуру, однако, несмотря на все трудности и опасности пути, сумел по дороге лицезреть мелкого медведька не бурого, а какого-то светлого оттенка (к цвету шкуры у медведей мы ещё вернёмся) и укрепился в убеждении, что медведи на Чукотке «какие-то не такие».
Тем же традиционным маршрутом в поисках «самого большого медведя» воспользовался магаданский прозаик Альберт Мифтахутдинов. Кстати, этот путешественник своего «самого большого медведя» нашёл!
«И тут мы увидели его! На середине склона пасся медведь. Мы переплыли ручей, вышли к склону. Это был гигантский чёрно-бурый экземпляр со светлыми подпалинами на подбрюшье и боках. Величиною с полторы-две коровы. Что-то невообразимое. Он мирно поедал траву и ягоды…
Я видел бурых камчатских медведей, встречался с ними нос к носу, участвовал в экспедиции по отлову и мечению белых медвежат на острове Врангеля, но такого мне не приходилось видеть даже среди белых.
…Биологи приняли во внимание результаты наших поисков самого большого медведя».
Трудно понять, что в данном случае подвело магаданского прозаика – наблюдательность или вкус? Куваев же не случайно оставил открытым конец своей эпопеи, придав ей тем самым откровенно ритуальный характер, понимая, что бездоказательные утверждения в счёт не идут. Осмелюсь только напомнить, что автор, собирая в течение десяти лет материалы по медведям в тех самых местах, промерил несколько сотен следов различных зверей и не встретил за всё время отпечатка шириной более 19,5 сантиметра. Не думаю, что в число разных чудесных качеств этого зверя входит умение летать по воздуху.
Таинственный медведь Родиона Сиволобова.
Однако после того, как в результате открытия А. Мифтахутдинова страсти по медведю в Магаданской области несколько поуспокоились, призрак «самого большого медведя» посетил Камчатку. Теперь уже речь пошла о Корякском нагорье. На этот раз решили, что тамошний «самый большой медведь», встреченный местным жителем Родионом Сиволобовым, есть не кто иной, как короткомордый медведь ископаемой фауны – арктодус. Как обычно, последовали усиленные поиски энтузиастов, в результате которых были убиты медведи. Несколько раз поступали сведения и о добыче «истинного арктодуса». Но с его останками продолжали происходить чудеса, характерные для подобных существ при их жизни. Шкуры гнили, мясо вперемешку с костями сжигалось адептами командно-административной системы, черепа воровали таинственные коллекционеры или их не выдавало коренное население под предлогом отправления религиозных культов…
Словом, арктодуса ищут до сих пор.
