Глава V. Показания специалиста
В эту минуту раздался резкий звонок в передней, и все взгляды невольно устремились на дверь. В комнату вошел полицейский, которого незадолго до этого послал куда-то коронер, а вслед за ним молодой человек весьма благообразной наружности, оказавшийся доверенным представителем оружейного магазина «Бон и Ко». Нимало не смущаясь от устремленных на него со всех сторон взоров, он прямо проследовал к коронеру, поклонился ему с достоинством и громко произнес:
– Вы посылали за мной?
– Да, я попрошу вас внимательно исследовать вот эту пулю. Ведь вы, вероятно, в совершенстве разбираетесь во всем, что имеет отношение к вашей специальности?
Молодой человек вместо ответа только кивнул, взял пулю и внимательно осмотрел ее.
– Можете ли вы нам сказать, из какого револьвера был произведен выстрел этой пулей? – спросил его коронер.
– Это пуля тридцатого калибра, – сказал молодой человек, возвращая ее коронеру, – такие продают вместе с револьверами небольшого калибра фабрики «Смит и Вессон».
– Маленький револьвер! – воскликнул дворецкий. – Но ведь у нашего господина в столе хранится маленький револьвер, я часто видел его! Все мы хорошо о нем знаем!
Присутствующие вновь заволновались, особенно прислуга.
– Да, совершенно верно, я сама его видела, когда однажды наш господин собственноручно его чистил, – сказала кухарка уверенно.
– Мистер Левенворт хранил его в столе?
– Да, в небольшом столике около кровати.
Тотчас одного из полицейских отправили осмотреть столик в спальне покойного. Спустя несколько минут он вернулся с маленьким револьвером в руках, который отдал коронеру. Все поднялись, чтобы посмотреть на оружие, но коронер передал его эксперту и спросил, действительно ли пистолет произведен в названной только что фирме.
– Да, конечно, это «Смит и Вессон», – подтвердил тот без малейшего колебания, – вы сами можете в этом убедиться.
– Где вы обнаружили револьвер? – спросил коронер у полицейского.
– В верхнем ящике ночного столика в изголовье постели мистера Левенворта. Револьвер лежал в бархатном футляре вместе с пачкой патронов, несколько образчиков которых я принес.
– Ящик был заперт?
– Да, но ключ находился там же.
Все слушали с напряженным вниманием. Кто-то спросил:
– Револьвер заряжен?
Коронер нахмурился и произнес с достоинством:
– Я и сам собирался задать этот вопрос, но прежде должен попросить всех успокоиться.
Тотчас в комнате воцарилась полная тишина – все сгорали от нетерпения узнать ответ.
– Ну, что скажете? – обратился коронер к представителю оружейного магазина.
Тот откинул барабан револьвера и заявил:
– Револьвер семизарядный, все пули в наличии.
Шепот разочарования пронесся по комнате.
– Но, – вдруг заявил молодой человек, продолжая рассматривать револьвер, – не все пули были помещены в гнезда в одно и то же время – одну вложили позже других.
– Из чего вы это заключили?
– Из чего заключил? – переспросил эксперт. – Внимательнее осмотрите револьвер: загляните сначала в дуло, – оно чистое и блестит, и вы не найдете ни малейшего указания на то, что из револьвера недавно был произведен выстрел, поскольку, очевидно, его после этого вычистили. Но, если вы пристально рассмотрите барабан револьвера, что вы там увидите?
– Около одного из стволов заметно темное грязное пятно.
– Вот это пятно и является доказательством того, что был сделан выстрел: пуля всегда оставляет подобное пятно после продвижения по стволу. Тот, кто стрелял из револьвера, знал об этом и вычистил дуло, но забыл вычистить барабан.
Среди присутствующих поднялся громкий ропот, послышались возгласы удивления и ужаса. Когда все снова успокоились, коронер приступил к допросу полицейского, чтобы выяснить, насколько далеко отстоит ночной столик от письменного стола в библиотеке.
– Для того чтобы от ночного столика перейти к письменному столу, надо, во-первых, пересечь всю спальню из угла в угол, затем преодолеть коридор, отделяющий спальню от библиотеки, и…
– Подождите минуту. Как расположен этот столик относительно двери, ведущей из спальни в переднюю?
– Если из той двери зайти в спальню и пройти вдоль кровати до столика, находящегося у ее изголовья, то можно взять револьвер и затем опять вернуться назад к передней так, что человек, сидящий в библиотеке, этого не заметит.
– Боже мой! – воскликнула кухарка в ужасе. – Джен не способна на такое!
Грайс подошел к ней, положил руку на плечо и заставил сесть на стул.
– Прошу меня извинить, – произнесла кухарка, обращаясь к присутствующим, – но, право же, Джен не могла этого сделать, я уверена в этом!..
Когда представитель оружейного магазина ушел, наступил минутный перерыв, которым все воспользовались, чтобы немного размяться; затем опять начался допрос Харвелла.
– Мистер Харвелл, – начал коронер, – скажите, пожалуйста, знали ли вы что-нибудь об этом револьвере, которым, оказывается, владел покойный?
– Разумеется.
– Значит, о нем в доме знали все?
– Похоже, что так.
– Как же вы можете это объяснить? Разве покойный имел привычку оставлять револьвер на столе, так что его могли увидеть все?
– У меня нет на этот счет никаких предположений, могу рассказать только, как сам узнал о его существовании.
– Пожалуйста.
– Мы как-то заговорили об оружии. Я кое-что смыслю в этом деле и всегда ношу с собой карманный револьвер; когда я продемонстрировал его своему патрону, тот встал, достал свой револьвер из ящика и показал его мне.
– Когда это произошло?
– Несколько месяцев назад.
– Значит, револьвер находился у него давно?
– Да.
– Это был единственный раз, когда вы видели оружие?
– Нет, – ответил секретарь нерешительно, – я видел его еще раз…
– Когда же?
– Недели три назад.
– При каких обстоятельствах?
Секретарь опустил голову, и на лице его появилось какое-то странное выражение; он крепко стиснул руки, глядя на коронера умоляющим взглядом.
– Господа, – сказал он после некоторого колебания, – разрешите мне не отвечать на этот вопрос.
– Это невозможно, – возразил коронер.
Харвелл побледнел еще больше.
– Я буду вынужден назвать здесь имя одной дамы, – сказал он, запинаясь.
– Мы ждем.
Молодой человек решительно выпрямился и произнес громко:
– Я говорю о мисс Элеоноре Левенворт.
При этих словах все невольно вздрогнули, только Грайс совершенно спокойно воспринял заявление секретаря, будто дело вовсе его не касалось.
– Я сознаю, что упоминание имени этой барышни при таких обстоятельствах может быть воспринято как недостаток уважения с моей стороны, – продолжал Харвелл поспешно, – но, поскольку вы настаиваете, мне придется рассказать все, что я знаю. Дело в том, что недели три назад я совершенно нечаянно в неурочный час зашел в библиотеку. Когда я подошел к камину, чтобы взять с него перочинный ножик, который там по рассеянности оставил, то вдруг услышал шорох в соседней комнате. Поскольку я знал, что патрона дома нет, и думал, что обе барышни уехали с ним, то решил войти в комнату, чтобы посмотреть, кто там находится. Я был крайне удивлен, когда вдруг увидел перед собой мисс Элеонору, стоявшую около ночного столика с этим револьвером в руках. Опасаясь навлечь на себя упрек в назойливости, я уже собрался незаметно уйти, как вдруг мисс Элеонора обернулась, увидела меня и позвала. Когда я подошел, она попросила объяснить ей устройство револьвера. Чтобы исполнить ее просьбу, мне пришлось взять револьвер в руки, именно это и был второй и последний раз, когда я держал в руках револьвер мистера Левенворта.
Сказав это, свидетель опустил голову и с видимым волнением ожидал дальнейших вопросов.
– Она просила вас объяснить ей устройство револьвера? Что вы хотите этим сказать?
– Она просила объяснить, как надо его заряжать, целиться и стрелять.
Точно молния, у всех блеснула одна и та же мысль, – присутствующие переглянулись между собой, и даже коронер не мог скрыть впечатления, произведенного на него этим ответом, и с сожалением посмотрел на секретаря, который, казалось, был совершенно подавлен тем, что` ему пришлось рассказать.
– Мистер Харвелл, – произнес он, – вам есть что прибавить к своим показаниям?
Секретарь грустно покачал головой.
– Грайс, – прошептал я, дотрагиваясь до руки сыщика, – если можете, убедите меня в том…
Но он не дал мне докончить, сказав лишь:
– Коронер сейчас пошлет за обеими дамами. Если хотите оказать им услугу и быть им полезным в эту тяжелую минуту, будьте, мой друг, наготове.
Эти слова сразу вернули меня на землю. И о чем я думал до сих пор? Теперь я видел перед собой только двух несчастных девушек, в безмолвном горе склонившихся над трупом человека, который заменил им отца.
Когда коронер объявил, что сейчас начнется допрос обеих племянниц покойного, я смело выступил вперед и объявил, что в качестве ближайшего друга семьи – да простит мне бог эту невинную ложь – прошу позволить отправиться за девушками, которых я и сопровожу сюда. Глаза всех присутствующих устремились на меня, и я испытал смущение как человек, неожиданно возбудивший внимание целого общества.
Но просьба моя была удовлетворена, и минуту спустя я уже находился на лестнице, ведущей на верхний этаж. В ушах моих звучали слова Грайса: «Третий этаж, первая дверь от лестницы; обе барышни уже ждут вас».