Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
IX
…Да, без сомнения, перед ним стояла мать Кристины. Те же золотисто-рыжие волосы, та же почти прозрачная белая кожа с легкой россыпью веснушек и глаза, которые сегодня были небесно-синими.
Да, именно так, сегодня! Он знал эту особенность глаз Кристины: они меняют цвет в зависимости от освещения, от одежды и могли казаться зелеными во всей гамме оттенков, вплоть до хаки, до цвета спелого лесного ореха, и серыми, от стального до глубокого бархата, и голубыми, от наивной незабудки до пронзительной синевы сентябрьского неба.
Мама Кристины была в джинсах и в тонком васильковом свитере-тунике, отчего ее глаза сегодня походили на сентябрьское небо.
– Я ищу Кристину, – произнес Игорь немного смущенно. – Она ведь здесь проживает?
Женщина смотрела с изумлением, словно он прямо перед ней спустился с неба на летающей тарелке.
Пауза затягивалась, и, видимо, осознав это, женщина вдруг залилась розовым румянцем. Точно как Кристина, которая по всякому пустяку то розовела, то бледнела.
Тем не менее она продолжала смотреть на Игоря широко распахнутыми глазами, не произнося ни слова. Казалось, она потеряла дар речи.
Только значительно позже Игорь понял этот внезапный ее ступор, а тогда он не придал ему значения. Точнее, просто не задумался о его причинах: ему не терпелось узнать, где Кристина.
– Простите, а вы… Вы ее мама?
Женщина кивнула.
– Так могу я поговорить с Кристиной?
– Дочка уехала… – ответила ее мать наконец. – Она вернется… через пару недель…
Игорь не знал, верить или нет. Кристина сбежала? Не позвонила, ни слова не сказала – уехала?!
Ревность снова больно прихватила его.
– Куда? Куда она уехала?!
И, видя, как мнется ее мать, он добавил язвительно и пылко:
– Или это секрет?!
– Секрет, – кивнула женщина с несчастным видом. – Она просила меня… никому не говорить…
Игорь переступил с ноги на ногу. У него было огромное желание оттолкнуть женщину, ворваться в дом и обшарить там все закоулки. Кристина прячется от него, это ясно! И почему бы не в этом доме? Зачем ей еще куда-то ехать?
Но сделать этого он, конечно, не мог.
А что он мог сделать?
Ничего.
Только уйти с достоинством. Не унижаться.
Он потрогал свой пиджак. Там, во внутреннем кармане, лежало письмо. Словно предчувствуя, что поиски Кристины не увенчаются успехом, он написал его за несколько отчаянных ночей, где говорил ей о любви, упрекал ее в малодушии и тут же прощал, умолял объясниться…
Игорь решил его не отдавать.
Он попрощался и направился к воротам. Зажужжал зуммер электронного замка: мать Кристины отворяла ему калитку. Игорю очень хотелось обернуться: казалось, что ему в спину смотрит не только ее мать, но что из-за занавески первого этажа его спину прожигал еще один взгляд…
Кристины?!
Уже взявшись за ручку калитки, он все-таки не удержался, обернулся. Мать и в самом деле стояла на крыльце и смотрела на него. А занавеска висела ровно и неподвижно.
И все же Игорю чудилось, что за ней кто-то стоит. Он знал от Крис, что отец бросил их, отчима тоже нет, – следовательно, мама ее живет одна. Кому же быть еще в доме, как не Кристине?!
Он торопливо вернулся, косясь на занавеску. Там, за кружевом, виднелись очертания фигуры. Или ему это только показалось?
Нужно было как-то оправдать свое возвращение – вот он и достал прямоугольный белый конверт из внутреннего кармана пиджака.
И потом, раз уж он потратил на это письмо столько сил и слов… Пусть оно дойдет по назначению!
– Отдайте это Кристине, ладно? – тихо сказал он.
«Когда умирает близкий человек, – писал он, – то похороны – это последнее утешение, которое остается у живых. Ты, наверное, не знаешь, Крис, но самое страшное – без вести пропавшие, потому что ты их ждешь всю жизнь, всю жизнь они не отпускают тебя.
Отпусти меня, Крис, позволь мне похоронить эту любовь. Скажи мне просто, что все кончено. И я перестану тебя ждать».
Все это Игорь рассказал шефу коротко и скупо – неуклюжими словами, потому что «уклюжие» ему отчего-то не давались, не умел он откровенничать, не умел!
Но Алексей понял. Это он рассказывал Игорю о тех душевных муках, которые испытывают родственники пропавших без вести людей. Нахождение тела, пусть даже мертвого, – уже спасение в некоторой степени от страданий, а возможность его похоронить – как отпущение души на свободу с миром.
«Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется», – вспомнил он строчку из стихов. Какая непостижимая ответственность – наши слова. Они срываются с наших губ и идут по земле, незримо что-то меняя на своем пути… Когда-то, в самом начале их отношений с Александрой, он не понимал, отчего она так мучается в поисках точного, наиточнейшего слова. Только со временем до него стал доходить смысл фразы Альбера Камю, которую Саша любила повторять: Mal nommer les choses, c’est ajouter au malheur du monde.
Александра перевела ему эту строчку без затей, дословно: неточно называть вещи… в смысле, неточно формулировать их суть… – значит добавлять беды миру.
Но Кис понял, о чем речь, и в уточнениях перевода не нуждался.
И сейчас, когда Игорь рассказал ему о содержании своего письма Кристине, Алексей снова убедился в справедливости афоризма. Мысль, которую он высказал Игорю, теперь жила в его сознании. Значит, детективу удалось ее «точно назвать».
– Алексей Андреевич, как вы думаете, это не очень мелодраматично звучит – то, что я написал?
Кис поднял брови, взял со стола бокал и посмотрел через него на окно, за которым буйствовало яркое солнце позднего апреля. Вино засияло глубоким драгоценным цветом.
– Я не знаю, Игорь, – проговорил он неспешно, – кто придумал называть чувства «сантиментами». Я не знаю, кто решил называть душевную боль «мелодрамой». Наверное, это были не очень умные люди. Потому что такими словами они уценили, как на барахолке, то, из чего состоит душа. В том числе их собственная. По моему разумению, мелодрама – это плохой фильм, который расчетливо спекулирует на чувствах зрителя. Ты же написал честно. С моей точки зрения, тебе не стоит заботиться о том, как к этому могут отнестись другие. Даже Кристина.
А про себя детектив подумал, что девушка, которая сочтет письмо Игоря «мелодраматическим», – уж пусть лучше такая девушка сбежит от него, причем безвозвратно. Не то поженятся невзначай, и будет парень всю жизнь мучиться с уцененной душой по соседству.
– И как, она тебе ответила на письмо?
– Нет.
Ох, черт, ну, конечно, нет! Дурацкий вопрос. Игорь ведь избит! Алексей слишком увлекся романтической стороной повествования. Тогда как в действительности все явно и намного сложнее!
– Ее мать позвонила мне на следующий день. И призналась, что прочитала письмо… Она попросила меня приехать, но не к ней домой, а в спортивный клуб, который она посещает регулярно… Там оказался большой холл, знаете, как в гостиницах, со столиками и креслами, с баром, и мы уселись в самый уголок…
– Тебя это не насторожило?
– Алексей Андреевич, – мотнул головой Игорь, – а разве вас бы насторожило в тот момент? Это вы сейчас, зная, что меня избили, усматриваете в ее поведении конспирацию, так ведь? Но тогда я ничего не подозревал! Меня приглашение на разговор заинтриговало, мне не терпелось узнать суть, и я просто мельком подумал, что ей так удобнее.
– Ты прав. Продолжай.
– А на встречу Анастасия Марковна – так зовут маму Кристины – пришла с большой спортивной сумкой, из чего я заключил, что она в этом клубе занимается фитнесом. Чем выбор места для встречи был полностью оправдан.
– Согласен.
– И она сказала мне…
…Анастасия Марковна сказала с какой-то непонятной грустью, что до сих пор ничего не знала о существовании Игоря. Но, увидев, как потемнели яркие глаза молодого человека, поспешно пояснила: дочь живет отдельно, у нее квартира в Москве, и они не часто с ней видятся. Хотя отношения у них очень хорошие и нежные, но вот так вышло – она уже взрослая девушка, у нее своя жизнь. И свой счет в банке.
Игорю захотелось немедленно узнать о квартире в Москве – ясно, что не на шоссе Энтузиастов живет девушка, у которой есть свой счет в банке! Но он боялся перебить Анастасию Марковну. Ведь не для того она позвала Игоря, чтобы сообщить, что ничего о нем не знала! Нет, она должна сказать что-то важное!
– Я понимаю, – ответил он с легким кивком, – примерно такие же отношения у меня с папой.
Похоже, что на языке у Анастасии Марковны сразу же закрутился вопрос насчет отношений Игоря с его мамой, но ее тоже удержала мысль, что не для того она встретилась с Игорем.
– Простите, Игорь, что я вскрыла ваше письмо. Но вы произвели на меня такое хорошее впечатление… Мне захотелось узнать побольше о ваших отношениях с Криской. Признаться, не ожидала, что ваше письмо такое… Такое личное. Простите еще раз великодушно материнское любопытство. Но, может, это к лучшему, потому что оно меня тронуло… И я обрадовалась, что у моей дочери есть такой бойф… Такой друг.
Ее глаза увлажнились. «Такая чувствительная женщина?» – удивился Игорь. Или Крис была раньше настолько несчастлива, если ее мама едва не плачет при мысли, что наконец-то у дочери появился нормальный парень, который ее любит?
А в том, что Игорь ее любит, после прочитанного ею письма усомниться никак невозможно.
– Я что-то не о том говорю, извините меня. Просто я подумала, что будет неправильно, если вы поссоритесь… Вы в письме предполагаете, что она вас разлюбила, но это совсем не так, уверяю вас! – Она легонько провела пальцами по глазам. – У меня тушь… Аллергия на тушь. Извините.
Она слишком часто извинялась, мама Кристины. Конечно, это могло быть проявлением ее характера, сентиментального, но Игорю показалось, что это потому, что она говорит неправду. И тушь тут ни при чем, это были самые настоящие слезы! Вот почему следующую фразу он воспринял с некоторым недоверием.
– Я скажу вам, что случилось. Кристина срочно уехала в Англию… – проговорила Анастасия Марковна, покончив с ресницами. – У нее там тяжело заболела подруга, и Кристина сильно переживает… Она поехала, чтобы поддержать подругу морально, понимаете? Поэтому она просила никому ничего не говорить, чтобы ее не беспокоили звонками…
Она помолчала и добавила:
– Ведь поддерживать кого-то морально – это требует многих сил, вы согласны?
Игорь кивнул. Он никогда никого не поддерживал морально в тяжелой болезни, не довелось, но вполне мог себе это представить.
Только он Анастасии Марковне не верил. Что-то витало в воздухе неправдивое. Над этим следовало подумать, но не сейчас, потом. Пока же он решил не припирать маму Кристины к стенке – все равно правды не скажет…
Он сделал вид, что принял рассказ о Лондоне за чистую монету. И дальше разговор потек в русле вполне доверительного обмена информацией. К примеру, Игорь без труда получил московский адрес Кристины, в очень милом местечке в центре. Взамен последовал вопрос:
– А она… Дочь вам не дала свой адрес? При таких… э-э… близких отношениях, как у вас?
– Нет.
– Но почему?!
– Я могу только гадать, – ответил Игорь. – Но, похоже, она не хотела выходить из роли официантки…
– Официантки???
– Ну да.
– Я не понимаю… Вы хотите сказать, что моя дочь работает официанткой!
– Ну да. Вы не в курсе?
– Зачем ей? У нее есть все, она ни в чем не нуждается!
– Признаться, я не знал, что она… Что вы… В общем, что Крис располагает средствами… Мне она только сказала, что собирается исследовать менталитет человека при его переходе от скромного существования к большим деньгам… Что это станет темой ее диссертации и книги, для которой она уже собрала довольно большой материал наблюдений… Это хоть правда, что она собирается диссертацию и книгу писать?
– Правда! Мне она тоже говорила. Но что она пошла работать… в ресторан… официанткой! Это ведь какая трудная работа: весь вечер на ногах!!! Игорь, я не понимаю, зачем ей?!
И вот тогда Игорь рассказал Анастасии Марковне, как он сам скрывал свое социальное положение, свои финансовые возможности…
– Надо же, точно как Криска! – растрогалась Анастасия Марковна. – Она давно мне заявила, что, наглядевшись на мой опыт… Знаете, я ведь выиграла деньги в лото… Ну, неважно. Она решила, что никто не должен догадываться, что она богатая невеста! Просто поразительно, Игорь, как вы и она пришли независимо друг от друга к одному и тому же решению!
– Кристина поэтому выбрала такую тему для своей диссертации и книги?
– Разумеется. Игорь, послушайте меня. Я скажу самую большую на свете банальность: у вас родственные души. Вы созданы друг для друга!
– Я тоже так думал…
– Нет, не говорите в прошедшем времени, прошу вас! Верьте моей девочке, Игорь! Она… Она любит вас, я уверена!
– Отчего же, – иронично спросил Игорь, – она даже не рассказала вам, матери, о моем существовании? Как вы можете быть уверены?
– А так! Это моя дочь. И я ее знаю. Просто оставайтесь с ней, Игорь… Что бы ни случилось!
Игоря больно полоснула ее последняя фраза. «Что бы ни случилось». А что же случилось? О чем недоговаривает Анастасия Марковна?!
Но спрашивать не имело смысла: не скажет.
Они вскоре расстались – с заверениями Крискиной мамы, что она непременно передаст дочери насчет Игоря и, при ближайшей же возможности, – его письмо. И что дочь будет, конечно же, неимоверно ему рада…
Игорь простился с Анастасией Марковной со смешанными чувствами. Что-то было правдой, а что-то явной ложью. Но что и в каком месте их разговора?!
Насчет Лондона, конечно.
Не могла Кристина ему об этом не сказать! Не тем она была человеком, и отношения у них сложились не те! Они созванивались и встречались регулярно, и всегда предупреждали друг друга, если накладка, если встреча отменяется. Не могла она не предупредить Игоря о поездке к больной подруге!
Однако зачем было Анастасии Марковне специально встречаться с Игорем, если это неправда? Тем более что Игорь чувствовал, что она действительно очень тепло отнеслась к нему.
Выходило, что подозрения Игоря были справедливыми – Крис завела себе другого.
Но тогда зачем матери было уверять Игоря, что Крис будет рада его весточке? Если она знает, что Крис ушла к другому?
Можно, конечно, предположить такое: Анастасии Марковне тот, другой, не нравится, а Игорь понравился. И у нее появилась надежда, что дочь одумается и вернется к Игорю. Поэтому она ее покрывает и сочинила про Англию.
Но она ничего не знала до сих пор об Игоре, и с какой стати Крис рассказала бы маме о другом мужчине?
В таком случае отъезд в Англию и больная подруга – правда?
Ничего не понятно.
Только Игорь в это не поверил. Вот и все.
К тому же кто-то был в доме на Рублевке, за занавеской.
Кто?
Кристина?
– …А потом, Алексей Андреевич, сразу после этой встречи в спорткомплексе я съездил на квартиру Кристины, по тому адресу, что мне дала ее мама. И понял, что она там не была уже несколько дней.
– Каким образом?
– В ее почтовом ящике скопилась всякая всячина – она уже вылезала из щели… Я его вскрыл.
– Последнюю дату заметил?
– Конечно. Ее нет дома уже пять дней!
– Молодец. Что ты предпринял дальше?
– Я решил следить за Анастасией Марковной. Если она знает, где обитает ее дочь, то она с ней должна непременно встретиться! Хотя бы для того, чтобы передать ей мое письмо! Если, конечно, Кристина не уехала и в самом деле в Англию – с любовником…
– Она могла прочитать его дочери по телефону, Игорь.
– Нет, Алексей Андреевич, нет! Такие письма по телефону не читают! И Анастасия Марковна не стала бы, я уверен! Или я ничего не понимаю в людях!
Очень возможно, что Игорь в силу своего юного возраста как раз ничего и не понимает в людях…
Но Кис спорить не стал.
