Уходи с ним

Пустая!

Вот уже четыре часа я жду Лорана.

Уже полдень, а я все еще жду. Он обещал, что будет. Заверил, что сумеет освободиться. Я раз двадцать звонила ему на мобильник и все время попадала на автоответчик.

Он не пришел на процедуру сдачи спермы. Акушерка очень за меня переживает, смотрит со смущенной улыбкой, как будто извиняется за сложившуюся ситуацию. Обещает, что постарается как можно быстрее включить меня в новый цикл, но гарантировать ничего не может. Иногда приходится ждать шесть месяцев. Все, что я делала, – впустую. Усталость, уколы, гормоны, побочные эффекты. Все зря.

Подходя к его банку, я делаю глубокий вдох. Его машина припаркована во дворе. Значит, он здесь. Решительным шагом направляюсь к его кабинету, не обращая внимания на протесты сотрудницы, которая пытается помешать мне войти, и вижу зрелище, которого и ожидала. Я работала всю ночь. Прямо из больницы я отправилась в лабораторию, чтобы вручить наше будущее в руки лучших специалистов, а месье проводит совещание с несколькими коллегами.

– Почему ты не пришел?

– Джульетта, у меня совещание, ты не можешь вот так отвлекать меня!

– Мне плевать на твое совещание, ты обещал, что придешь.

– Что я приду куда?

– В Центр по оплодотворению!

– Так это было сегодня?

– Да, сегодня. И из-за тебя следующий раз может быть только через полгода. Как ты мог забыть? Иногда я задаюсь вопросом, действительно ли ты его хочешь, этого ребенка.

Я даже не смотрю на его сотрудников, но чувствую, что они меня разглядывают. Лоран обменивается с ними улыбками, словно насмехаясь надо мной.

– Нам нужно было обсудить важные дела.

– А я не важна, да? И ребенок тоже не важен?

– В жизни существуют приоритеты. А сейчас ты повернешься и закроешь за собой дверь, чтобы не отвлекать нас. Здесь тебе делать нечего. Должен повторить, что это из-за тебя мы вынуждены все это проделывать. И я просил, чтоб ты мне напомнила.

– Я звонила раз двадцать тебе на мобильник, но он отключен, и как, по-твоему, я могла бы дозвониться?

– Я всегда его отключаю, когда у меня совещание.

– А у тебя не должно было быть совещания.

Он поднимается со стула, хлопнув ладонью по столу, – что заставляет подскочить единственную присутствующую женщину, сидящую рядом с ним, – подходит ко мне и крепко хватает за руку, выталкивая в соседнее помещение.

– Извините, я сейчас вернусь. Она бывает немного нервозна, но вообще-то милая. Наверняка эти ее лекарства в голову ударили.

Я бросаю взгляд на его коллегу-женщину, которая кажется смущенной разыгравшейся сценой, но не осмеливается реагировать в окружении одних мужчин, те же обмениваются дурацкими одобрительными ухмылками. Я чувствую себя униженной в своем горе. Двойном горе.

– Начнем все сначала, ничего страшного, – тихонько говорит он мне.

– Да, через шесть месяцев, когда другие пары, которые отнеслись к этому более серьезно, которые не пропускали назначенных процедур, уже добились успеха. А я пока старею, теряю шансы, смотрю на огромные животы на улице и чувствую себя пустой. ПУСТОЙ!!!

– Это еще не причина, чтобы думать, будто тебе все позволено, и врываться вот так ко мне в кабинет. А если тебе что-то не нравится, то я просто на все плюну. Так что прекрати хныкать и возвращайся домой. Поговорим обо всем вечером. И не забудь зайти в магазин, холодильник тоже пустой!

Он выталкивает меня в другую дверь, и я слышу, как он бросает замечание, вроде бы про себя, что с женщинами вообще трудно ладить, со всеми их гормонами и эмоциями, на что собравшиеся отвечают смешками. Сотрудница тоже наверняка усмехается и делает вид, что оценила шутку, иначе сама рискует попасть в число женщин, набитых гормонами и эмоциями: надо быть сильным в этом мире акул, которым плевать на то, что чувствуют другие.

Мне хочется сменить обстановку. Я еду повидать Малу. Вот она-то сумеет окружить меня и нежностью, и участием.