Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава четвертая. Превращение Диппи Хичкока
– Трущобство! – авторитетно изрек Бенни, как только все расселись обратно вокруг ящика. – Мы должны взять Гребби на трущобстве.
– А? – сказала Брайди.
– «Трущобство». Мне Гровер и Коэн рассказали. Главная проблема с фальшивыми монетами в том, что они выглядят слишком новыми. Настоящие серебряные шестипенсовики должны быть более тертые. Ему должно прийти в голову, что раздавать деньги такими опасно, – стало быть, надо их затрущобить. Для этого ты мешаешь ламповую сажу с маслом и втираешь в монету – и она получается такая, малек трущобная. Поняли? Короче, до него эта идея доходит, и он все делает, и тут появляемся мы и берем его горяченьким.
– О, – сказал Гром.
– Ясно, – сказала Брайди.
– Но как мы заставим его это сделать? – поинтересовался Гром.
– Мы подговорим Диппи зайти в магазин и громко завести об этом речь, чтобы Гребби услышал.
– Диппи, между прочим, оттуда тоже изгнали, – напомнила Брайди.
– Ну, значит, еще кого-нибудь! Гровера. Или Коэна. Или еще кого. Или дядьев твоих, во!
– Все это хорошо, но как мы попадем внутрь? – возразила Брайди.
– И как мы потом докажем, что видели? – развил эту мысль Гром.
– Я одолжу у Гровера с Коэном их детективную камеру, и мы сделаем картинку.
– Они все равно не… – с сомнением начала Брайди.
– Допустим… – начал Гром.
– Не думаю, что… – сказала Брайди.
– А что, если… – сказал Гром.
На этом Бенни в очередной раз вышел из себя.
– Вы меня не заслуживаете!!! – взорвался он. – А заслуживаете вы кого-нибудь вроде Громилы Уоткинса – пусть он вам говорит, что делать! Пусть вас эта чертова кукла возглавляет! На что я трачу свою молодость! Меня здесь никто не ценит! У вас смелости и воображения – как у буфета с тараканами! Да таким планом бы сам Секстон Блейк гордился! Вот уйду к нему и буду работать на полную ставку, вместо того чтобы вас, паразитов, возглавлять. Стану партнером – уж он-то меня оценит по достоинству. Скажет, вот, мол, Бенни, мне бы такие планы, как ты, выдумывать! «Да, но…»! «Допустим…»! «Что, если…»! Ух, зла на вас нет!
– Я просто хотел сказать, а что, если мы заставим Диппи нас впустить?
Воцарилась тишина.
Гром весь подался вперед и моргал без перерыва – как всегда, когда думал. Потом, вернув на место сползшие по носу очки, он все-таки попытался разъяснить идею, пухнувшую у него в голове, как радужный мыльный пузырь.
– Свинец, – сказал он. – Мой кусок свинца, который я выменял у Гарри Флетчера… который от статуи на лошадиной поилке… И Диппи хотел стать восковой фигурой… И тот дядька в витрине вчера, когда Диппи получил первый фальшивый шестипенсовик…
– Ты сейчас вообще о чем? – осторожно поинтересовался Бенни.
Гром объяснил, о чем.
Прошлым летом Лондонская Ассоциация Питьевых Фонтанов и Водопойных Корыт сделала крупную ошибку – установила статую Царя Нептуна из чистого свинца у поилки прямо напротив заведения мистера Дж. Бизли, скупщика металлолома. Искушение для местного населения предсказуемо оказалось слишком велико – при нынешних-то ценах на свинец! Через тридцать шесть часов после торжественного открытия статуи она бесследно исчезла. Следующие несколько недель неузнаваемые слитки свинца с завидной регулярностью объявлялись у Бизли – один из них, сравнительно небольшого размера, как раз и причинял Грому периодические припадки криминального чувства вины.
Впрочем, когда постамент осиротел, выпивохи из расположенного рядом «Овна и флага» решили, что так дело не пойдет, и как-то раз теплым вечером устроили шоу живых картин, позируя на нем по очереди перед почтеннейшей публикой. Публика восхищалась, критиковала – словом, развлекалась вовсю.
«Наполеона» Томми Глоссопа, помнится, очень хвалили. «Леди Макбет» в исполнении миссис Амелии Прайс доставила массу удовольствия любителям высокой драмы. Но именно «Моисей, повелевающий расступиться водам Красного моря» (его представлял Диппи Хичкок) вызвал овации и настоящую бурю аплодисментов. Диппи выбрал крайне выразительную позу и держал ее так долго, что впору было подумать, у него не только голова дубовая, но и все остальное тоже, по меткому выражению миссис Фанни Блоджетт из кофейни «Эксельсиор». Двойняшки Перетти, помнится, еще поставили на него и выиграли два шиллинга.
– Ахха! – произнес Бенни со вздохом глубокого удовлетворения. – Я начинаю понимать.
– Ну, тогда мне объясни, – буркнула Брайди.
– Мы оденем Диппи по-шикарному, – перевел на понятный язык Гром, – почистим чуток, он войдет в магазин, проберется в витрину и будет стоять там, притворившись манекеном, до самого закрытия, а когда придет время, впустит нас внутрь.
На физиономии Брайди медленно расплылась широкая улыбка. На физиономии Бенни она и так уже давно сияла.
– Это просто с ума сойти! – припечатал он. – Высший класс!
– Из всех наших идей эта – лучшая! – твердо сказала Брайди.
Что ж, возможно, жизнь – не такая уж плохая штука, подумал Гром.
Они сговорились изловить Диппи и осуществить свой план на следующий же день: чего зазря груши околачивать, как емко выразилась Брайди.
Потом все двинулись на выход. Гром, впрочем, замешкался.
– Айда домой, Гром, – сказала ему Брайди.
– Ну, не знаю… – нерешительно промычал он и прикусил губу.
– Зато я знаю. Мы на верном пути! Можешь идти спокойно спать в собственной постели, а ма тебя покормит – нечего торчать тут еще одну ночь.
– Э-э-э…
Гром оглянулся на куклу. Диппи Второй стоял у стены, такой заброшенный и одинокий, что Гром прямо-таки почувствовал себя обязанным остаться и составить ему компанию. Брайди тоже на него посмотрела.
– Ага, – сказала она. – У меня из-за него тоже такое забавное чувство. Думаю, нам надо его спрятать. Тот вор знал, где он… да и француз наверняка тоже за ним охотился.
– Тот беглый псих? Вряд ли он решит вернуться – после того, как Джаспер дал ему под…
– Все равно я думаю, нам надо взять его с собой. Мало ли что.
– Мало ли что, – авторитетно подтвердил Акуленыш Боб.
Они надели кукле на голову старую Джасперову торбу для овса, свернули потуже мягкие руки-ноги и перевязали их куском бечевки, который Гром носил на поясе замест ремня, – он же альпинистская веревка, он же лассо – да мало ли что еще!
Не без труда спустив неуклюжий сверток через люк и дальше, по лестнице, они тронулись, наконец, домой.
До чего же странно было снова оказаться дома! И совсем не здорово – плита стояла холодная и забитая золой; масло в лампе высохло, а из еды – только корка черствого хлеба. Грому стало очень жалко себя, но тут сверху пришла Брайди и сказала, чтобы он шел к ним.
– Ма велела передать, что, если ты сей же час не поднимешься и не сядешь за стол, она тебе все ухи пооткручивает, – сообщила она, так что выбора у него, понятное дело, не осталось.
В кухне семейства Малоун царили пять разных видов шума сразу – и к ним в придачу три разных вида дыма.
Миссис Малоун вопила благим матом. Акуленыш Боб колотил две ложки друг об друга. Дядя Пэдди наигрывал на вистле. Мэри и две средних сестренки препирались над настольной игрой под названием «Шатучка». На плите шипела и плевалась сковородка жареной картошки. Дым, собственно, шел от картошки, от огня и от трубки дяди Майки.
– А вот и наш победитель! – воскликнул дядя Пэдди, имевший удовольствие лицезреть знаменитый бой с Громилой Уоткинсом.
– Они уже отпустили твоего па? – спросила Мэри.
– Естественно, нет, – огрызнулась Брайди. – Он бы тогда домой пошел, а не сюда.
Миссис Малоун обратила к Грому свое широкое красное лицо.
– И о чем ты, парень, думал! Торчать всю ночь на конюшне, а! – взревела она.
– Я думал, они и меня придут арестовывать, – объяснил Гром.
– Пусть только попробуют! – прорычала могучая ирландка. – Брайди! Тарелки!
Она грохнула на стол сковородку, и тотчас же кухню начал затоплять прилив Малоунов. Он поднимался с пола, из-под стульев, даже из-под самого обеденного стола. Те, что поменьше, влезали на коленки к тем, кто побольше; дядьям досталось сразу по паре. Грому пришлось разделить стул с Акуленышем Бобом.
– Только береги от него бекон, – предупредил кто-то. – Глотай побыстрее, а то поминай как звали.
Миссис Малоун раздала жареную картошку; дядя Пэдди нарезал ломтей от огромного куска вареного бекона. На какое-то время все разговоры прекратились – правда, тихо все равно не стало: в кухне воцарились стук ложек и довольное чавканье дюжины славно набитых ртов.
Потом послышался удовлетворенный вздох, еще один, и дядя Пэдди сказал:
– Эт’ был отличный бекон, Майкл.
– Повезло свинке, Патрик, что и говорить, – ответствовал дядя Майки, и Гром заметил, как оба украдкой подмигнули друг другу.
Миссис Малоун убрала бекон и выставила взамен краюху хлеба и патоку.
Когда и с ними покончили, Брайди отправилась мыть посуду.
Гром даже успел встревожиться, собирается ли она делиться планом Бенни и когда, но Брайди знала своих дядьев и приступила к делу не раньше, чем те набили свои трубки, хорошенько их раскурили, а вокруг их ног сползлись играть дети.
– Дядя Майки? – сказала она, наконец, домыв посуду и вытерев руки. – Можешь сделать для нас доброе дело?
Дядя Майки с ними не жил – он пришел пешком из Лаймхауса, где сейчас стояла на разгрузке его барка.
– Только если не позжее завтрева. Послезавтра мы уходим в Балтийское море. Что ты из-под меня хочешь, девочка?
– От тебя и от дяди Пэдди – мне вы оба-двое нужны. Надо, чтобы вы пошли в «Универмаг Гребби» и слонялись там, пока не завидите самого мистера Гребби. Тогда надобно будет помянуть фальшивые деньги и посмотреть, не навострит ли он ухи. А ежели он к вам подберется и начнет слушать, вы заговорите про трущобство.
– Это еще что за ерунда? – вмешался дядя Пэдди.
– Цыц, Патрик. Продолжай, девочка.
– Один из вас скажет другому, что фальшивые деньги должны с виду быть непременно пользованные, и для этого профессионалы втирают в них смесь печной сажи и масла. А иначе они смотрятся слишком новыми, и люди могут что-нибудь заподозрить. Нужно, чтобы старый Гребби все это услышал, а потом можно спокойно валить. Понятно?
Дядя Майки задрал одну рыжую бровь и выпустил в потолок длиннющую струю дыма.
– Представления не имею, что вы там задумали, обормоты, но надурить этого чванливого болвана – самое милое дело. Больно он расхохрился. Что думаешь, Пэдди?
– А чего бы и нет? – одобрил дядя Патрик.
У Грома прямо душа запела, словно оба этих дяди были его собственные.
На следующее утро он хотел первым делом бежать на поиски Диппи, но, к несчастью, на улице торчал школьный проверяльщик посещаемости со своей черной записной книжкой, и скрыться от него не было никакой возможности. На перемене Гром быстро и даже как-то рассеянно вздул мальчишку, который заявил, что мистера Добни теперь обязательно повесят, а Грома отправят в сиротский приют, после чего, успешно починив очки с помощью кусочка лассо-на-все-случаи-жизни, неохотно пошел учить главные реки Англии и Уэльса.
Монотонное учительское бормотание, ученическая возня (класс непрерывно чесался, шмыгал носом и чем-то шуршал), плюс характерная духота, неизбежно образующаяся, когда в одном тесном помещении встречаются много немытых тел и большая чугунная печка, наводили на него тоску.
Зато, уныло бредя на волю через калитку с вывеской «МАЛЬЧИКИ», он услышал крик: «Эй, Гром, Гром!» – и увидел, что через дорогу от него на тротуаре нетерпеливо подпрыгивает Бенни и машет ему рукой.
– Они это сделали! – завопил Бенни, когда Гром прыснул к нему поперек улицы. – Брайдины дядьки! Пришли в универмаг, все расфуфыренные, подождали, пока Гребби будет от них, вот как ты сейчас от меня, и ну заливать про фальшивые деньги – а он как подскочит, чуть подтяжки не порвал!
На горизонте у Грома заметно просветлело.
– Только вот проблема в том, что у меня не было времени разыскать Диппи! – вспомнил он. – Нас проверяльщик поймал, пришлось в школу тащиться.
– Вот дьявол! Да он же может быть где угодно! Если мы его сегодня не запихнем в магазин, нам конец.
– Я все равно еще не придумал, как его уговорить.
– Я тоже об этом думаю. Может, близнецы знают, где его сейчас носит…
Двойняшки Перетти, Анжела и Зерлина, были на год-два младше остальных. Они прибились к Нью-катской банде некоторое время назад. Несмотря на все свое презрение к малышне (исключая Акуленыша Боба), Бенни проникся здоровым уважением к их острому уму и общей лютости. В этой последней их так сразу и не заподозришь – глядите, настоящие итальянские ангелочки с большущими невинными карими глазами и копной черных кудрей! Но если их как следует раззадорить, девчонки враз делались хуже Африканца Сэма, чей гм… темперамент давно вошел в легенду.
Кстати, Диппи в них души не чаял. Они могли убедить его в чем угодно – даже если у мальчиков уже опустились руки.
– Да, – сказал Гром. – Хорошая идея.
И мальчишки ринулись по следу – ни дать ни взять пара грейхаундов!
Двойняшки нашлись в пылу спора со Змееглазом-Мелмоттом у дверей «Валлийской арфы». Их немедленно умыкнули и за пятьдесят секунд чистого времени изложили всю историю.
– Так, – сказала Анжела. – Мы его найдем.
– И заставим все сделать, даже если это будет последний подвиг в его жизни, – кивнула Зерлина.
Дальше банда прочесала весь Нью-Кат, потом весь Нижний Марш; ребята нашли продавца горячего гороха, продавца кексов, продавца пирогов – но совершенно не нашли Диппи. Они проверили Ватерлоо-роуд по одной стороне до железнодорожного моста, потом по другой – до Сент-Джордж-серкус, потом опять по первой и вот там-то и врезались в него на полном скаку: Диппи как раз выходил из зеленной лавки Чиппина на углу Уэббер-роу.
