Крепость души моей

11:03. …мне не нужна от вас какая-то помощь…

«Добрый день!

Меня зовут Оксана Демченко. Мы незнакомы. Точнее, я вас знаю, а вы обо мне никогда не слышали. В феврале умер мой отец. Я все собиралась вам написать и откладывала. Боялась. Вот, собралась. Мама не знает, что я пишу вам. Если бы знала, запретила. Она очень гордая…»

Странички в Вконтакте и на Фейсбуке ему открыла Ксюха, в прошлом году. Сказала: «Папа, ну ты прямо как лох!» – и открыла. Артур туда заглядывал редко. Следил, чтобы Ксюха, с ее-то дуроломным азартом, не повыкладывала в открытый доступ, чего не надо. Когда Ксюху все-таки пробило на компромат, сменил пароли. Подписался в сообщество вольной борьбы, нашел пару-тройку знакомых тяжей. Те больше интересовались Шамилем: что да как.

Денег будет просить, подумал Артур. Гуляй, Оксана.

Не дам.

«…я заканчиваю Днепропетровскую консерваторию по классу скрипки. Лауреатка международных конкурсов. Записала два альбома: «Сонаты и партиты И. С. Баха для скрипки соло» и сборник испанцев: Сарасате, де Фалья, Альбенис. После выпуска меня зовут в симфонический оркестр ДАТОБа. Я еще не решила. Мне предлагают гастроли за рубежом. Франция, Италия, Испания. Это здорово, но я боюсь надолго оставить маму. Ей сейчас нужна поддержка. Не подумайте, что я хвастаюсь. Я просто хочу рассказать о себе…»

К письму, упавшему в «личку», прилагались фотографии. С первой на Артура смотрела симпатичная, коротко стриженая брюнетка. Она смеялась, за ее спиной морские волны накатывались на пляж. Обычно такие брюнетки позируют в бикини. Эта была в джинсах и легкой куртке. Чисоев пригляделся: ну да, море-то не летнее. Как бы не ноябрь…

На втором фото брюнетка играла на скрипке. Чувствовалось, что снимал мастер. Девушка не играла – летела. Вольный взмах смычка, скрипка у плеча, подбородок склонен к инструменту. Оркестр на заднем плане служил полету фоном. Густая челка Оксаны Демченко упала на лоб, брови сошлись на переносице, губы что-то шепчут.

Артуру показалось, что он слышит музыку. Что летит вслед, задыхаясь. Отстает, хочет догнать, выбиваясь из сил; тянется за ускользающим звуком. Это он-то, сын Рустама Чисоева, полагавший классику одним из видов неприятного шума…

Не пойми зачем он сунулся в Википедию. «Согласно решению Днепропетровского областного совета № 775-33/IV от 22 марта 2006 года Днепропетровское областное музыкальное училище им. М. И. Глинки переименовано в Днепропетровскую консерваторию им. М. Глинки. Ректором консерватории назначен…». 2006-й, подумал он. Сколько учатся скрипачи? Лет пять, наверное. Оксана успела, тютелька в тютельку. Будь она постарше, заканчивала бы училище. Или поступала бы в столице.

Музыка не уходила.

У Чисоева заболела голова.

«…в 1988-м вы приезжали в Днепропетровск. Я не знаю, с какой целью. Мама мне не сказала. Вы, наверное, ее и не помните, мою маму. Она работала горничной в гостинице «Астория», на проспекте им. Карла Маркса. В 1989-м, когда родилась я, а мама вышла замуж за моего отца, мама уволилась и стала домохозяйкой. Мой отец был главным архитектором города в течение восьми лет. Наша семья была обеспеченной, мама могла не работать. Отец был почти на тридцать лет старше мамы. Они любили друг друга. Я знаю, что любили. Мама очень плакала на его похоронах. А потом рассказала мне о вас.

Я не готова называть вас отцом. Мне не нужна от вас какая-то помощь. Я замужем, мой муж – альтист, художественный руководитель струнного квартета «Элегия». Это он зовет меня на гастроли. Мы оба вполне востребованы, как музыканты, и не нуждаемся. Нашему сыну Алику полтора года. Если мы уедем на два-три месяца, его возьмет к себе бабушка. Мы еще не знаем, какая. Обе бабушки просто дерутся за внука. Третья фотография – его…»

На Артура смотрел серьезный пухлощекий мальчишка. Смотрел сквозь прорезь прицела – в руках Алик держал пластмассовый, ярко раскрашенный автомат. Внук, подумал Артур. Сейчас он меня пристрелит. И правильно сделает – я не помню, с кем спал в «Астории». Кажется, она была из пышек. Большая грудь. Очень стеснялась, просила выключить свет. Или это не в Днепропетровске? Столько лет прошло, куда там помнить…

Он встал, подошел к аквариуму. Крапчатые ангелы парили над дном, равнодушные ко всему. Ангелы, подумал Артур. И поток пузырьков – души умерших, стремящиеся вверх. Выбравшись на поверхность, пузырьки лопнут, станут частью воздуха в кабинете. Потом их вытянет сквозняком в окно, переработает в кондиционере, изменит до неузнаваемости ароматной струей освежителя. Стоило ли стремиться? Чтобы стать ничем, мизером без имени и памяти? Даже ангелы, и те полны равнодушия. Ангелы знают цену движению снизу вверх.

Сверху вниз, подумал он. Кто знает цену этому движению?

Или лучше сказать – падению?!

Ему было страшно. Ему предлагали дочь. Новую взамен старой. Скрипачку, лауреатку, красивую девчонку. Замужнюю женщину. Здравомыслящую, судя по письму. Дочь, которой от него ничего не нужно – кроме, наверное, любви. Ему предлагали внука. Любимца двух бабушек. Новогодний пакет с елкой и шарами – подарки, подарки…

Ему было так страшно, как никогда в жизни.

Он знал, что Ксюха с Вовкой пропали навсегда.