Петербург. Застывшие мгновения. История города в фотографиях Карла Буллы и его современников

Замок мушкетеров и арестантов

23 марта 1917 года Александр Блок написал в письме к матери: «Выгорели дотла Литовский замок и Окружной суд, бросается в глаза вся красота их фасадов, вылизанных огнем, вся мерзость, безобразившая их внутри, выгорела».

Приехав в Петроград 19-го, после того, как февральский переворот уже свершился, Блок увидел старый тюремный замок, от которого недалеко жительствовал, таким, каким предстает он на снимке Якова Штейнберга, – со стенами, раскрашенными черными языками копоти…

О Литовском замке, что стоял у пересечения Мойки и Крюкова канала, многие горожане знают теперь только понаслышке. Тюрьма здесь существовала еще с елизаветинских времен – четыре отдельных здания «ведомства С.-Петербургской полиции». Городской землемер в своей справке для городской Думы в 1871 году утверждал, что они сооружены были в период между 1756 и 1777 годами. Замок же возвели при Екатерине, в 1780-е годы, и проектировал его знаменитый Иван Старов.

В тюремной судьбе Литовского замка было короткое время, когда в нем кипела «вольная» жизнь: в 1798 году, после некоторой перестройки, здесь разместился Литовский мушкетерский полк, от которого и осталось имя. Потом несколько лет квартировал в замковых казармах Гвардейский экипаж. Пока, наконец, весной 1823 года управляющий министерством внутренних дел граф В.П. Кочубей не вошел в Комитет министров с представлением о перестройке Литовских казарм опять в тюрьму «с проектом сего архитектора Шарлемана».

26 ноября 1825 года Литовский тюремный замок приняли «по описи» в ведение города. Последнее обстоятельство стало причиной многолетних споров столичных и центральных властей, кому нести расходы на ремонт. Говорили и о том, годится ли держать тюрьму в центре города. «Демонстрировать эти злобы жизни против двух императорских театров и вблизи дворцов великих князей, конечно, неуместно», – передавало «Новое время» в 1900 году слова одного из гласных на заседании Думы… Эти зафиксированные протокольно споры полезны тем, что помогают узнать многие подробности истории замка-тюрьмы.

Поначалу Литовская тюрьма оставалась обычной «срочной»: арестанты отбывали там назначенные сроки за свои преступления: кто за убийство, кто за грабеж, кто за прошение милостыни, кто за святотатство… 103 камеры были рассчитаны на 801 человека, причем «благородные» сидели в камерах на двоих. Даже тут «отнюдь не смешивали чиновных с чернью» и в «комфорте» отсидки, и в наказании за нарушение распорядка: простолюдина могли высечь розгами.

Потом профиль поменяли: в замке устроили «исправительное отделение» и женскую тюрьму. Посетивший его в январе 1886 года председатель совета по тюремным делам и член Государственного совета Любощинский остался в восторге от постановки дела: «Везде видны чистота и строгая дисциплина. Мастерские, в особенности ткацкая, производят впечатление благоустроенной фабрики; все изделия арестантов исполнены тщательно. На женском отделении обращает на себя внимание прачешная, вполне приспособленная для исполнения частных заказов, в которых нет недостатка».

И до самого февраля 1917 года они по-прежнему размещались в старом Литовском замке – городское исправительное арестантское отделение и женская тюрьма. Именно так сообщали о том и все столичные справочники, не упоминавшие однако, что во внутреннем дворе имелась еще и одиночная тюрьма. Специальное здание для нее возвели в период между 1905 и 1910 годами. Одновременно со зданием одиночки построили тогда и новое помещение для паровой прачечной, заказы на стирку от столичных учреждений и частных лиц поступали бесперебойно. Не простаивали и арестантки-швеи, особенно в годы Первой мировой войны, когда в тюремном замке работала военно-обмундировочная мастерская.

…В огне февраля 1917 года в самом деле сгорела вся «мерзость» тюрьмы. Жаль было лишь памятника зодчества. О том спохватились сразу же. Уже в начале марта, от пока еще не распущенной Городской думы исходит предложение восстановить замок, обратить его «на просветительные цели». Восстановления хотя бы внешнего, исторического его вида настойчиво требует и петроградское Общество архитекторов-художников, последний его призыв был опубликован за три дня до октябрьского переворота.

Затем уже в 1924 году руины замка по ходатайству Общества «Старый Петербург» осматривает специальная комиссия и постановляет: «Сохранить оставшиеся от обвала стены Литовского замка как имеющие историческое значение… В ближайшее время стены должны быть укреплены и частично реставрированы».

Развалины замка оставались на улице Декабристов еще десять лет. В начале 1930-х годов их снесли. На освободившемся месте сразу же стали строить жилые дома для судостроителей; осенью 1934 года квартиры уже стали заселяться.