Недотепа. Непоседа (сборник)

3

Если ты совсем еще молод, но уже перестал морщиться при виде глупых девчонок, если ты с детства знал, что станешь благородным рыцарем, если в древних летописях с восторгом читал о подвигах, совершенных ради прекрасных дам, то ты поймешь, что чувствовал Трикс, ранним утром покидая домик Радиона Щавеля.

Княгиня Тиана еще сладко спала (Трикс уступил ей комнату волшебника, а сам провел ночь на диване в кабинете, пренебрегая опасностью магических эманаций), когда Трикс и Иен отправились на рынок. Халанбери, на плече у которого сидела насупленная фея Аннет, зевая, стоял в дверях, а Трикс давал ему последние наставления:

– Никуда не выходите, понял? Вода есть, отхожее ведро чистое. Никого не впускайте. Только меня… – Он покосился на оруженосца, но все-таки добавил: – И Иена. Запрись на все засовы.

– Да понимаю я, что я, маленький, – обиделся Халанбери. – Я Тиане помог из дворца выбраться…

– Мы быстро управимся, – сказал Трикс. – Купим все, что надо, и вернемся. А вы спите.

– Ага, спите! А если маг твой приедет?

– Не приедет. У него вчера был с друзьями симпозиум. Наверное, всю ночь. Он сегодня спать до обеда будет, а то и до вечера. Завтра приедет.

– А что такое симпозиум?

– Это такой обед с друзьями. Пьют вино, закусывают и разговаривают.

– Ага. Тогда у моего отца каждый вечер симпозиумы, – кивнул Халанбери.

– У отца? Тиана ведь сказала…

– Ну да, – просто ответил Халанбери. – Моя мама у старого князя была горничной. Но это же не считается, правда? Я князя-то только один раз видел. Меня хотели выпороть за то, что в саду раннюю землянику ел, а князь увидел, поморщился и сказал, что меня пороть нельзя. Вот.

Трикс кивнул и неловко потрепал Халанбери по голове. Ему вдруг вспомнилось, как некоторые служанки, обзаведясь животом, уезжали из замка куда-нибудь в провинциальные городишки. И однажды отец лично вручил такой служанке увесистый кошелек, пожелав найти хорошего мужа.

Наверное, это и вправду не считается?

Но ему почему-то стало грустно и как-то неловко перед Халанбери.

– Иди досыпай, – грубовато сказал Трикс. – И не забудь запереться!

– Милый, ну возьми меня с собой… – безнадежно заканючила фея, глядя на Трикса дурными влюбленными глазами. – Мне без тебя грустно…

– Нет, – твердо ответил Трикс. – Феи на базар не ходят. Это не базар, а цирк получится, если ты с нами пойдешь…

Аннет надулась и замолчала.

Они с Иеном запрягли отдохнувшую и явно застоявшуюся лошадку, после чего двинулись по утреннему холодку к ближайшему базару.

– Повезло салаге, – беззаботно сказал Иен. – Представляешь, сын отставного менестреля, а на самом-то деле – благородных кровей!

– Что же тут хорошего? – буркнул Трикс. – Что не выпороли за землянику?

– Между прочим, – тоном знатока ответил Иен, – это не так уж мало! А вообще благородная кровь всегда себе выход найдет!

– Ну да… через кинжал в пузе… Сидел бы он сейчас на грядке, ел малину, а не прятался от стражников…

– Малина уже отошла, – вздохнул Иен. – Жалко, я люблю малину.

– Ничего ты не понимаешь… – ответил Трикс. – А я вот подумал, может, у меня… как-то несправедливо все.

– Что у тебя сводные братья и сестры есть? – догадался Иен. – Да уж есть, наверное. Ну и что с того? Зато их трона не лишили, в темнице не держали. Мало почести, да мало и горести. – Он засунул руку за пазуху и с удовольствием почесался. – Слушай, по-моему, у твоего волшебника клопы есть, надо самаршанского порошка купить. Порошок от клопов никто лучше южан не делает!

За разговором дорога пролетела незаметно. Вскоре они вошли на рыночную площадь, где, несмотря на ранний час, уже было полно народа. Трикс оставил Иена караулить повозку, а сам, сверяясь со списком, занялся закупками. Набитые медью карманы стремительно пустели, а в повозке постепенно росла гора:

Мяса свиного и телячьего;

Хлеба пшеничного и ржаного;

Колбас и сыров;

Масла оливкового обычного и масла оливкового на травах;

Огурцов и помидоров свежих, их же – соленых, причем непременно с рассолом;

Чая черного, зеленого, красного;

Кофе обычного и горного, полезного для магических сосредоточений;

Сахара рыжего пиленого и сахара коричневого кристаллами;

Вина белого, сладкого; вина красного, сухого; вина анисового горючего, тройной перегонки;

Мыла черного, постирочного, мыла благовонного, для рук и лица, мыла жидкого, для головы и бороды;

Ароматных благовоний на палочках, ароматных благовонных пирамидок, ароматной пудры для подмышек и ароматных мазей для повозок – чтобы не так сильно воняло лошадиным потом;

Полотенец холщовых и простыней льняных;

Бумаги писчей, чернил разноцветных в пузырьках, карандашей свинцовых, перьев гусиных и фламинго;

Тарелок фарфоровых и плошек глиняных…

Судя по списку покупок, мудрый Радион Щавель либо решил поселиться в Дилоне надолго, либо собирался отвезти кое-что домой. Трикс вошел в азарт. Ему никогда не доводилось самому покупать так много разных вещей. Да и таких увесистых карманов у него никогда не было. Медные монеты сомнительного происхождения быстро покидали его карманы и оседали у продавцов, чтобы к вечеру сдачей разбежаться по всему городу. В глубине души Трикс понимал, что поступает нехорошо, но его захватил процесс торговли. Уже по своей инициативе он купил сладких фруктов и лимонной воды для Тианы – кто его знает, чем она привыкла завтракать и обедать. А потом, обмирая от собственной смелости, приобрел у торговки цветами букетик маленьких белоснежных роз, означающий чистоту намерений и глубокую преданность. Торговка, немолодая и толстая, заговорщицки подмигнула Триксу и ущипнула его за щеку, чем вогнала мальчишку в краску.

С цветами в руках Трикс возвращался к повозке, раздумывая, что же ему сказать Иену на неизбежные насмешки над букетом. И застыл как вкопанный в благовонных рядах, обнаружив возле повозки трех стражников и рыцаря на коне. Иен, совершенно несчастный, стоял перед стражниками и что-то объяснял, беспомощно разводя руками.

Скорее всего это была обычная проверка, которую стражники готовы учинить любому – хоть перебравшему хмельного торговцу, хоть незнакомцу с подозрительной внешностью, хоть мальчишке со слишком уж изрядным грузом товаров. Ничего страшного в такой проверке не было, разве что одной-двух монет в кармане можно было недосчитаться…

Но у Трикса оставалась еще пригоршня. Целая пригоршня запрещенной для ученика мага меди!

Ах, как Трикс был бы рад сейчас воришке, который ловким движением извлек бы из его кармана всю мелочь! Но его карман был так набит, что ни один вор и не подумал, что там деньги. Ну что может быть в кармане у просто одетого пацана? Камешки для игры, свисток, перочинный ножик, дохлая птичка на веревочке и грязный до ужаса носовой платок!

В какой-то миг Трикс был близок к тому, чтобы вытряхнуть деньги на землю, хотя ничего глупее и придумать нельзя. Звон монет на базаре не останется без внимания, а человек, избавляющийся от денег, не иначе как испугавшийся разоблачения вор!

Но тут Трикс поймал взгляд одного из торговцев, сухопарого, продубленного жаркими южными ветрами. Явно из тех, кто сам возит благовония и сам продает, то ли из бережливости, то ли из интереса. Полчаса назад Трикс покупал у него ароматные свечи, и продавец явно отметил легкость, с которой мальчик расставался с деньгами.

А сейчас торговец посмотрел на цветы. Потом подмигнул Триксу и поманил к себе.

Трикс на негнущихся ногах подошел ближе.

– Подруга сердца? – проницательно спросил торговец. – Решил потратить сбережения и пригласить в гости даму?

Трикс на всякий случай кивнул.

Продавец огляделся и, понизив голос, сообщил:

– У меня есть эликсир с Серых Гор, юноша. Он немного запретный… но ты же не из пугливых? Всего один флакон на кувшин вина… – он помедлил, с сомнением оглядывая Трикса, – на кувшин лимонада. И та, с кем ты вкусишь напиток, навсегда станет твоей.

– Навсегда? – поразился Трикс, забыв даже про стражу.

– Ну… месяца на два-три точно. А больше, поверь опытному человеку, и не надо. – Продавец хихикнул. – Не спеши надевать на себя кандалы, юноша.

– Да, этого я не хотел бы, – признал Трикс. – Сколько?

– Дорого, – вздохнул торговец. – Три золотых.

Трикс молча высыпал ему в руку деньги. И сказал:

– Я разбил свою копилку. Тут ведь хватит?

– Немного не хватает, но ничего, – быстро сказал торговец, протягивая ему пузырек синего стекла. На самом деле меди хватило бы на пару таких флаконов, но у какого торговца повернется язык об этом сказать? – Удачного вечера, парень! Можешь еще побрызгать на цветы и вдыхать аромат вместе с дамой!

Избавившись от компрометирующей его меди, Трикс уже более уверенно подошел к повозке. Иен при виде его просиял и облегченно воскликнул:

– Да вот он!

Стражники и рыцарь повернулись к Триксу. Даже рыцарская лошадь проявила некоторый интерес.

– Что случилось, уважаемая стража? – спросил Трикс, памятуя, что нападение – лучшая защита, если, конечно, не брать в расчет бегство.

– Твое? – ощупывая Трикса взглядом, спросил стражник с повязкой старшего на рукаве.

– Моего господина.

– Кому служишь?

Врать было опасно. Опытный стражник вранье почует сразу.

– Магистру магии Радиону Щавелю из Босгарда. Сегодня, – Трикс решил чуть-чуть погрешить против истины, – магистр собирается прибыть с визитом в Дилон, дабы обсудить на симпозиуме новейшие изыскания в области магии. Я послан приготовить к его прибытию принадлежащий магистру домик на Вишневой улице.

Стражники, привыкшие, что каждое слово надо клещами выдирать, переваривали сказанное.

– А ты… ученик волшебника, что ли? – осведомился стражник.

– Мое имя – Трикс. Я лишь в самом начале бесконечного пути познания мира, – скромно сказал Трикс, как и подобает ученику.

Стражники сразу стали гораздо вежливее. Волшебник, пусть даже и совсем начинающий, это не какой-нибудь там подмастерье или приказчик. От того, что тебя превратят в жабу неумело или огреют не слишком горячим огненным шаром, сильно легче не станет.

– Ты ученик, а он кто такой? – Стражник ткнул пальцем в Иена.

– А он слуга. Не дело ученика волшебника чистить лошадь и выносить помои, – печально сказал Трикс.

– Осторожнее тут, господин ученик волшебника. – Стражник сменил тон на совсем уж дружелюбный. – После вашего захолустья в столице ухо надо держать востро. Карманники, разбойники, мошенники…

– Но мы с ними боремся, – вставил другой стражник.

Трикс вежливо кивнул. Пронесло!

– Чем расплачивался на базаре уважаемый ученик волшебника? – внезапно произнес рыцарь.

– Серебром, – твердо ответил Трикс.

Забрало рыцарского шлема было опущено, но мальчик чувствовал – его внимательно и с недоверием осматривают.

– Допустим. Скажи, Трикс, не видал ли ты на базаре или в каком-либо ином месте юную девушку примерно твоих лет, светловолосую, голубоглазую, хрупкого сложения?

– Тут много девушек, – сказал Трикс. – И светленьких тоже. Может, и видал, только времени у меня нет на девчонок засматриваться.

– Хороший букет, – неожиданно произнес рыцарь. – Неужели ты хочешь его подарить своему учителю?

Стражники весело засмеялись.

– Магистр Щавель крайне требователен к чистоте, – ответил Трикс. – Он требует, чтобы в отхожем месте всегда стоял свежий букет цветов с приятным ароматом.

– Похвальная черта для волшебника, – сказал рыцарь с иронией. – Похвальное старание для ученика. Что ж, юный волшебник, удачи тебе. И если встретишь девочку, похожую на ту, о которой я говорил, то немедленно сообщи страже. Это дочь уважаемого аристократа, к сожалению, страдающая провалами в памяти и болезненными фантазиями. Ей удалось убежать от приглядывающих за ней нянек, и теперь стража старается вернуть несчастную домой.

– Бедняжка! – согласился Трикс. – На улицах так опасно для юной дамы… несмотря на все старания стражи. Я буду очень внимательно смотреть по сторонам!

Рыцарь кивнул, что в доспехах сделать не так-то просто. Порылся в поясной суме, бросил Триксу новенькую серебряную монету.

– У меня будет к тебе просьба, юный волшебник. Я знаю Радиона Щавеля и хотел бы поприветствовать его в городе, но дела зовут меня в путь. Купи Радиону горькой самаршанской настойки на корнях калиса и листьях зельзибы. Он всегда ее ценил. Скажешь – от старого друга с Черной Переправы.

– Спасибо, – кивнул Трикс, восхищенно глядя на рыцаря. – Я прямо сейчас и куплю.

Рыцарь развернулся и двинул коня сквозь толпу. Стражники последовали за ним.

– Чего-то он подозрительный, – шепотом сказал Триксу Иен. – Меня тоже про девчонку пытал… это ведь он про…

– Тс‑с! – прошипел Трикс.

– Монета-то не фальшивая?

Трикс внимательно осмотрел монету.

– Если и фальшивая, то не хуже настоящей. Сейчас я сбегаю на ряды, где самаршанские купцы стоят…

Найти настойку на корнях калиса и листьях зельзибы оказалось непросто. Некоторые торговцы просто качали головой, некоторые смеялись и отсылали мальчишку дальше. Трикс прошел весь ряд, пока один торговец не достал из сундука маленький глиняный кувшинчик, назидательно добавив:

– Только запомни, не больше трех ложек за один раз!

Слегка смущенный таким предупреждением Трикс расстался с серебряной монетой (торговец некоторое время вздыхал, поднимал руки к небесам и требовал доплаты – пока не убедился, что у мальчишки денег не осталось совсем). Вернувшись к Иену, Трикс помог уложить груз понадежнее, и они начали выбираться из толпы. Солнце уже припекало.

– А мне нравится быть слугой волшебника, – разглагольствовал Иен. – Вон сколько всего накупили! И приключение такое, с…

– Тс-с!

– С учеником менестреля, – заговорщицки сказал Иен. – Ну что я, глупый, что ли? Я, если начистоту, приключения люблю. Только они должны хорошо кончаться.

– А приключения – это как раз то, что хорошо кончается. Если они кончаются плохо, то их называют неприятностями.

Только через час (улицы были совсем уж многолюдны) Трикс и Иен приблизились к домику Щавеля. Уже издалека Трикс заподозрил неладное: калитка была открыта и качалась на ветру, а перед оградой собралась маленькая толпа – две-три служанки, возвращавшиеся с базара, несколько сопливых ребятишек и крепкий мужчина, хорошо одетый, попыхивающий трубкой, смуглолицый от примеси самаршанской крови.

Когда повозка приблизилась к воротам, мужчина вышел вперед. Придирчиво осмотрел ребят, после чего обратился к Триксу:

– Ты остановился в этом доме?

– Да. – Трикс понял, что лучше не врать.

– Чей это дом?

– Волшебника Радиона Щавеля.

– А ты кто?

– Трикс, ученик Радиона Щавеля. Прибыл вчера вечером подготовить дом к приезду господина Щавеля.

Мужчина чуть подобрел.

– Хорошо, ежели не врешь… Трикс. Меня зовут Азан. Я управляющий квартала.

Трикс не знал, кто такой управляющий квартала, в со-герцогстве таких должностей не было. Но на всякий случай он вежливо кивнул.

– Этот с тобой? – Азан посмотрел на Иена.

– Слуга.

– В следующий раз, – наставительно произнес Азан, – не уходи из дома вместе со слугой. К вам пробрался вор.

– Вор? – ахнул Трикс. – Но…

– Повезло, что мимо проезжала стража, – продолжал Азан. – Они заметили воришку, схватили его и увезли.

– У нас же был сторожевой огонек! – воскликнул Трикс.

– Видать, у воришки был против него амулет. – Азан смачно сплюнул. – Магии нынче развелось… у вора амулет, а честному рыцарю пришлось твой огонек мечом рубить… все доспехи ему закоптило.

– Со стражей был рыцарь? – быстро спросил Иен.

– Какой у тебя невоспитанный слуга! – возмутился Азан. Но, видимо, ему хотелось поговорить, и он ответил, правда, глядя на Трикса. – Да, со стражниками был рыцарь, иначе им бы не справиться с огоньком. Когда твой учитель вернется, мальчик, попроси его заглянуть к Азану. Великие свершения и мудрые изыскания вот уже третий год мешают магистру Щавелю заплатить земельный налог и взнос на содержание стражи. А времена-то, видишь, неспокойные…

– Куда увезли воров? – спросил Трикс.

– Вора, один он был. И ведь приличный с виду юноша… Наверх повезли, к дворцу. Небось сынок кого-то из вельмож, назвал папино имя – вот и не поволокли в участок. Теперь отделается десятком плетей… а простого воришку на рудники бы сослали! – с внезапно прорезавшейся сословной обидой сказал Азан.

– Пошли. – Трикс потянул за собой Иена. – Спасибо, господин управляющий.

Они завели в сад повозку, проехав прямо по черному выжженному пятну – это было все, что осталось от сторожевого огонька. Трикс бросил Иену поводья.

– Распряги лошадь, уведи в конюшню. Потом перетаскай припасы в дом. Но дальше сеней не входи!

– Но… – поразился Иен. – Как же…

– Сопрут чего, – Трикс покосился на зевак, – Щавель мне всыплет. А я тебе.

И прерывая разговор, он быстро вошел в домик – дверь была нараспашку.

Внутри было тихо. Никаких следов побывавших стражников – ни следов грязных сапог на полу, ни опрокинутых метким пинком стульев, ни разбитых ваз, ни похабных надписей и рисунков на стенах. Даже вещи на первый взгляд все остались на местах – включая пару изящных подсвечников на камине в гостиной и дорогую статуэтку из белого мрамора, копию знаменитого памятника леди Кадиве, только выполненную несколько более вольно.

Видимо, стража питала к волшебникам несвойственное ей обычно уважение.

Трикс внимательно осмотрелся. Сглотнул вставший в горле комок и велел себе быть твердым, мужественным и несентиментальным.

Он не случайно велел Иену не входить в дом – кто знал, какие ужасающие сцены ждали их внутри? Впрочем, Трикс догадывался какие…

Если стражники вывели из дома лишь одного «воришку» – княгиню Тиану, то Халанбери остался в доме. И уж понятно было, что случилось с отважным малышом, вступившимся за свою княгиню и сводную сестру.

– Только бы не мечом, – пробормотал Трикс. – Если в доме пролилась кровь невинного ребенка, то дух его будет до самой старости стенать ночами… Щавель будет очень недоволен…

Но в гостиной никаких следов Халанбери не было. Не оказалось изрубленного или забитого дубинками тельца и в каморке для слуг, и в спальне мага, и в кабинете, ни на кухне, ни в ветхой пристройке, где стояла мятая жестяная ванна. Там Трикс обнаружил еще одну дверь, а за ней, к своему изумлению, не замеченный вчера сортир – по столичной моде пристроенный к дому, чтоб зимой не бегать на мороз. Задержав дыхание и сморщившись от отвращения, Трикс заглянул в дыру – со злодеев всякое станется, – но зловонные глубины выгребной ямы оказались непотревоженными.

Трикс в задумчивости вернулся в гостиную. В сенях обиженно пыхтел Иен, разгружая покупки, но внутрь не заглядывал.

– Халанбери! – позвал Трикс.

Тишина.

– Аннет!

Ни звука.

Тогда Трикс двинулся по дому, методично открывая все шкафы и заглядывая в каждую щель, куда мог протиснуться тощий семилетний мальчик.

Удача улыбнулась Триксу на кухне. Открыв нижнее отделение буфета (для очистки совести, по-хорошему туда мог влезть только крупный кот), Трикс услышал испуганный писк. Сел на корточки – и оказался лицом к лицу с Халанбери, который сидел, обхватив коленки и вжавшись в заднюю стенку. На плече у Халанбери сидела фея Аннет, зажимая ручонками глаза. Мальчишка испуганно смотрел на Трикса и что-то жевал.

– Ты что ешь? – зачем-то спросил Трикс.

– Па… пастилу… – пробормотал Халанбери с набитым ртом. Сглотнул и пояснил: – Тут лежала яблочная пастила.

– Нашел время!

– Я чтоб просторней было… – Халанбери задергался, пытаясь выбраться. – Помоги, ага?

Аннет отняла от глаз одну руку, посмотрела на Трикса одним глазом, с радостным писком вылетела из буфета и закружилась в воздухе. Трикс взял Халанбери за липкие от пастилы руки и с натугой, будто пробку из бутыли сидра, вытащил наружу. Спросил:

– Кто тебя сюда запихнул?

– Я сам! – обиделся Халанбери. – Я испугался сильно.

– Где Тиана? – воскликнул Трикс. – Где княгиня?

То ли тон у него был очень грозный, то ли успокоившийся от пастилы Халанбери вновь вспомнил случившееся, но по перемазанной в пастиле и паутине мордашке ручьем потекли слезы.

– Ее забрали! – завопил Халанбери. – Ее забрал маг витамантов!

– Какой маг? – спросил Трикс. – Да не реви ты! Отвечай!

Халанбери широко открыл рот и испустил пронзительный визг.

– Я все перетаскал… – На кухню заглянул изнывающий от любопытства Иен. Мгновенно оценив ситуацию, подскочил к Халанбери, подтащил его к тазику с водой для мытья посуды и окунул туда лицом. Несколькими умелыми движениями вымыл мальчишке физиономию и вытер грязноватым кухонным полотенцем. Визг и слезы как по волшебству прекратились.

– Ну ты даешь! – поразился Трикс.

– А, в приюте вечно приходилось мелюзгу утихомиривать, – махнул рукой Иен. – Высморкайся!

Халанбери высморкался в полотенце и грустно сказал:

– Я не знаю, какой маг. Это Тиана в окно выглянула и сказала, что маг со стражей идет. И велела мне спрятаться. Я испугался. Он огонек зарубил, а потом дверь пнул – и она распахнулась… Я на кухню…

– Любимый, позволь рассказать мне? – Аннет повисла в воздухе на уровне лица Трикса. – Малыш и впрямь испугался.

– А ты? – спросил Трикс.

– Я‑то? Да я чуть не померла от страха! – Фея всплеснула руками. – Это был боевой маг витамантов! Очень сильный, раз железные доспехи носит, волшебники-то железа не любят! От него магия так и прыскала! Такому фею убить – как раз плюнуть!

– Он пришел за Тианой?

– Ну да, – без особой грусти сказала Аннет. – Дверь выбил, вошел. Княгиня прятаться не стала. То ли поняла, что бесполезно, то ли чтоб малыша не нашли. Входит витамант и говорит: «Здравствуйте, княгиня. Побег из дома – это увлекательно, но не стоит так печалить вашего доброго опекуна. Я сопровожу вас до дворца». А княгиня ему в ответ: «Вы столь любезны и упорны. Это ради регента Хасса или ради вашего господина?» Он засмеялся и отвечает: «И ради гостеприимного регента, и ради великодушного Эвикейта. Пройдемте со мной, княгиня». Ну и… она и прошла. А мы на всякий случай тут решили посидеть.

– Как вы могли! – Трикс всплеснул руками. – В такой ситуации верным друзьям положено до последней капли крови защищать беспомощную девочку! Тем более вас могли и не до смерти убить…

– Это верным друзьям, – надулась фея. – А я к ней в подружки не набивалась.

Как ни был расстроен Трикс, но Аннет была права. Какие у него были основания требовать самопожертвования от мирной цветочной феи? Вот если бы он оказался в доме… отважно вышел навстречу рыцарю, то есть магу, и сказал: «Прочь отсюда! Ты в доме великого волшебника Щавеля, а я – его ученик…»

Впрочем, витамант и так прекрасно знал, куда попал. Трикс очень четко представил, как, терпеливо выслушав его тираду, закованный в железо волшебник поднимает могучий кулак и… ну, к примеру, отвешивает ему по лбу щелбан бронированным пальцем.

И Трикс отважно падает на пол.

– Да… неудобно получилось… – признал Трикс. – Надо… надо что-то делать.

– Вот как раз делать ничего не надо! – затрепетала крылышками фея. – Все совершенно замечательно уладилось. Княгиню что, в плен забрали? В темницу посадили? Нет, ее вернули домой. Во дворец.

– Но ее хотят насильно выдать замуж…

– Обычная судьба высокородных особ, – фыркнула фея. – Думаешь, ты сам, останься ты наследником со-герцога, выбрал бы жену по своему вкусу? Ха! Отец привел бы к тебе двух-трех девиц подобающего положения. Одну толстую, вторую рябую, а третью глупую. И велел бы выбирать. И выбрал бы ты, как миленький. Потому что брак – это штука политическая.

– И что же делать? – воскликнул Трикс.

– Я к себе пойду, – высморкавшись, сказал Халанбери. – Ага? Что я Тиане помогал, никто не знает… наверное. Ну, всыплют за то, что дома не ночевал… подумаешь.

– Тогда я пошел покупки раскладывать, – сказал Иен. – А Тиане, если увидишь, привет от нас передай, ладно? Очень жалко, что так получилось.

– Вот и правильно! – обрадовалась фея. – Все должны заниматься своими делами…

Трикс понял, что помощи от друзей он не получит. Рваться во дворец спасать княгиню никто не собирался.

– Но послушайте, так же нельзя! – воскликнул он. – Мы же обещали ей помочь! Я дал свое слово!

Халанбери шмыгнул носом, но промолчал. Иен только закатил глаза, всем своим видом демонстрируя, что он думает о причудах аристократов.

И тут на кухне появился великий маг Радион Щавель.

Любой волшебник, освоивший трудную науку телепортации, знает: мало просто переместиться из одного города в другой, в мгновение ока оказаться на вершине горы или на берегу моря. Важно еще добиться того, чтобы все свидетели перемещения в полной мере осознали – как труден был этот процесс и как силен волшебник, сотворивший подобное. Триксу доводилось видеть телепортирующихся волшебников – были среди них особо доверенные королевские курьеры, встречались и просто любители странствий. У каждого были свои привычки.

Один молодой маг, к примеру, перемещался по частям. Вначале на земле появлялись ступни, потом колена, бедра, живот, грудь, шея – лишь в последнюю секунду из пустоты показывалась голова.

Другой волшебник, постарше и посолиднее, появлялся весь сразу, но вначале он был прозрачным, бесцветным, потом становился черно-белым, потом медленно обретал цвет.

Известная волшебница Сесилия Невам, посещавшая пару раз со-герцогство в своих странствиях, выходила из возникающего в воздухе серебристого зеркала, которое поддерживали крошечные разноцветные птички. С волос волшебницы при этом сыпались благоухающие ландыши, а с рук слетала светящаяся пыльца.

Прославленный колдун Грен Ясыть, человек старый и суровый, выходил из воздуха в окружении языков пламени, одежда его часто была порвана, магический жезл светился багровым светом, а в другой руке колдун сжимал окровавленный кинжал – по всему выходило, что путь колдуна только с виду был быстрым и простым, а на самом деле он шел тайными адскими тропами, сражаясь по пути с бесчисленным множеством монстров.

Каково же было разочарование Трикса, когда, задав Радиону вопрос о телепортации, он получил честный ответ – все эти красивости никакого значения не имеют и являются иллюзией, призванной восхитить и устрашить свидетелей колдовства.

Телепортируясь из башни в свой летний домик, Радион Щавель не ожидал встретить здесь посторонних. Поэтому и появился он по-простому – беззвучно возник в воздухе, держа в руке большой бокал белого вина.

Вид у волшебника был очень усталый и помятый. Одет он был в зеленый, расшитый алыми розами махровый халат и самаршанские войлочные туфли на босу ногу. Наверное, симпозиум продлился дольше, чем ожидал Щавель, и отнял у него много сил душевных и физических.

Обнаружив рядом с собой не только Трикса и фею, а еще и Иена с Халанбери, чародей вздрогнул и расплескал вино.

Аннет быстренько села Триксу на плечо. Иен с Халанбери дружно попытались спрятаться за спиной Трикса, столкнулись и упали на пол.

– Что за… Что за мальчишник ты тут устроил? – воскликнул Щавель. И, болезненно скривившись, прижал ладонь ко лбу. – А… опять…

Смышленый Иен вскочил и подтащил к Щавелю стул, на который волшебник благодарно опустился. Потом метнулся в сени и вернулся с большим горшком с солеными огурчиками и бутылью анисового вина.

– Убери это! – простонал Щавель. – Злой мальчишка… Трикс, откуда он тут взялся? А?

Но Иен, не слушая его, быстро налил в большой бокал огуречного рассола, а в маленькую рюмку – чуть-чуть анисовой настойки.

– А… – В голосе Радиона прорезалось понимание. – А!

– Выпейте, господин волшебник, – произнес Иен. – Вначале анисовки, а потом… нет-нет! Сейчас не дам! Выпейте анисовки, потом рассольчик! А вино свое отдайте, не нужно вам сейчас вино, только голову закрутит и в ноги слабость даст…

Скривившись, Щавель безропотно хлебнул горючего анисового вина, потом припал к бокалу с мутным рассолом. Вернул опустевшую посуду Иену, помолчал несколько секунд. И окрепшим голосом произнес:

– Умный мальчик. Ты не ученик ли лекаря?

– Нет, господин волшебник. Я сирота. Но господин Хагус, попечитель нашего приюта, очень любил по утрам рассол с анисовкой. А он был в этом деле большой специалист.

– Понятно, – кивнул Щавель. – Трикс! Вопрос остается – что за сборище в моем доме?

– Ну… это фея Аннет… – начал Трикс.

– Фею я знаю, – сморщился Щавель.

– Это сирота Иен из приюта в моем герцогстве. – Трикс принципиально не сказал «со-герцогстве». – Мы с ним познакомились после бунта… и он стал моим оруженосцем… а потом… потом немного потерялся.

– А потом немного нашелся, – кивнул Радион. – Понятно. Замечательно. У моего ученика есть собственный оруженосец.

– Ну… да… – промямлил Трикс.

– Еще рассола? – спросил Иен.

– Шустрый парень, – сказал Радион. – Ладно, допустим. Оруженосец ученика волшебника… Интересный прецедент…

– Пренцендент? – восхитился Иен незнакомому слову. – Это как претендент?

– А это кто? – Палец Щавеля, даже не обратившего внимания на слова Иена, указал на мнущегося за спиной Трикса Халанбери.

– Это Ага… Халанбери.

– Ага Халанбери? Какое странное имя. Тоже сирота?

– Нет, не очень.

– Это как? Как это – не очень сирота?

– Ну… его родной отец – князь Джар Дилон, – разъяснил Трикс. – А мать горничная князя. Была, потом замуж вышла и умерла. Поэтому его отец – бывший придворный менестрель, а ныне садовник. Но он ведь не родной. Так что он немножко сирота.

– Боги, это слишком сложно для меня… сейчас… – простонал Радион. – Может, и сам регент или княгиня у нас в гостях?

– Княгиня была, – обрадовался Трикс. – Но ее забрал маг витамантов и увел во дворец.

Наступила тишина. Радион Щавель медленно багровел, и Трикс с испугом вспомнил, что некоторые ученики, доставляющие магам уж слишком много проблем, заканчивали свое обучение в виде вешалки, кресла или добродушного красивого пса.

– Господин Щавель, позвольте объяснить все по порядку! – воскликнул он. – Я прибыл в Дилон вчера вечером…

Неизвестно, что в итоге успокоило Щавеля – то ли то, что Трикс собрался и начал рассказывать все связно и по порядку, то ли поднесенный Иеном бокал рассола. А может быть, приложила руку Аннет: Триксу показалось, что фея чуть-чуть подколдовывала, сидя у него на плече: – от нее так и шло волнами по комнате умиротворение и слабый аромат фиалок.

Во всяком случае, через четверть часа, дослушав историю до конца, Радион Щавель уже спокойным тоном произнес:

– Удивительный, достойный изучения дар, Трикс. Ты вляпываешься во все неприятности, которые оказываются у тебя на пути. При этом остаешься целым и невредимым… тут любопытные следствия из теоремы Абуира применительно к законам Гаррота-Фенхеля.

– У магии есть законы и теоремы? – удивился Трикс.

– У всего на свете есть законы и теоремы, – фыркнул Щавель. – Но тебе пока рано забивать этим голову, в тебе бурлит молодая дурная энергия, которой надо научиться пользоваться… Странную историю ты мне рассказал. Регент Хасс – желчный старик себе на уме, совести у него ни на грош, доброты и великодушия – еще меньше. Но в одном я уверен – Хасс не дурак. А интриговать за спиной короля Маркеля Веселого – да еще в таком вопросе, как отношения с витамантами… надо быть дураком! Нет, Хасс предан короне…

– Он старый, – сказал Трикс. – А только витаманты умеют жить вечно. Может быть, он поддался на уговоры?

– Может быть, все может быть… – пробормотал Щавель. – Даже нас, простых честных волшебников, на исходе второй-третьей сотни лет порой одолевает предательское желание податься в витаманты…

Он помолчал. Потом встал и что-то пробормотал себе под нос. Лицо волшебника тут же чудесным образом порозовело, белки глаз, напротив, стали чистыми и белыми. Выглядел он теперь не как уставший маг после двухдневного симпозиума, а как приличный человек.

– Да, Аннет, спасибо за твое маленькое волшебство, – небрежно бросил Щавель. – А говорила, ничего не умеешь…

Аннет смущенно затрепетала крылышками.

Насвистывая что-то себе под нос, Радион прошелся по комнате. Выглянул в сени и через мгновение вернулся с букетом белых роз. Сказал:

– Одобряю, Трикс, одобряю. Очень приятный запах. Отнеси в сортир.

Трикс не решился сказать, что розы предназначались княгине. Он отнес букет в указанное место и укрепил на стене рядом с держалкой для свечки. Лишь один бутон Трикс оторвал пальцами и спрятал в нагрудном кармане, поближе к сердцу.

Когда Трикс вернулся, все уже были при деле. Аннет летала по кухне и командовала Халанбери, который мыл посуду. Иен таскал покупки и раскладывал их по шкафам. А сам Щавель вышел из своей спальни, переодетый в строгую черную мантию с белым кружевным воротником, сапоги из крокодильей кожи и высокую черную шляпу с поблескивающими на ней разноцветными камешками. В одной руке он держал длинный магический посох из черного дерева, в другой – книгу заклинаний в кожаном переплете. Временами книга тяжело и угрожающе вздыхала.

В общем, выглядел он замечательно, как и положено известному волшебнику.

– Мы с тобой отправимся к регенту, – сказал Щавель. – Надень свою парадную мантию и черную шапочку с рунами и ботинки с блестками. Возьми посох. И… вот. Это тебе.

Он протянул Триксу маленькую, с ладонь размером, книжечку, переплетенную в плотную серую ткань. Зеленой нитью в уголке книжечки было вышито надкушенное яблоко.

– Что это? – восторженно прошептал Трикс.

– Это – твой первый наладонник, – торжественно сказал Щавель. – Малая книга заклинаний. Я туда тебе кой-чего записал на первое время… заклинания для связи, заклинания для ориентирования на местности, музыкальные заклинания – чтобы непринужденно развлекать публику…

– А боевые заклинания есть?

– Ну… скорее, защитные. Огненная стена.

– Вот это да… – Трикс погладил книжечку по обложке. – А почему тут яблоко?

– Осторожно! – воскликнул Щавель. – Это не просто яблоко, это запечатлитель…

Палец Трикса внезапно кольнуло, и яблоко окрасилось красным.

– Ай! – завопил Трикс. – Под обложкой игла!

– Не игла, а магия. Наладонник тебя запомнил, чтобы никто другой не смог им пользоваться! – Щавель покачал головой. – Я только хотел предложить тебе придумать ему красивое имя… Но теперь поздно. Наладонник запомнил то, что ты произнес.

– И что?

– Теперь, чтобы открыть книжку, ты должен повторить эту фразу.

– Ай, под обложкой игла? – ужаснулся Трикс. – Это же глупо! Надо мной смеяться будут!

– Возможно, он удовлетворится одним-двумя словами, – предположил Щавель.

– Ай, – печально сказал Трикс, поглаживая обложку. Ничего не произошло. – Ай, под…

Книжечка открылась.

– Ну и нормально, – сказал Щавель, пока Трикс с любопытством разглядывал записанные на плотной кремовой бумаге заклинания. – Ай, под… Айпод. Нормальное имя для наладонника. Я знаю магов, у которых книгу заклинаний звали «Чтоза», «Блин» или «Уберитеэту».

– А когда я получу настоящую, большую книгу?

– Книга заклинаний растет вместе с магом, – объяснил Щавель. – Она кормится заклинаниями, которые ты в нее записываешь. Чем лучше заклинания, тем быстрее книга растет, тем больше в ней страниц, тем красивее обложка… Ну ладно, иди одеваться.

Через пять минут Трикс выбежал к магу уже одетый как подобает ученику волшебника. И обнаружил, что Щавель хмуро разглядывает маленький глиняный кувшинчик.

– Откуда у нас настойка на корнях калиса и листьях зельзибы?

– Так это… Тот рыцарь, который волшебник, который витамант… – Трикс сообразил, что упустил в своем рассказе эту деталь. – Он же велел купить и передать вам эту настойку. Серебряную монету дал! Сказал, что это вам подарок от старого друга с Черной Переправы…

Трикс замолчал, сообразив, что на Черной Переправе Радион Щавель никак не мог иметь в друзьях мага-витаманта.

– Гавар Вилорой, – задумчиво сказал Щавель. – Носит стальную броню… маг… Черная Переправа… Это Гавар. Один из самых сильных витамантов, верный пес Эвикейта… хотя зачем обижать собак… Только он мог сделать мне такой… подарок. Идем!

Струхнувший Трикс поспешил за Радионом. Когда они вышли из дверей, Щавель сразу же направился к черному пятну, оставшемуся от сторожевого огонька. Протянул руку и зашептал – Трикс услышал только несколько слов.

– Из искры возгорится пламя… Из пламени возникнет шар…

На всякий случай Трикс отступил на пару шагов.

Под рукой Щавеля полыхнуло, и появился маленький сторожевой огонек. Он надувался, пока не сравнялся размером с предыдущим, потом легонько ткнулся в ладонь мага – и полетел по саду.

– А я думал, вы прежнего оживите, – пробормотал Трикс.

– Оживлять – это магия витамантов, – презрительно сказал Щавель. – Идем.

Волшебник шел по улице в гору упругим шагом, сильно ударяя в землю посохом (иногда в месте удара посоха распускались мелкие белые цветы, иногда – разлетались искры). Похоже было, что Щавель настраивается на серьезный разговор.

Семенящий следом Трикс не выдержал и спросил:

– Господин Щавель… Дозволено ли мне будет спросить…

Волшебник вздохнул и ответил:

– Если ты переешь немытых зеленых яблок или решишь полакомиться солеными огурчиками, запивая их парным молоком, то выпей горькой настойки из калиса и зельзибы – и дня на два забудешь о своей беде. Только не более трех ложек!

– А… – запнулся Трикс.

Щавель снова вздохнул. И пояснил:

– На Черной Переправе было страшно, ученик. Очень страшно. Бренное тело порой подводит даже самый могучий дух… И это вовсе не позор, понял?

– П‑понял, – прошептал Трикс.

– Но в летописях о таких вещах, конечно, умалчивают, – добавил Щавель. – И если расскажешь кому – я тебя превращу в ночной горшок!

– Превратить можно только в то, что легче! – блеснул познаниями Трикс.

– Ночные горшки бывают и деревянные, – отрезал Щавель, и Трикс решил не испытывать судьбу.