Русские вопреки Путину

О применимости слова «власть» по отношению к россиянским реалиям

Известная часть ложных надежд, равно как и лишних претензий, к «начальству», «кремлю», «путину» и всему такому прочему связано, как ни странно, с тем, что мы по привычке называем все это – властью. И относимся к ним как к власти. Плохой ли, хорошей ли, но – власти. Причем – к «своей». Поэтому мы то проклинаем ее, то вдруг начинаем на что-то рассчитывать, то разочаровываемся, то очаровываемся снова.

Между тем это методологически неправильно. Власть-то в России отсутствует. Сейчас если что и есть, то самая настоящая СМУТА – то есть время, когда власти нет. Власти нет – как начала, которое может быть плохим или хорошим, но которое придает смысл деятельности в масштабах страны. Это и есть главная характеристика власти: она придает смысл тому, что делается. Страна начинает не просто «дрейфовать», а двигаться куда-то, РАЗВИВАТЬСЯ. Куда, как, какой ценой – вопросы важнейшие, но все-таки вторые.

Сейчас никакого осмысленного движения нет. Все, что происходит в России не просто плохо и ужасно, но прежде всего БЕССМЫСЛЕННО. И все это видят, чувствуют и понимают. Даже те, кто является (или мнит себя) выгодополучателем в данной ситуации.

Поэтому, кстати, все рассуждения насчет «нет власти, аще не от Бога» не то чтобы даже не верны (хотя они не верны), а просто не имеют отношения к делу.

А что тогда сидит в Кремле? А также во всяких думах, заксах, хуяксах и прочих присутственных местах? Что ж. Есть точное и неоскорбительное слово, которое «они же сами и употребляют» – АДМИНИСТРАЦИЯ.

Администрация – это не власть, точнее – не вполне власть. Это контора, присматривающая за порядком, причем всегда не в интересах присматриваемых, и даже не в своих собственных, а в чьих-то третьих. Например, тюремная или лагерная администрация: она действует против интересов заключенных (которым «разбежаться бы»), но и не для себя старается. Просто у людей работа такая: назначили их, вот и все. Понятное дело, среди охранников, офицеров и даже высокого тюремного начальства есть гуманисты и садисты, и в интересах заключенных – чтобы первых было побольше, а вторых поменьше. Но большинство решений администрации диктуется не их личными пристрастиями, а факторами, лежащими за горизонтом понимания заключенных – начиная от циркуляров из центра и кончая хозяйственными нуждами. Сложное переплетение этих факторов образуют «жизнь» лагеря, иногда весьма насыщенную. Ну представьте: сидит администратор лагеря в своем кабинете и решает скучную задачу: через неделю подвезут еще два эшелона с зеками, надо бы очистить бараки, иначе из-за скученности и вшей опять будет тиф и все нахрен повымрут, а ему отвечать… да вот беда – хозяйственники не завезли «Циклон-Б», газовые камеры в ужасном состоянии, крематорий переполнен… может, перебросить сотен пять в каменоломню и не кормить? или, кстати, вот еще решение – строить новые бараки, доски и гвозди как раз есть, место за крематорием тоже, с пайкой что-нибудь придумаем… Так он думает, гадает, а для заключенных это буквально вопрос жизни и смерти. «Можно представить себе их волнение». Однако для нас важно вот что: даже если будет принято решение о строительстве новых бараков, – для заключенных куда более приемлемое, чем остальные варианты, – это нельзя назвать РАЗВИТИЕМ лагеря. Тюрьмы и лагеря не «развиваются». Для них «не задано» само понятие развития.

Такова же и российская администрация (сейчас почти совпадающая с администрацией Президента плюс аналогичные структуры местного значения). Что бы она ни делала – хорошее или плохое – все это сводится к поддержанию порядка в лагере. Никакого «смысла жизни», «исторического развития», «национальных проектов» и прочих вещей в России нет и быть не может. Ну вот сидит какой-нибудь «Чубайс», который может роддома отключать от сети, а может и электростанцию велеть достроить. Ну так сложилось – «доски были». Точнее, «в тюремном сортире лампочку ввернули». Хорошо, конечно, что ввернули, но тюрьма от этого не стала курортом (или заводом, или государством).

Поэтому-то в России ничего не происходит интересного и осмысленного. Я имею в виду, конечно, масштабы страны. Людишки-то как-то корячатся, «всюду жизнь». Но все большое – без чего нормального существования все равно нет – в нетях, в нулях.

Опять-таки. Можно радоваться, что в администрации сидят не придурки и садисты, а более-менее приличные люди. Можно мечтать, чтобы там сидели люди еще более приличные. Можно еще гадать, как у них там сейчас с газом и досками – и это, кстати, куда важнее, чем чьи-то личные качества, потому как утонченный и гуманный администратор может спокойно отправить миллионы заключенных на смерть просто потому, что «газ есть, а досок нет», а мрачный мизантроп поступить наоборот, потому что газа нет, а есть доски. Но в любом случае нужно понимать, с чем мы имеем дело. С АДМИНИСТРАЦИЕЙ. К которой в принципе нельзя относиться как к «нашей власти», это другое явление.

По-хорошему, следовало бы исключить само выражение «наша власть» из лексикона.

Тогда пропали бы и все ложные альтернативы, с ней связанные. Например, пафосный вопрос о том, «следует ли быть лояльным властям своей страны в трудную минуту» заменился бы на рациональное «следует ли сотрудничать с администрацией и в каких обстоятельствах». Трогательные надежды на то, что «на власть можно повлиять, они же не дураки там сидят, у них тоже сердце болит за страну» прекращаются сами собой, зато возникает рациональный вопрос – как бы втихую открутить на складе вентили у пары баллонов с «Циклоном-Б». И т. п.

Разумеется, все сказанное относится и к идее «сменить власть». Надо понимать, что ее нужно не «сменить», а СОЗДАТЬ – причем в условиях, когда все этому препятствует. Власть – применительно к нашим условиям, русская власть – должна взять на себя подготовку освобождения. Какую форму оно примет – восстания, побега или даже какого-нибудь «мирного соглашения с администрацией» – это, опять же, важные вопросы, но вторые.

Начинать же надо с малого. Не называть администрацию РФ весомыми словами «наша власть», даже с добавлениями типа «преступная» и «воровская». «Не надо злобы». Достаточно понимания того, чем она на самом деле является.

Увы. Я сам регулярно пишу (особенно во всяких статейках) – «наша власть», «российская власть», пусть даже ее и «ругаю ругательски». Потому что читатель по-другому не понимает, или потому что иначе не понимает редактор.

Приношу за это читателям свои искренние извинения.