Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
© Д. Ю. Перетолчин, 2015
© Книжный мир, 2015
Money makes the world go around
«Было бы большим упущением считать, что мировая финансовая олигархия в годы Второй мировой войны выступала единым блоком, что между отдельными ее группами не было противоречий по поводу целей, планов и способов ведения войны. Прежде всего, бросаются в глаза противоречия между английским капиталом (воплощением его являются Ротшильды) и американским капиталом (воплощением его выступают Рокфеллеры). Первый опирался на мощную колониальную систему и статус Лондона как мирового финансового центра. Второй стремился отобрать у английского капитала оба эти преимущества».
В дополнение к золоту Ротшильды контролировали мировую добычу серебра, никеля и алмазов, владея контрольным пакетом «De Beers» [34], контроль над ключевыми позициями это ключ к пониманию кому и главное зачем было необходимо столкнуть мир, еще не до конца оправившийся от Первой мировой, в новое кровопролитие.
Венцом Первой мировой стала первая международная надправительственная структура Лига Наций, созданная по инициативе США, в которую сами Штаты, однако вступать не торопились. Лидер республиканцев Генри Кэбот Лодж-старший назвал ее «изуродованным экспериментом, начатым с благородной целью, но запятнанным закулисными сделками» [1], а Ленин – «союзом хищных зверей» [37]. Можно предположить, о какой «благородной цели» не договорились Соединенные Штаты с европейскими государствами, если обратить внимание на некоторые специфические стороны этой организации, отмеченные в 1928 году в части финансового управления, осуществляемого Англией:
«Инструментом этой политики был Финансовый комитет [Лиги Наций] в Женеве. Метод состоит из принуждения каждой страны, испытывающей денежно-кредитные затруднения, подчиниться Комитету в Женеве, который находится под британским контролем. Лечение, всегда предписываемое, включает введение в центральный банк иностранного наблюдателя, который является британцем или назначается Банком Англии, и размещение части резервов центрального банка в Банке Англии, что служит и поддержке фунта и укреплению британского влияния [7].
Дело в том, что закабаление финансовой системы государств производилось посредством введения золотого стандарта: «Золотой стандарт выгоден тем, у кого сосредоточена основная часть мирового золота, и кто рассчитывает обогащаться на выдаче золотых кредитов. Фактически золотые кредиты будут даваться на время, возвращаться с процентами. Некий такой золотой перпетуум-мобиле», – поясняет ситуацию доктор экономических наук профессор В. Катасонов.
В 1803 году был установлен золотой стандарт – «франк жерминаль» франка, Англия ввела аналогичную систему в 1819 году, в середине девятнадцатого века за ней последовали колони Канада и Австралия, в 1873 году победу в Франко-прусской войне введением золотой марки отметила Германия [3][4]. Согласно заявлениям сенатора Бека из Кентукки в США закон о золотой валюте был проведен подложным путем, но так или иначе, вслед за США и все остальные государства, кроме Мексики и Китая, перешли на золотую валюту [6].
«Главным «мотором» продвижения золотого стандарта в мире стала Британия, где позиции Ротшильдов были особенно прочными (контроль над Банком Англии, а через него – над многочисленными колониями Британии)…Лондон проводил такую международную политику, которая усиливала позиции Ротшильдов и других английских банкиров в сфере контроля над запасами золота в мире… Острая борьба между сторонниками серебряного и золотого стандарта шла в Североамериканских Соединенных Штатах. Кончилась эта борьба победой сторонников золотого стандарта, т. е. агентов Ротшильдов. В конце XIX века благодаря усилиям «лоббиста» Ротшильдов С. Ю. Витте, министра финансов Российской империи, Россия перешла на «золотой рубль». В результате Россия «подсела» на «золотую иглу» Ротшильдов».
В России рубль стал золотым в 1897 году [3], при этом за период 1895–1914 год внешний долг России, получившей целый ряд крупных кредитов в Лондоне и Париже, вырос с 1,7 млрд. до 4,2 млрд. руб., а расходы на его обслуживание с 62 млн. руб. в 1895 г. подскочили до 194 млн. руб. в 1914 г. [5]. Примерно на этот период пришелся пик добычи, составивший в 1911 году 52 тонны [38]. Результат Нечволодов описывал так: «Привлечение иностранных капиталов в Государство сводится: к эксплуатации этими капиталами отечественных богатств и рабочих рук страны, а затем и вывоза заграницу золота, приобретенного в стране за продажу продуктов производства» [6]. Золотой стандарт привел к тому, что государства постоянно нуждались в притоке золота, либо для новой денежной эмиссии, либо для гашения кредитов.
«Вот уже два столетия Ротшильды и примкнувшие к ним мировые ростовщики контролируют запасы золота и рынки этого металла. А тот, кто сегодня контролирует рынок золота, тот контролирует, в конечном счете, все финансовые рынки, а значит, и рынки нефинансовых активов и товаров. Золото – «ось» мировой «рыночной экономики».
Процесс окончательного закабаления через финансовый долг должна была завершить Первая мировая война, когда расходы стран, а соответственно и потребности в кредитах резко увеличились и потребность в золоте, необходимом для эмиссии. Великобритания и другие страны оказывали давление на Россию, требуя поставок золота в качестве залога для предоставления кредитов. Так из 1233 тонн, хранившихся в Государственном Банке России, за границей оказалось 643,36 млн. золотых рублей, эквивалентных 498 т. чистого золота, из которых 440 тонн осело в Банке Англии в качестве обеспечения военных займов.
Финансовая система Англии, согласно акту Роберта Пиля, с 1844 года до начала Первой мировой на 100 % обеспечивалась золотом [8], но с началом войны обмен бумажных денег на золото был приостановлен [5], так как из-за потребностей войны объем требовавших обеспечения денежных знаков в обращении возрос с 35 млн. фунтов стерлингов до 399 млн. фунтов стерлингов, а к 1920 году достиг 555 млн. фунтов [8]. Однако и британский и будущий нью-йоркский золотой стандарт 1919–1931 годов предполагал, что каждая страна обеспечивает свою валюту определенным количеством монетарного золота, которого из-за возросшей денежной массы стало остро недоставать [7]. Перед Первой мировой, в 1913 году мировой запас золота составил 20 616,2 тонн, за время войны всего было добыто еще 3262,73 тонны [38], а потребность возросла многократно.
На момент подписания Версальского договора Британская империя потратила на ведение войны 11 млрд. фунтов или 54 млрд. долларов, из которых 64 % пришлось на займы, из-за чего национальный долг за шесть лет, начиная с 1914 года, Британии вырос в 1159 раз: с 711 млн. фунтов до 8 млрд. фунтов.
По большей части это были деньги, предоставленные при посредничестве ФРС правительством США, там также, чтобы не ограничивать себя в возможностях раздачи кредитов, приостановили привязку к золоту с момента вступления в войну в 1917 году. При этом долг у самих США к концу 1919 году вырос с 1 млрд. долларов до 25 млрд. долларов. Основными выгодоприобретателями военных долгов стали J.P. Morgan & Со и Kuhn, Loeb & Со, к которым примкнул архитектор ФРС Пол Варбург [7]. В целом чистое сальдо по благородным металлам для США в период с 1914 по 1920 гг. составило 882,6 млн. долларов [38].
Так как все страны оказались их должниками, Версальский договор в рамках основания Лиги Наций должен был, по сути, ввести внешнее финансовое управление в мировом масштабе, Кэролл Куигли в своей книге описывал это так: «Эта система должна была управляться в феодальной манере центральными банками мира, действующими сообща путем секретных соглашений, достигнутых на частых встречах и конференциях… В каждой стране власть центрального банка покоилась, в основном, на управлении кредитами и денежной массой. В мире в целом власть центральных банкиров в очень высокой степени держалась на их контроле над займами и золотыми потоками» [7].
Резко увеличившаяся за время войны денежная масса требовала большего количества золота для обеспечения. Потребность в деньгах ведущих стран в полтора раза превысила наличие в обороте золота, включавшего в себя наряду с монетарным и золото в украшениях, посуде и так далее [38]. Вероятно поэтому США, Швеция и Великобритания, которая, кстати, к марту 1917 года выполнила лишь 25 % оплаченных русских военных заказов, Советскую Россию не признали и золотое обеспечение не вернули [9]. Советское правительство в свою очередь отказалось признавать 13,2 млрд. золотых рублей, занятых царским и временным правительством, а в сумме с долгами правительств Колчака, Врангеля и Миллера претензия исчислялась уже 18,5 млрд. рублей золотом [12].
Источником золота для британских банкиров в разное время были поставки опиума в Китай, где он менялся на золото [5], Австралия, добыча в которой возросла с 38,5 т в 1890 г. до 119 т в 1903 г. [38], российская компания «Лензолото», с крупной долей владения британской Lena Goldfilds Со Ltd, за которой стояли Ротшильды [5]. «Немецкий шпион» Ленин был против передачи Германии ценностей согласно условиям «Брестского мира», однако и.о. председателя Совета Народных Комиссаров Яков Свердлов, пользуясь тем, что вождь мирового пролетариата находился на излечении после покушении, в организации которого есть все основания подозревать его самого, поторопился перегнать в Германию 93,5 тонн золота. Однако уже через месяц Германия передала его по германо-бельгийско-французской конвенции от 01.12.1918 года Франции, откуда половина, по некоторым данным, снова переместилась в Англию. К вопросу о выгодоприобретателях: переведенные деньги в 1963 году были взаимозачтены в пользу Credit Lyonnais, Paribas, Societe General и прочих решением Н. С. Хрущева.
В 1920 году бывший главный инспектор железных дорог Юрий Ломоносов, который в свое время направил Николая II вместо Царского села в Псков, где тому состряпали отречение, занял пост уполномоченного представителя Совета Народных Комиссаров и заказал шведской Nydqvist & Holm АВ паровозов по завышенной цене на сумму, составлявшую четверть оставшегося золотого запаса на условиях предоплаты. В тот же год под собственным наблюдением вывез в США 216 ящиков с золотом. В книге Э. Саттона приводится телеграмма от 3 апреля 1919 года и.о. государственного секретаря Уильяма Филлипса о пересылки для профессора Ломоносова чека на 10.000 долларов из банка Nordisk Reisebuüro, который с 1927 года благополучно дожил до старости… в Лондоне. Так или иначе, в том числе усилиями Kuhn, Loeb & Со к 1922 году золотая казна России оказалась практически пуста [9][10][28][29][30]. Процесс сопровождался инфляцией, если на 1 июля 1918 года денежная масса составляла 43,7 млрд. рублей, то на 1 января 1921 года она выросла до 1,2 триллионов [32].
После России внимание банкиров переместилось в Африку. «Южноафриканское золото придало лондонскому Сити новое дыхание, – пишет Уильям Ф. Энгдаль. – В 1899 году британцы провели войну с помощью Сесила Родса… чтобы вырвать у буров контроль над обширными золотыми богатствами Трансвааля в Южной Африке» [7].
«Настоящая история золотопромышленности в Южной Африке начинается с открытия в 1885 г. золота на юге Трансвааля, в Витватерсранде, на водоразделе между реками Вааль и Лимпопо. Через год здесь был основан город Иоганнесбург, являющийся в настоящее время крупнейшим центром золотопромышленности… Добыча золота во всем Южно-Африканском Союзе лишь немногим превышает добычу одного Трансвааля, поэтому, когда речь идёт о золоте Южной Африки, фактически имеется в виду золото Трансвааля».
Чтобы понять какое значение имели золотые прииски Южной Африки для восстановления золотого обеспечения валют после Первой мировой войны, необходимо принять во внимание, что всего в ЮАР добыто более 50 тысяч тонн золота, для сравнения в России и СССР более 14 тысяч, а в США более 10 тысяч [11], к 1925 году золотые рудники Южной Африки давали 50 % всего золота в мире [7].
«Лондонский дом «Н. М. Ротшильд и сыновья» ежедневно устанавливал мировые цены на золото в своем банке, а Банк Англии держал большую часть мирового монетарного золота. Лондон был успешен, потому что он, во-первых, захватил обширную большую часть нового золота, обнаруженного в Калифорнии и Австралии после 1840-х годов, а позже, в результате Англо-бурской войны, захватил обширные южноафриканские поставки из Витватерсранда».
В марте 1919 года лондонский Комитет производителей золота предупреждал управляющего Банка Англии лорда Канлиффа: «…немыслимо, что производители золота в Южной Африке не примут незамедлительные меры по организации перевозки своих товаров в Нью-Йорк… Если поток золота из Южной Африки в очередной раз отклонится в Нью-Йорк, позже будет не просто повернуть его обратно, поскольку, если Нью-Йорк становится наилучшим и свободнейшим рынком слиткового золота, это будет мощным толчком к установлению Нью-Йорка в качестве центрального валютного рынка в мире». Логично, что при таком раскладе в первую очередь страдало могущество ротшильдовской золотой империи.
Банк Англии немедленно принудил транспортные компании снизить тарифы настолько, чтобы доставка золота в Нью-Йорк стала невыгодной. Транспортировка золота из Южной Африки была поставлена под строжайший контроль, осуществляемый премьер-министром Южной Африки, членом закрытого клуба «Круглый стол», а также одним из главных архитекторов концепции Лиги Наций Яном Смэтсом. Тот пригласил в качестве консультанта советника Банка Англии и близкого друга Ротшильда Генри Стракоша, управляющего горнодобывающей компании, инвестирующей в золотодобычу Union Corporation, предложившего Южной Африке «идти по возможности в ногу с Великобританией по дороге к эффективному золотому стандарту». Чтобы дороги не пересекались, в 1919 году Банк Англии подписал с южноафриканскими производителями золота эксклюзивное соглашение о приобретении их продукции, а в 1920 британский парламент принял закон, запрещающий свободный экспорт этого драгоценного металла [7].
Однако, задумываемое управление «путем секретных соглашений, достигнутых на частых встречах» превратилось в не менее секретное противостояние между нью-йоркским и лондонским финансовыми клубами. В ответ на лондонские действия, в августе 1921 года США заключили с Германией договор, идентичный Версальскому, но без статей о Лиге Наций [13]. Версальский договор в числе прочего регулировал репарации Германии, из которых 23 %, составляющих 149 млн. 760 тыс. долларов получала Великобритания, обязанная переводить из полученной суммы 138 млн. долларов в США в счет гашения одолженных на ведение Первой мировой 4 млрд. 600 млн. долларов. Просьба министра финансов и Ллойд Джорджа пересмотреть условия выплат не нашли понимания ни у американского финансового ведомства, ни у Вудро Вильсона [12].
«С помощью различных финансовых хитросплетений «Дж. П. Морган и Ko» последовательно разрабатывал американскую финансовую империю, чтобы окончательно заменить Лондон в его довоенной роли как мировой финансовой сверхдержавы. «Дж. П. Морган и Ko», финансовые группы Рокфеллера и крупные инвестиционные банки Уолл-стрит, такие, как «Кун, Леб и Диллон», «Рид», были ведущими игроками в этих событиях».
После того как Смэтс в 1922 году жестоко подавил забастовку белых шахтеров-золотодобытчиков, заработав себе прозвище «Кровавый человек», выборы в 1924 году принесли успех бурскому генералу Дж. Б. М. Герцогу. Тот пригласил консультантом профессора Эдвина Кеммерера из Принстонского университета Соединенных Штатов, который не скрывал, что «Страна, которая назначает американских финансовых советников… увеличивает свои возможности обратиться к американскому инвестору и получить от него капитал на благоприятных условиях». Самым примечательным в его биографии было то, что Кеммерер являлся не только архитектором структуры ФРС Нью-Йорка, но также и консультантом Dillon, Read & Со, членом Комитета Дауэса, в том же году приступившего к переводу Рейхсбанка на золотой стандарт, ориентированный на ФРС, который он уже пролоббировал в Колумбии и Чили [7][14]. Он предложил южноафриканцам установить прямые финансовые связи с нью-йоркскими банками и обойтись без своей традиционной зависимости от Лондона [36].
Очевидно, что надвигался конфликт, описанный Уильямом Ф. Энгдалем так: «Американское вмешательство в дела Южной Африки через Кеммерера и Герцога не только наносило удар по Британии, но также угрожало изменить кредитную систему всего мира на условиях Уолл-стрит». Стали сбываться надежды, высказанные на заседании Ассоциации американских банкиров ее президентом в 1898 году: «Мы имеем в руках все основные факторы промышленной гегемонии: уголь, железо, сталь. До сих пор С. Штаты были житницей мира, мы надеемся, что скоро наша страна сделается мировой фабрикой, чтобы затем выступить в роли международного банкира» [33].
«Не следует забывать, что Сити в Лондоне было центром мировой финансовой жизни до того момента, пока в период между двумя войнами Нью-Йорк не перехватил у него инициативу… с 1918 года мир стал иным, сотрясаемым инфляцией и разрушением денежной системы. Поколение моего отца стало постепенно терять почву под ногами»
Теряя источник поступления золота, М. Норман и британское министерство финансов в свою очередь предложили вариант, при котором после 1925 года только Соединенные Штаты остаются на строгом золотом стандарте, Великобритания держит свои запасы в долларах, а европейские страны в фунтах стерлингов. Впоследствии возглавивший банк Paribas, глава Банка Франции Эмиль Моро констатировал: «Валюты будут разделены на два класса: валюты первого класса (доллар и фунт стерлингов), базирующихся на золоте, и второго класса, базирующихся на фунте и долларе с содержанием части их золотых запасов в Банке Англии и Федеральном резервном банке Нью-Йорка».
По мнению Уильяма Энгдаля: «эта новая схема разрешала Великобритании выстраивать пирамиду из своей раздутой валюты (стерлинга) и своих кредитов на основе долларов, а не золота, в котором она испытывала недостаток». С одной стороны «кредиты хлынули потоком из Нью-Йорка в Лондон и в жаждущие долларов экономические системы континентальной Европы», обогащая National City Bank, Kuhn, Loeb & Co и J. P. Morgan, с другой – доллар, выступающий обеспечением всех европейских государственных кредитов, оказался искусственно раздут [7][14]. Свидетелем первого звоночка об этом стал Ялмар Шахт, которому президент Федерального резервного банка Нью-Йорк Бенджамин Стронг взялся показать хранившуюся у него часть золота Бундесбанка, но сотрудники хранилища признались: «Господин Стронг, мы не можем найти золото Рейхсбанка» [2].
Дело в том, что уже в 1926 году выстроенная система начала рушиться после того как к золоту на 20 % оказался привязан и французский франк [7]. О том, кто стоял за финансовой диверсией, создавшейся было мировой финансовой системы, можно догадаться по тому, что именно Ротшильды искусственно нагнетали интерес к французской валюте информацией, что вскоре золотое содержание франка будет возвращено до предвоенного уровня. Возросший спрос на французскую валюту позволял правительству регулярно проводить дополнительную эмиссию, а в 1927 году Эмиль Моро обменял на золото тридцать миллионов фунтов стерлингов, что положило начало перемещению во Францию английского золота [15]. Необъявленная финансовая война вылилась в противостояние Великобритании и США, повлекшее провал Женевской конференции 1927 года [13]. Всего за пять лет французские авуары золота в центральном банке возросли в десять раз, сделав к 1931 году Францию вторым держателем монетарного золота после ФРС, вместе с которым она контролировала 75 % мировых запасов. Второй удар по существующей системе был нанесен Ротшильдами, когда закрытие принадлежащего им австрийского банка Creditanstalt, выдававшего более половины кредитов в стране, инициировало банковский кризис во всей Европе.
Яростные усилия Банка международных расчетов стабилизировать Creditanstalt потерпели неудачу, а Банк Франции усилил свои позиции на фоне посыпавшихся валют. Словно предвидя дальнейшее развитие событий, Франция согласилась предоставить Германии спасительную ссуду в 500 млн. долларов с условием, что немецкое правительство приступит к расформированию «Стальных Шлемов» и остановит строительство дозволенных версальским договором линкоров.
21 сентября 1931 года Банк Англии официально отказался от золотого стандарта, следом в начале 30-х даже урезанный золотой стандарт был ликвидирован почти во всех странах, лишь сами США придерживались золотого паритета до апреля 1933 года, тем самым только стимулируя утечку золота за границу [5][7]. Привязанный к золоту объем наличных денег в обращении с 1929 по 1933 гг. сократился на 27 %, что вызвало катастрофические последствия [39]. «…Отчаянная попытка Уолл-стрит и Нью-Йоркского Федерального резервного банка спасти свой золотой стандарт и с этим свою мечту об американской финансовой империи, привела к уничтожению обоих…, – констатирует Уильям Ф. Энгдаль. – Крах был закономерным и полностью предсказуемым, учитывая хрупкую международную систему банковских кредитов и гарантированных облигаций, которая была построена «Дж. П. Морган и Ko» после Версальской мирной конференции в 1919 году… При отсутствии золотого стандарта… банки, боясь неплатежей, потребовали погашения существующих кредитов. Совокупный эффект способствовал самовозобновляющемуся циклу неплатежей и дефляции во всем мире» [7].
В 1944 году сенатор Г. Шипстер вспомнит о стартовавшей в 1933 году политике США, которая «…влекла за собой закупки золота и серебра по ценам значительно большим, чем существовали в момент вступления г-на Рузвельта в должность… Казначейство приобретало по взвинченным ценам золото, украденное в Маньчжурии, и серебро, вывозимое из Китая» [31]. Все оттого, что к февралю 1932 года из американских резервов утекло монетарного золота на сумму 1 млрд. долларов, количество свободного золота упало до 433 миллионов, продолжая снижаться со скоростью 150 миллионов долларов в неделю. В результате Федеральная Резервная Система, получив полномочия изыскать еще 1,5 миллиарда долларов золотых резервов, предприняла нетривиальный ход [7].
Отчаянной попыткой спасти ситуацию видится Указ № 6102 Рузвельта от 5 апреля 1933 года, грозящим десятилетним тюремным заключением всякому, кто не сдаст золото в обмен на долговые обязательства ФРС: «…властью, предоставленной мне законом, налагаю запрет на накопление золотых монет, золотых слитков и золотых сертификатов на континентальной территории США, производимое частными лицами, партнерствами, ассоциациями и корпорациями…» [16]. Золото, собранное у граждан США под страхом тюремного заключения, согласно решению Конгресса от 5 июня 1933 года мог потребовать только отечественный или иностранный кредитор.
Таким кредитором мог стать, к примеру, Бернард Барух, настаивавший в конце 1931 года в письме к сенатору Джимми Бернсу: «Эта страна не может уйти от золотой основы». Такая заинтересованность и призывы к администрации Гувера не отказываться от золотого стандарта обусловлена партнерством в компании Alaska-Juneau Gold Mining Company (AJGMC) между Барухом, заместителем министра финансов Огденом Миллзом-младшим и президентом правления ФРС Юджином Мейером-младшим, добываемое на Аляске золото которой поставлялось в банковский сейф Нью-Йорка [7]. К Первой мировой добыча на Аляске упала, хотя когда-то, после её продажи в 1867 году, «неожиданно» выяснилось, что территория настолько богата золотыми залежами, что открытое на реке Клондайк месторождение стало словом нарицательным. Если в 1900 г. на Аляске было добыто золота на 8,1 млн. долл., то в 1906 г. на сумму свыше 22 млн. [38]
С 1933 года Франция возглавила Золотой блок стан, обязавшихся оказывать взаимную помощь с целью сохранения золотого стандарта, в который входили Швейцария, Бельгия, Нидерланды, Польша под военной диктатурой генерала Юзефа Пилсудского и фашистская Италия Муссолини [4][7]. С высокой долей вероятности этот перечень совпадает с перечнем стран, контролируемых британским «Золотым клубом» во главе с Ротшильдами.
Как только у власти в 1933 году появился Адольф Гитлер, немецкая казна опустела на 121 тонну золота, а в 1935 году из 794 тонн золотого запаса Германии осталось лишь 56 тонн [19], все время золото продолжало уходить к неизвестному адресату. В 1996 г. в Bank of England были обнаружены два золотых слитка с маркировкой гитлеровской Германии [18]. Однако, судя по номерам, это золото главного кассира Третьего Рейха Георга Нетцбанда, задачей которого было эвакуировать и спрятать 770 золотых слитков весом 9625 кг. [34]
Все это время у руля Банка Международных расчетов, проводившего операции с Германией, стояли член финансового комитета Лиги Наций и директор Банка Англии сэр Отто Неймеер (Otto Niemeyer), а также Управляющий Банка Англии сэр Монтегю Норман (Montagu Norman). В 1930 году завершены концессионные отношения с золотодобытчиком Lena Goldfilds Со Ltd», по факту чего компания через суд затребовала прибыли, которые она планировала получить в течение оставшихся 25 лет добычи сибирских полезных ископаемых, на что получила естественный отказ со стороны советского правительства [26].
Дело в том, что концессия, при которой пришлось «пойти на такие уступки, на какие до сих пор в концессионных договорах мы еще не шли», помимо золота распространялась на цинк, медь, свинец, железо, но концессионных выплат государству не производилось со ссылкой на убыточность. В 1929 году Каменев даже ходатайствовал перед Сталиным выделить компании 500 000 золотом. Lena Goldfilds Со Ltd была теснейшим образом связана с «Русско-Азиатским банком» в Лондоне, через который связи шли к бывшим собственникам [25]. Банк был учрежден в 1895 году по личной инициативе С. Витте для гашения нарастающих долговых обязательств Российской империи за счет строительства и эксплуатации КВЖД, руководил им А. Путилов, также ставленник С. Витте. В 1908 году банк был соединен с «Северным банком», являвшимся дочерним предприятием Societe Generale и Pariba [17]. Таким образом, Ротшильды лишились еще одного источника золота.
В 1931 году ближайший друг Черчилля майор Мортон (сэр Десмонд) создает частную структуру под названием Центр промышленного шпионажа [35]. И вот по следам испортившихся отношений межу Москвой и Лондоном, случился инцидент, когда по характеру выхода из строя элементов, ведущих к систематическим авариям 1931–1932 гг. на крупных электростанциях [21], единственным поставщиком оборудования для которых в СССР был английский концерн Metropolitan-Vickers [20], была выявлена диверсионная группа, состоящая из инженеров Metropolitan-Vickers. «Все наши операции по шпионажу на территории СССР велись под руководством Интеллидженс Сервис, через ее агента С. С. Ричардса, который является управляющим директором «Метрополитен-Виккерс Электрикал Экспорт Компани Лимитед» – дал признательные показания главный монтажный инженер Л. Ч. Торнтон [22]. Эти признания в зале суда слушал корреспондент агентства Рейтер Ян Флеминг [23], будущий создатель образа Джеймса Бонда. Реальным прототипам не повезло, контрразведкой было установлено, что в министерстве торговли и промышленности Англии была образована Комиссия по делам русской торговли, объединившая всю разведывательную работу в СССР в составе трех секций: военной, политической и информационной, которые состояли из представителей Metropolitan-Vickers, Vickers Ltd., English Electric Co, Babcock and Wilcox [24]. Реакцией на судебный процесс был закон о запрещении советского импорта в Великобританию 1933 года [25], торговые переговоры были возобновлены только после помилования и высылки двух инженеров, приговоренных к тюремному заключению [26]. Несмотря на провал в 1935 году Центр промышленного шпионажа перестает быть частной и становится государственной структурой, выступающей от имени Имперского оборонного комитета и изучающей промышленный и военный потенциал ряда государств [35]. Сомнительно, что центр поменял заказчиков, скорее структуру перевели на содержание налогоплательщиков.
Постановление СНК от 27 октября 1930 года ликвидирует Концессионные комитеты и их филиалы за границей [25], и в начале 30-х лорд Бальфур выступает в английской печати с примечательным заявлением: «Будут ли немцы снова воевать? Я твердо уверовал, что в один прекрасный день либо мы позволим немцам перевооружиться, либо сами вооружим их. Перед лицом грозной опасности с Востока невооруженная Германия была бы подобна созревшему плоду, который только того и ждет, чтобы русские сорвали его. Если бы немцы не смогли защитить себя, мы должны были бы выступить в их защиту» [27]. Казалось бы, причем здесь фашизм?
