7
– Прошу прощения, мистер Гаррет, – сказал блондин. – Нас предупреждали, что мы можем натолкнуться на… э… непонимание, поэтому мы ничуть не…
– А член у тебя маленький! – изрек попугай.
– Заткнись, не то в мешок посажу, ты, чучело пернатое! – прорычал я.
Брюнет неуверенно улыбнулся.
– Это чревовещание? Помню, в детстве мой дядя…
– Ну почему все спрашивают? Нет, никакое не чревовещание! Этот гад, потомок дикой курицы в седьмом колене, и вправду умеет разговаривать. Запас слов у него такой, что мы с вами обзавидуемся, и каждое новое словцо сквернее предыдущего. Может, на него заклятие наложили, не знаю. Мне его подарили. И я никак не могу от него избавиться.
– Маленький, маленький, член-недочлен!
Улыбка растаяла. Мне вновь захотелось задушить Покойника. Впрочем, что толку душить того, кто и так уже давно мертв?
– Меня зовут Картер Стоквелл, – сообщил блондин.
Значит, все же переходим к делу?
– Я так и думал. А тебя?
– Трейс Уэндовер.
– Ну конечно. Привет, Картер! Приветик, Трейс! Вам не нужен говорящий попугай? Отдаю задешево. Отличный подарок детям на день рождения.
«Гаррет, уймись и перестань их попусту дразнить».
– Не нужен, нет? Ладно, кому-нибудь другому впарю. Пожалеете – поздно будет. Выкладывайте, зачем пришли. Или уходите.
– Нам говорили, что ваши манеры оставляют желать лучшего, – холодно произнес брюнет, то бишь Трейс.
– Мы хотим привлечь вас к нашему общему делу, – заявил Картер.
– Прямо сейчас у меня одно дело, одна-единственная забота: где бы раздобыть деньжат на пополнение своего обеденного фонда.
– Нам не нужны деньги. Нам нужна помощь. Пожалуйста, выслушайте нас.
– Вам денег никто и не предлагает. А что до «послушать», вы здесь уже десять минут и до сих пор ничего не сказали.
– Вы правы, мы из вольных сообществ. «Черные драконы» Вальсунга. – Картер пристально поглядел на меня.
– Это кто такие? – поинтересовался я.
– Вы не слыхали о «драконах»? – встрял Трейс.
– Извини.
Следуя совету Покойника, я воздержался от фразы, которая могла бы выдать мои истинные чувства по отношению к этим скроенным на военный манер бандам, именующим себя вольными сообществами. Их развелось столько, что всех было не упомнить.
– Наш предводитель – полковник Вальсунг. Нортон Вальсунг. – Теперь уже оба вперили в меня свои взгляды.
Я пожал плечами:
– Мы с ним не знакомы. Полковник, говорите?
Картер, похоже, начал закипать. Трейс пока еще сохранял хладнокровие.
– Вот именно, мистер Гаррет, – процедил блондин. – Полковник Вальсунг командовал бригадой «Черных драконов».
Приятель метнул на него предостерегающий взгляд, но Картер продолжал:
– Его послужной список исполнен великих побед.
Не сомневаюсь. На войне быстро становится понятно, кто чего стоит.
– Он вам не родственник?
– Мой дядя, – гордо сообщил Трейс.
– Который чревовещатель? Знавал я таких полковников. Знатные были умельцы свои слова в чужие рты вкладывать.
– Нет, мистер Гаррет, другой дядя.
– Ага! Наконец-то мы имеем хоть что-то. Полковник, который не чревовещатель. И что же вашему другому дяде нужно от меня?
– Мы наслышаны о ваших талантах и вашем опыте, как боевом, так и… э… мирном.
Все-таки я не сдержался.
– Вам понадобился бывший морской пехотинец, привычный к отлову вампиров, спасению колдунов и розыску сбежавших жен, чтобы одолеть одряхлевших гномов и увечных крысюков? Неужто сами не справляетесь?
«Гаррет!»
Ребятки побагровели. Картер вскипел раньше, поэтому его физиономия сделалась даже не багровой, а бурой.
– Мистер Гаррет, – процедил Трейс, – мы не нападаем на людей на улицах. Мы состоим в братстве ветеранов, а не в уличной шайке, и наша цель – помогать вернувшимся с войны.
– Ну да, ну да. На днях прямо у нас перед домом чуть не забили до смерти ветерана, который отслужил пять сроков по пять лет, последние три срока в Кантарде. У него восемь наград, среди них Имперская звезда с мечами и дубовыми листьями. В сражении он потерял левую руку, а лицо ему обезобразил колдовской залп. Сейчас он в «Бледсо». Возможно, не выживет. Эти мясники отделали его по полной, просто так. Ступайте-ка помогите ему. Его зовут Брет Верняк.
– Но ведь «Бледсо» – благотворительная…
– Ты что, родился не в Танфере? В нашем городе за благотворительность надо платить.
– Какая низость! – Трейс, похоже, не на шутку расчувствовался, а вот Картеру было явно плевать на всех ветеранов, вместе взятых. – Потому-то мы и пытаемся…
– Прости, Трейс, я не закончил. Видишь ли, Брет – настоящий герой, отличный солдат. К сожалению, он совершил огромную, чудовищную ошибку…
Гости выжидающе уставились на меня.
«Гаррет, прекрати! Замолчи немедленно!» – чуть ли не взмолился Покойник.
– Он изрядно сглупил, выбрав себе в деды великана.
До них дошло не сразу. Я наблюдал, как сужаются глазки, как начинают подергиваться губы. Из двоих Картер был, пожалуй, потупее, но тут он дотумкал первым.
– Вы ошибаетесь, – сказал он мне. – Идем, Трейс, мы зря теряем время.
– Ничего подобного, – возразил я. – Постарайтесь понять: кроме черного и белого, есть множество других цветов. – Я посмотрел на Трейса, тот поспешно отвел взгляд. – Чем вы занимаетесь, парни? Бумажки сочиняете, по поручениям бегаете? Дядя подыскал тебе местечко потеплее, да, Трейс? Картер, и у тебя наверняка есть покровитель? Так кто из нас, по-вашему, защищает Каренту, императорскую семью, Корону? Вы или мой уродливый приятель?
– Вы понятия не имеете, что происходит на самом деле, – изрек Картер.
Почему-то мое невежество его обрадовало.
Я встал и направился к двери.
– Валите отсюда, ребята. Я тоже ухожу. Пойду проведаю Брета и других бедняг.
Трейс раскрыл было рот, но Картер не дал ему ничего сказать.
В следующее мгновение эти серьезные молодые люди покинули мой дом. Картер наверняка назавтра и не вспомнит историю про несчастного Брета. Признаться, я сочинил ее не сходя с места. Нет, Брет Верняк существует, на него и впрямь напали, вот только избить не получилось – великана, даже полукровку, поколотить не так-то просто. Однако мои гости ничуть не возражали бы против того, чтоб Брет очутился в «Бледсо». Или на кладбище.
Короче, за Картера можно не волноваться, а вот с Трейсом надо бы повозиться. Он показался мне человеком, у которого иногда наступает просветление.
Я запер дверь, насвистывая в блаженном неведении.