Кенелм Чиллингли, его приключения и взгляды на жизнь

Глава VII

Гостиная была пуста: женщины вышли в сад. Когда Кенелм и Эмлин направлялись к ним (сэр Томас и мистер Брэфилд немного отстали), Чиллингли спросил:

– Что за человек опекун мисс Мордонт?

– Трудно сказать. Я мало вижу его. Прежде он, бывало, часто наезжал сюда с целой оравой молодых сумасбродов, и все останавливались в Кромвель-лодже – в Грасмире им не хватало места. Вероятно, это были студенты академии. Но вот уже несколько лет, как он перестал привозить сюда эту компанию, да и сам появляется теперь лишь на несколько дней. Он слывет большим кутилой.

На этом разговор и окончился. Беседуя таким образом, Кенелм и Эмлин свернули с прямой дорожки через луг. Пробравшись сквозь кустарник на лужайку, они очутились перед столом, на котором был сервирован кофе. Здесь собралось все общество.

– Надеюсь, мистер Эмлин, – весело сказала Элси, – вы отговорили мистера Чиллингли сделаться папистом. У вас было для этого довольно времени.

Эмлин, протестант до мозга костей, слегка отодвинулся от Кенелма.

– Неужели вы намерены…

– Не пугайтесь, дорогой сэр, – перебил его Кенелм. – Я только признался миссис Брэфилд, что ездил в Оксфорд посоветоваться с одним ученым мужем по вопросу, который приводит меня в недоумение и носит такой же отвлеченный характер, как тема, заполняющая досуги современных женщин, – богословие. Я не могу убедить миссис Брэфилд. что в Оксфорде разгадывают и другие загадки жизни, кроме тех, которые забавляют дам.

Тут Кенелм опустился на стул возле Лили, Девушка отвернулась от него.

– Я опять обидел вас?

Лили слегка пожала плечами и не ответила.

– Я подозреваю, мисс Мордонт, что природа, наделив вас многими хорошими качествами, утратила одно; ваше лучшее я должно исправить эту ошибку.

Лили внезапно повернулась к Кенелму. Небосклон потемнел, но вечерняя звезда уже сияла на нем.

– Что вы хотите этим сказать?

– Как я должен ответить – любезно или правдиво?

– Правдиво, конечно, правдиво! Чего стоила бы жизнь без правды!

– Даже если веришь в фей?

– Феи по-своему правдивы. Но вы неправдивы! Вы думали не о феях, когда…

– Когда – что?

– Находили во мне недостатки.

– Не знаю. Но я изложу вам мои мысли, насколько сам могу их прочесть, а для этого прибегну к феям. Допустим, что фея уложила свою питомицу в колыбель смертного и туда же положила всякие волшебные подарки, которых не дают простым смертным, но забыла одно важное качество смертных. Девочка вырастает, очаровывает всех окружающих, они потакают ей, ласкают ее, балуют. Но настает минута, когда потеря одного дара, принадлежащего смертным, ощущается ее поклонниками и друзьями. Угадайте, что это?

Лили задумалась.

– Я понимаю, о чем вы говорите: о том, что противоположно искренности о вежливости.

– Нет, не совсем так, хотя вежливость и имеет к этому отношение. Это качество очень скромное, совсем не поэтичное, им обладают многие скучные люди. И все же без него ни одна фея не может очаровывать смертных, когда на лице ее появится первая морщинка. Не догадываетесь и теперь?

– Нет! Вы сердите меня! – Лили нетерпеливо топнула ножкой, как она уже сделала однажды в присутствии Кенелма. – Говорите прямо, я требую!

– Мисс Мордонт, извините, но я не смею сказать это вам, – ответил Кенелм, вставая с таким поклоном, какой отвешивают перед королевой, и подошел к миссис Брэфилд.

Лили сердито надула губы.

На стул, с которого встал Кенелм, сел сэр Томас.