Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
ГЛАВА 11
Машина остановилась на опушке леса.
– Ну вот и ваши хоромины. – Алексей повел рукой жестом хозяина. – Бывает, в сезон здесь охотники останавливаются, чаще осенью. А сейчас вас никто не побеспокоит. Так что располагайтесь как дома.
Хоромины представляли собой приземистую избушку, срубленную из толстенных бревен – неказистую, но с многовековым запасом прочности. Домик слегка покосился, уставившись на путешественников единственным темным оконцем, и прижался боком к просторному сеновалу. Впрочем, выглядел он вполне дружелюбно.
– Ну что, нравится?
– Как в кино. – Яна смотрела на избушку с изумлением. – Никогда не думала, что придется жить в хижине Железного Дровосека. Демид, ты читал такую сказку? Железный дровосек из страны Оз. Ее написал Фрэнк Баум.
– Это у вас – Баум, – наставительно произнес Демид. – А у нас – Волков. У нас, понимаешь ли, все свое, отечественное. Даже башка, набитая отрубями. У вас – Пиноккио, хулиган и тунеядец. А у нас – Буратино, ставший на путь трудового перевоспитания…
– Я читала про Буратино, – сказала Янка. – Папа давал мне такую книжку, когда я была маленькая. Хорошая сказка. Я даже клала ее под подушку…
– Эй, вы, буратины, хватит болтать. – Петрович спешил. Повел показывать нехитрое свое хозяйство. – Здесь у меня сенничок небольшой. Можно спать здесь ночью, да только комары сожрут. Ну, дом вы видели. Удобства все в лесу, умывальник – вот. Да, еще банька есть неподалеку, возле речки, хоть и черная, да справная. Натопить-то сможешь?
– Постараюсь.
Они, пригнувшись, зашли в избушку. Внутри она состояла из одной комнаты – широкой, тускло освещенной. Потолок был низок, Демид задел головой свисающие нити паутины. Между толстыми бревнами стены торчали пучки седого мха. В углу стоял большой топчан, покрытый старой медвежьей шкурой. Стол и два табурета были сделаны из чурбанов, слегка обтесанных для приличия. Зато на полочке в углу стояла древняя икона, закопченная почти дочерна.
Имелась и небольшая печка, обмазанная растрескавшейся глиной. На полках стояли высокие туеса из бересты, стеклянные банки с крупами, висели сыромятные ремешки и упряжь, наполняющие комнату слабым запахом кожи. Дема провел пальцем по стеклу оконца, оставляя светлую дорожку в пыли.
– Приберетесь маненько, я думаю, – сказал Алексей, втаскивая в избу сумку с едой. – Содержите дом в порядке, а то он на вас обидится, второй раз не пустит. Посуда вот тута, а провизию держите на полках, да от мышек берегите, так не оставляйте. Постелю я вам тоже припас. Вот наволочки для подушек – мохом набьете, спать сладко будет. Вот простыня даже. – Он с некоторым сомнением осмотрел полотно, бывшее некогда белым, а теперь серое и истертое до дыр. – Ну, простыня, в общем. А одеяло, извиняйте, только одно, да так и теплее-то, вдвоем под одним одеялом. Не замерзнете. Дверь открытой не держите, комарья напустите. А вот электричества у меня нету. Пользуйтесь свечками, да не жгите лишку. – Он упер руки в боки и внимательно осмотрел свое хозяйство. – Рад бы остаться с вами, ребятишки, да дела дома. Да и мешать не хочется стариковским брюзжанием. Приеду денька через два – посмотреть, как вы тут лесуете. А пока прощайте.
"Буханка", чихая и переваливаясь с боку на бок, скрылась за деревьями. Демид почувствовал себя спокойно – в первый раз за последние дни. Ничто в его душе не подавало сигнала тревоги.
– Вот мы с тобой и остались хозяевами, Яна. Не Монте-Карло, конечно, но экзотики хоть отбавляй.
– Как все странно… Я и во сне не могла представить, что так приключится. Мне кажется, что я попала в некий фильм ужасов и играю там чужую роль.
– Все мы играем роли – кто по своей, а кто и по чужой воле. Наверное, где-то есть сценарий, в котором расписаны все наши действия на месяцы и годы вперед. Мы выступаем там в качестве статистов, да только статисты попались никудышные. Спокойно нам не живется, все время суем свой нос в чужое дело и норовим все сделать по-своему, путаем все карты. Я думаю, что через некоторое время все прояснится, встанет на свои места. Даже если мы ничего не будем делать, а будем просто валяться кверх пузом на солнышке и ловить рыбу.
– Почему ты так решил?
– Увидишь. А сейчас постарайся выкинуть из головы все мрачные мысли. Будем просто жить. Давай перекусим. Потом немного приберешься в избе, а я схожу, натоплю баньку. Ты когда-нибудь мылась в настоящей русской бане?
– Нет.
– Попарю тебя как следует.
– А мы что, вместе мыться будем? – Янка порозовела.
– Вместе. А ты что, против?
– Не знаю… Я стесняюсь.
– Ну что ты, Яночка. Тебе нечего стесняться. Ты…
(ты изумительно красива. Я восхищаюсь тобой, твоей улыбкой, каждым твоим движением. Хочу увидеть тебя всю всю всю)
Русский обычай у нас такой, – сказал Демид. – Russian custom. В бане мы все вместе моемся. Мужики и бабы.
(Идиот)
– Хорошо. – Яна посмотрела на него как-то странно и улыбнулась. – Хорошо, пойдем вместе.
Демид долго возился, растапливая баню. Работа была ему в удовольствие, хотя с непривычки и наглотался дыма. Банька топилась по черному – трубы не было, дым выходил через дверь, стелясь сизой завесой по потолку. Стены покрывал слой копоти и Дема перемазался как кочегар. Разогрелась баня хорошо, до сухого смолянистого жара. Дрова прогорели, чад сошел, вода неторопливо булькала в котле. Демид сполоснул чумазую физиономию в речке и потопал в дом.
Яна спала на топчане, умаявшись после бессонной ночи. Она привела в порядок избу, и та обрела опрятный жилой вид, почувствовав добрые руки хозяйки. Постирала даже. Белье Яны и демина рубашка сушились теперь на солнышке. На самой же Янке были только джинсы, надетые на голое тело. Она свернулась калачиком на боку, положив руки под щеку, и мирно посапывала. Дема нежно погладил ее по плечу.
– Яна… Просыпайся. – В горле его почему-то пересохло. – Пойдем мыться.
Янка шла по тропинке впереди, покачивая бедрами. Попрек ее загорелой спины шла светлая полоска от купальника. Демид шлепал сзади, голова его отчего-то слегка кружилась.
Наверное, Яна была самой обыкновенной девушкой – каких много было в его жизни. Но сейчас Демид не мог представить себе кого-нибудь лучше ее.
"Влюбился?" – спросил он себя.
И ответил: "Да".
Они зашли в предбанник. Золотистая кожа девушки слабо светилась в полумраке. Она нерешительно стояла, теребя молнию на брюках.
– Ну что, раздеваться?
– Конечно. В штанах мыться будешь?
Демид уже скинул с себя всю одежду. Он чувствовал особое, дрожкое возбуждение от собственного обнаженного тела. Яна отвела взгляд, соски ее напряглись и затвердели, выдавая волнение.
– Янка, иди сюда.
Яна сделала шажок и прижалась к Демиду, закрыв глаза. Дема осторожно дотронулся губами до ее щеки, вдыхая нежный цветочный запах. Яна обняла Демида за шею, провела язычком по его шершавым губам. Дема почувствовал, как острые кончики ее грудей заскользили по его коже. Он поцеловал ее и губы ее ответили с неожиданной страстью. Янка расстегнула пуговицу и переступила через упавшие джинсы. Рука Демида скользнула по гладкому бедру девушки.
– Янка, милая моя… Ты самое лучшее, что Бог создал на земле.
Яна захватила теплым ртом ухо Демида и укусила его. Он почувствовал, что уже не может справиться с охватившим его возбуждением.
– Я хочу тебя…
– И я… – Она охватила его ягодицы руками и прижала его к себе.
Он думал, что это произойдет по-другому… Цветы, шелковая простыня… Нет, он уже ни о чем не думал. Он просто проникал в нее глубже и глубже. Слился с нею. Стал с ней единым движущимся целым.
– Хорошо… Еще, еще… – тело девушки обмякло и она потащила Демида на пол.
Они расслабленно лежали на полу в предбаннике. Янка обняла Демида за шею и закинула на него ногу. Солнце, пробивающееся сквозь щели, раскрашивало спину и ягодицы девушки в светлые полоски. Яна медленно проводила коленом по бедру Демида, подаваясь к нему всем телом и заставляя блаженно щуриться. Кожа ее блестела от пота.
– Дема… Странно, правда?..
– Что?
– Что все это случилось так быстро. Я знала, что это будет. С самого начала знала, как только тебя увидела. Я только думала – как же это произойдет? Помнишь, я в Москву уехала на две недели? Я там просто спать не могла, все время вспоминала тебя – как ты бежишь по обочине, я вижу твою спину, я еще никогда не видела твоего лица, но уже знаю, что никогда его не забуду…
– Яночка, солнышко мое… – Демид улыбнулся. – Ты знаешь, мужчины любят глазами. Я смотрю на тебя, на твою изумительную, совершенную красоту, и не верю, что такое случилось со мной. Я король воров. Я украл тебя – самый лучший, самый драгоценный камень на свете.
– У кого украл?
– У всех. Украл тебя и спрятал здесь. И не отдам никому. Я спрячу тебя в сейфе, и буду вынимать тебя тайком, и рассматривать при магическом свете луны, и ты будешь только моей…
– Нет, так нечестно, – заявила Яна. – Я не согласна так – только глазами. Мне такой любви мало! И прятать меня не надо, я без солнца не могу. Вот ты сам попробуй – поживи в сейфе. Там скучно. И мыши.
Она провела рукой по животу, на ладони ее остались разводы грязи.
– Надо было сделать это после бани. Чистыми.
– Я думаю, что после бани мы еще раз сделаем это. И перед ужином. И после ужина, кстати, тоже можно попробовать…
– Дем, ты только не подумай, что я такая распутная. У меня вообще очень маленький опыт. Ну… В общем, это было у меня только один раз. С одним мальчиком в школе. Нам было любопытно попробовать, что это такое. Хотя и страшно.
– Ну и как это было? – Демид ощутил укол бессмысленной ревности к этому далекому мальчишке. Небось, ездит на каком-нибудь навороченном "Ягуаре", в шортах до колен, рубашке навыпуск, с пижонскими бакенбардами, с непременной жвачкой во рту. Конечно, чего не жить в Канаде-то?
– Это было больно. И я не захотела больше. Хотя мне этот мальчик нравился.
– Симпатичный?
– Да так, ничего… Конечно, не такой красивый, как ты.
– Я – красивый? Да ты что! Ты посмотри на мою физиономию разбитую! – Дема покачал головой. Он никогда не считался красавчиком, вот уродом, случалось, называли.
– Ты красивый. У тебя особая красота – мужественная. Она в глазах, в шрамах на руках, в походке твоей танцующей. В манере разговора. Для меня ты самый красивый.
– Спасибо… Как странно слышать от тебя комплименты.
– Дем, – Янка потупила глаза. – Мне понравилось. Это. Я не знала, что может так быть.
Поцеловала его. Медленно поднялась на ноги. На спине ее отпечатались доски пола красными полосами.
– Пойдем мыться. А то так и пролежим на полу все два дня.
Яна потянула дверь на себя, решительно сделала шаг вперед. И выскочила обратно, как пробка.
– Ой!!! Жарко! Здесь как в пекле!
– Вперед! – Демид подтолкнул ее в спину. – Не отступать! Это благородный пар. Все твои хвори разом вылечит. Залезай наверх!
Яна забралась на полок, обхватила руками колени. Глаза ее блестели в полумраке, на коже выступили крупные капли. Демид вытащил из таза распаренный веник и помахал им. Горячая волна возникла в воздухе, отразилась от стен и обдала Яну, едва не скинув с полки.
– Ты что, будешь бить меня этим страшным веником?
– Буду. Ложись на живот. Терпи. Привыкай.
Яна потянулась в кошачьем движении, томно выгнув спину. Дема провел рукой вдоль ее спины, и хлопнул по круглой попке. Девушка скользнула вниз и уткнулась лицом в ладони. Демид начал осторожно похлестывать веником, нагоняя жар. Яна жалобно стонала и ерзала при каждом хлопке. Кожа ее покрылась красными пятнами.
– Ой, Демка, больше не могу! Сейчас умру!
Она соскочила с полки и выпорхнула из бани.
Демид стоял в открытой двери и с восхищением смотрел на нее. Яна летела по лужайке как длинноногий грациозный зверек. Она с визгом плюхнулась в речку и вода вокруг нее закипела. Янка восторженно плескалась, прыгала и бултыхала ногами как большой голый ребенок.
– Ой, как хорошо! Демка, иди сюда!
Демид, покрываясь гусиной кожей, зашел по колено в прозрачный студеный поток. Яна прянула из воды как русалка, подняв столб брызг. Она прыгнула на Демида, обвив его ногами и чуть не удушив в объятиях. Они с шумом свалились в реку. Демид набрал воздуха и погрузился лицом в воду. Янка оседлала его и лупила кулачками по спине.
– Вот тебе, вот! Хотел меня живьем зажарить?
Дема медленно всплыл спиной вверх, не подавая признаков жизни.
– Дем, ты чего? Кончай дурачиться! Ну Демка! Ты что, утонул?
Дема хитро улыбнулся рыбешкам, снующим во взмученной глубине. Янка теребила его, пытаясь перевернуть на спину. Наконец выволокла на берег. Дема старательно изображал утопленника, стараясь не дышать. Руки его бессильно распластались по траве. Янка сильно хлопнула его по щекам. Голова Демида мотнулась, рот приоткрылся, приоткрытые глаза бессмысленно уставились в небо. Яна приложила ушко к его груди.
Сердце Демида предательски стучало.
– Ага. Хочешь меня обмануть. Я знаю, как тебя оживить!
Она уселась верхом на живот Демида и нежно потерлась о него шелковистым лоном. У самого лица Демида покачивались круглые груди с аккуратными розовыми кружками. Яна закрыла глаза, кончик языка блуждал по ее губам. Желание горячей волной прокатилось по телу Демида, он сделал глубокий вдох и выгнулся дугой. Девушка свалилась с него и засмеялась.
– Никогда не видела у покойника такой хорошей эрекции.
– Ты и мертвого можешь возбудить. Вернула меня с того света. Иди сюда…
Янка скользнула под него и они занялись самым простым делом на свете.
