Дорогой Забытых Богов

Часть 2. Лики Дьявола

– Ну, Самми, что нового из жизни недопокойников? – Ариадна подошла к пульту контроля, на ходу диагностируя щупом подвижность запястья левой механической руки. – Было бы обидно, если после стольких треволнений и часов работы она умерла…

– Да нет, дарла, – усмехнулся Саммерс Тами, отвлекшись от созерцания показаний диагноста. – Пока что мы успешно поддерживаем… эти бренные останки. Хотя прости, я не прав! Такая жизнестойкость. Это просто чудо, что она выдержала весь этот ад и дотянула до вашего прихода.

–Это ты в точку сказал: про ад, – криво усмехнулась Ариадна и встала за его спиной. – Тогда в чём проблемы, что ты решительно отвечаешь «нет» на запросы Полночи? И не надо так на меня смотреть, она мне, можно сказать, всю кровь свернула, цитируя вашу переписку и обвиняя тебя в слабоумии!

Саммерс фыркнул, раздраженно тряхнул головой, буркнув что-то о несовместимости женщин и понятия «секретность». Ариадна лишь пожала плечами, прикипев взглядом к здоровенному прозрачному цилиндру, заполненному густым золотистым веществом. Внутри смутно виднелся силуэт человеческого тела, оплетенный гибкими трубками и проводами. Голову его скрывал сложный комбинированный шлем, напоминающий силуэтом голову какого-нибудь насекомого. Ариадна отправила приборам запрос и, дожидаясь ответа коллеги, изучала поступающие данные об общем состоянии Айсхарт. Не слишком, надо сказать, утешительные.

– Спрашиваешь, в чём проблема, – наконец, вздохнул глава биотехников, откинувшись удобнее на своем парящем стуле. – Начнём с юридической заковыки: она военный преступник. И по букве закона мы должны передать ее в руки высшего командования, как только её состояние будет соответствовать требованиям допроса.

– Ага, разбежались и убились о стенку, – буркнула лейтенант, пошарив пальцами по поясу. Разъехалась одна из массивных секций, и ей в ладонь выкатился ярко-красный леденец. Ариадна сунула его за щёку и добавила: – С учётом того, сколько грохнули сил на доставку Айсхарт и реанимацию; добавим сюда, что в отчётах командованию не упомянуто ни словом об уцелевших с Джаханнама… Боюсь, у нашей паучихи какие-то свои виды и планы.

– И она скорее нас тут всех прикопает, чем выдаст Ледышку, – мрачно усмехнулся Саммерс, машинально следя за рукой чатуры, вновь потянувшейся к поясу за леденцами. – Ну, и собственно, вторая проблемка: грубо говоря, техническая.

– Не хватает запчастей? – с пониманием вздохнула Ариадна, не отводя глаз от емкости с телом внутри. – Ну да, где в этом хламовнике что-то годное найти… И когда вообще последнее снабжение в «Крепость» было-то?!

– Тут ты ошибаешься, дарла, – возразил ей Саммерс. – Как раз в этом хламовнике есть многое такое… – Он вдруг оборвал себя, быстро посмотрел на насторожившуюся, недоверчиво глядящую на него Ариадну. Потом привычно тряхнул головой и продолжил, постукивая пальцами по краю пульта: – В «Крепости» хранятся отнюдь не только никчёмные разработки и никому ненужные военные игрушки. Найдётся здесь и кое-что… Что позволит и мёртвого воскресить… Но видишь ли, дарла, для глобальной технооснастки и имплантации необходимо личное согласие. А в случае с нашей пациенткой это просто невозможно: у неё отсутствуют голосовые связки.

Ариадна чуть не подавилась конфетой и только вопросительно промычала.

– Цероклещ. – Биотехник похлопал ладонью себе по горлу. – Они вживили ей эту дрянь в горло, представляешь? Вместо голосовых связок, чтоб она и пикнуть не могла, не говоря уже о том, чтобы, не дай Боже, сплотить вокруг себя очередных бунтарей. Мы извлекли эту пакость, но свой голос она потеряла навеки. А при таких травмах я вообще не гарантирую того, что она повторно придёт в сознание. Поэтому на все пожелания Полночи немедленно приступить к кибернетизации я отвечаю «нет».

Ариадна лишь неопределённо мотнула головой. Её внимание привлек квартет «экзотов», протопавших в сопровождении трёх биотехников на осмотр в соседний с этим бокс. Она сама начинала как носитель экзоскелета: вживленные порты для стыковки с мускульными усилителями, препараты, повышающие скорость реакций и нейрокинетики мышц… Электронные галлюцинации, отказ пищеварительного тракта, зависимость от этих самых препаратов, пораженные глазные нервы; дискоординация в одной из боевых операций, когда она и лишилась обеих ног ниже колен. Вытащили, подлатали кое-как за счёт государства, готовились списать и назначить ветеранскую мизерную пенсию.

И вдруг ей предложили пройти кибернетизацию по какой-то неведомой исследовательской программе «Чатурвимшати». С полным восстановлением по службе и всем к этому причитающимся. Правда, перевестись на гражданку ей не светит и куда её после этого направят, и Святой Полиграф не скажет… Требовалось её личное сознательное согласие. Ариадна, с казенными барахлящими глазными имплантами, цедящая пищевой концентрат через трубку, идущую прямо в желудок, лязгающая по полу бесчувственными протезами; она согласилась, не раздумывая.

Ей провели частичную восстановительную кибернетизацию конечностей и пораженных органов. Привесили дополнительные «хваталки» и отправили к чёрту на куличики, на малоизвестную планетку на окраине Галактике. С теми же полномочиями военного медика, что и в прежней жизни. Только вот редко кого из людей ей доводилось латать: служба в «Крепости» была скучной до одури, а контингент – почти всё такие же многорукие киборги, андроиды да чуток людей. Осваиваться с новыми возможностями организма пришлось тут же, под присмотром Саммерса Тами и его отдела биотехников, и временами Ариадна ощущала себя скорее подопытной мышью, чем приписанным по штату медиком. Сожалела ли о былом?..

Ариадна в который раз задалась этим вопросом, вздохнула, тронула кончик своего носа пока еще живым пальцем. Были трудности, когда мозг и процессор пытались войти в рассинхрон, и новые руки вели себя как попало. На первых порах возникало ощущение раздвоенности, пока она научилась спокойно принимать информацию по внутренней сети, а то и вовсе отдавать аналитику процессору. Пришлось привыкать к обязательному диагностированию каждую неделю и научиться разбираться в киберорганизмах новых коллег. Дозировать силу кибер-рук и примириться с тем, что среди всех чатуров и эсков она оставалась слабейшей.

Однажды Саммерс, выслушав поток её обид и жалоб, усадил её вот в это самое кресло и объяснил, что она при желании может затребовать полную кибернетизацию. Стать с ног до головы закованной в металл и расстаться почти со всеми недостатками человеческого тела. И Тами сказал, мягко взяв её руками за плечи: «Но ты – такая, какая ты есть сейчас, ты нужна, чтобы остальные помнили: они тоже люди. Им нужно о ком-то заботиться… Хотя в нашей обстановочке это выражается в том, что вы ругаетесь, на чём свет стоит, и ты ловко прячешься за спиной у Геракла или Гефеста в поисках защиты. Или в том, что кто-то из эсков носит тебя на руках, когда надо пробежаться на десяток километров».

Она тогда смутилась и обозвала Саммерса дураком. Он только улыбнулся в ответ. И только спустя пару лет несения скучной службы в «Крепости» она поняла, как был прав глава биотехников: её уязвимость на фоне прочих киборгов странным образом сплочала команду. Особенно на фоне зловещей непонятной Полночи…

Ариадну отвлекло от размышлений какое-то прикосновение. Она скосила глаза вниз и обомлела: Саммерс пытался вскрыть заветную секцию на её поясе.

– Сдурел, что ли?! – воскликнула лейтенант и отвесила ему подзатыльник. На счастье биотехника, живой рукой. – Куда лапы тянешь?!

– Вот ведь жадюга! – охнул Тами, потирая затылок. – Что тебе, одного леденца для друга жалко?!

– А просто попросить не мог?! – огрызнулась лейтенант, неудержимо краснея. – Чё руки-то сразу распускать?!

– У тебя допросишь, – буркнул Саммерс, пригладил курчавые свои волосы и смерил Ариадну ехидным взглядом. – Что это ты краснеть надумала? Решила, что я тобою прельстился?! Может, мне пойти еще к рефрижератору поприставать?!

– Да я тебе!.. – Ариадна замахнулась снова, на этот раз одной из механических рук. Биотехник извернулся в кресле так, чтобы отбрыкиваться ногами.

– Отставить, – лязгнула короткая команда, и лейтенант поспешно вытянулась перед бесшумно подошедшей Полночью. – Что здесь происходит?

– Да так, дискуссия на тему скопидомства некоторых, – отозвался Саммерс, занимая подобающее сидячее положение, и ехидно добавил: – А так же о вреде сладкого и влиянии конфет на появление лишнего веса!

– Ты у меня… – начала было Ариадна и прикусила язык, когда Полночь зыркнула на неё полыхнувшими алым глазами. При этом с губ калики не сходила её обычная улыбка, от которой, как верно заметил Орионис, у прочих киборгов что-нибудь замкнуть норовило.

– Итак, доктор Тами, Вы упрямо отказываетесь проводить глобальную кибернетизацию, не смотря на все мои доводы, – мягко обратилась к биотехнику Полночь. – Почему?

– Я уже приводил тебе контрдоводы, – слегка дрогнувшим голосом ответил биотехник; мало, кто спокойно переносил пристальный взгляд калики. – Она преступник, это раз. Во-вторых, я не могу без ее личного согласия проводить такую замену. В-третьих, фактически не на что наращивать киберплоть. И вообще, ты сама нарушила закон, скрыв в отчётах, что найден выживший… Ох… – Он судорожно сглотнул, когда одна из зеркальных ладоней Полночи легла ему на плечо.

– Не надо, Самми, болтать мне о законе, – почти ласково произнесла калика, низко склонившись к уху человека. – Мы тут все вне законов Лиги, ты ведь помнишь? Не отрицаю, ни в одном из отчетов, посланных командованию, я не упомянула, что с Джах-12 кто-то был доставлен. Да и ты, я надеюсь, не успели ничего отослать.

– Н-нет, – пролепетал Саммерс Тами, сжав пальцы в кулаки так, что костяшки побелели.

– Итак, никто, включая всю поисковую экспедицию и нашего коменданта, нигде не отметил, что Беатрис Айсхарт выжила, – продолжила Полночь, другой рукой играя с особо непослушным локоном на затылке мужчины. – А кто в этом реанимационном цилиндре? Скорее труп, и это твои же слова.

– Д-да, Полночь, это и есть основная трудность. – Саммерс постарался вернуть голосу твёрдость, хотя по щеке сбежала капелька пота. – Я не могу приживить ей имплантаты, а затем оснастить и адаптировать. У неё фактически отсутствуют ноги, уцелела одна рука, уж про торс я промолчу. С поддержкой системы жизнеобеспечения, функционируют только сердце и одно легкое. И постоянная тканевая подпитка, чтобы не началось разложение оставшихся органов и мышц, и переливание крови! Она – «овощ», понимаешь? – Тут он взглянул на калику, прямо в светящиеся золотисто-алым глаза. – Если я отключу ее хотя бы на пару минут от всей этой аппаратуры: всё, крышка. Она не сможет сама дышать. Ты и без меня знаешь, что кибернетизация должна проводиться на физически сильном, выносливом теле.

– Она выжила и протянула восемнадцать часов, – тихо и с какой-то жуткой интонацией сказала Полночь. Ее глаза сузились, превратившись в две алые щели на нечеловечески красивом лице.

– Ей повезло, – сухо сказал Тами, стряхивая обе руки калики, и выпрямился. – Гуманнее было бы отключить поддержку и дать ей умереть. Единственное, что я могу предложить, так это поместить ее мозг в «банку», а потом подобрать соответствующую оболочку. На складах, пожалуй, что-нибудь найдётся… И кстати, задета лобная доля мозга, возможны проблемы с памятью. Полночь, не в моей компетенции воскрешать мертвых! Вези её центр Галактики в нейролаборатории, или на клонирование. Попробуй их убедить, возможно, тебя ещё и послушают. У нас тут нет нужных технологий.

– Ты закончил? – спокойно спросила Полночь и приняла одну из своих изысканных поз, пару рук положив себе на бёдра. – Она не может стать технозомби.

– Предложи другой вариант, – буркнул биотехник, пытаясь сделать вид, что у него вдруг появилось неотложное дело. Он плюхнулся в своё кресло, и его пальцы запорхали над пультом диагноста. В воздухе запахло чем-то техническим и пряным одновременно, раздались гудящие и щелкающие звуки.

Внутри золотистого вещества, где на грани жизни и смерти плавала Беатрис Айсхарт, ожили смутно различимые манипуляторы, придвинулись к ней и стали проверять подключенные к изувеченному телу приборы. Полночь наблюдала за процедурой, чуть склонив голову к плечу. Глаза её неотрывно следили за руками биотехника, а пальцы её собственных расслабленно расположенных рук чуть заметно подрагивали.

Ариадна не смела и напомнить о себе, так и стоя на вытяжку и судорожно соображая, зачем калика так упорно пытается отстоять жизнь заключенной. Как медик, Ариадна была согласна с доводами Саммерса и, как все на базе, знала, что здесь нет столь сложного оборудования, дабы восстановить хотя бы часть нервных окончаний и органов вывезенной с разгромленной каторги женщины. В противном случае они получат всего лишь технозомби – не лучше обычного робота, с самыми примитивными рефлексами. Тем более что были повреждены ткани мозга.

Полночь вдруг улыбнулась шире, развернула кресло Саммерса к себе лицом и мягко поинтересовалась:

– А каково состояние её позвоночника и других долей мозга?

– На трансплантацию кое-что сгодится, – мрачно усмехнулся биотехник. – Вполне удовлетворительно, если вправить парочку позвоночных дисков и обеспечить хорошее подключение… – Он вдруг побледнел и попытался едва ли не выпрыгнуть вон из кресла.

– Да, Самми, да, – кивнула Полночь, низко склоняясь к человеку. – Я говорю о проекте «Второй Страж».

– Нет! – рявкнул Саммерс, яростно глядя на калику, но не в состоянии сбежать от неё. – Этот проект закрыт! Закрыт, Санди!!! Тебе ли не знать, чем закончились первые попытки!

– Ну, тише, тише, – мурлыкнула Полночь и дёрнула мужчину за плечи вверх, заставив встать чуть не вплотную к себе. – Успокойся и вспомни: первый эксперимент сорвался из-за того, что нам предоставили психически неустойчивый… и уже претерпевший физические изменения материал. Мы и сами были виноваты: не учли разницу ментальных мифоустановок…

«О чём она?!» – мысленно взвыла Ариадна, но почти не дышала, ловя каждое слово калики.

– Во второй раз, – продолжала Полночь, придерживая мужчину двумя руками за плечи, двумя за талию, словно намеревалась заключить в объятия, – произошел конфликт сознания и технологии переноса – мы тогда не знали, что Абба Рута вкладывали в понятие слияния материи и духа.

– Санди, перестань, умоляю!.. – осипшим голосом взмолился биотехник.

– Но этот второй случай показал нам, какой психотип нужен для успеха, Самми! – Калика притянула мужчину к своему лицу, рассечённому на зеркало и тьму. – Посмотри, какой нам представился случай доказать, что наш проект может быть удачным! Посмотри на неё: сильная духом, опытный солдат, офицер без страха и упрёка, с архаичными понятиями чести! Протянувшая столько часов на грани смерти!.. Самми, посмотри на неё. – Одна из тёмных рук плавно разогнулась и указала на реанимационный цилиндр. – Мозг и позвоночник. Ей уже нечего терять, и по всем отчётам – её уже нет в живых. Но можно начать…

В голосе Полночи звучала обжигающая и завораживающая страсть. Окончательно перестав понимать, о чём она говорит, Ариадна хотела слушать её и выполнить всё, что пожелает эта многорукая зеркально-чёрная, прекрасная и ужасная почти богиня.

Мужчина продолжал возражать, но в голосе уже не было начальной твёрдости:

– Я не могу, Сандрия… Я боюсь… – Но его взгляд, проследивший за рукой Полночи, уже наполнялся каким-то тёмным фанатичным огнём.

– Мы вместе – сможем, Самми, в этот раз – вместе, – прошептала Полночь, проведя зеркальной ладонью по его щеке, едва касаясь кожи. – В этот раз мы будем следить, и мы уже знаем, что делать… Разморозь проект, эти полномочия передали тебе. Пока не афишируй, ты же не хочешь, чтобы нас прервали?..

Ариадна вдруг почувствовала, словно подсматривает за чем-то очень личным, почти интимным. Проще простого было отключить внешние органы восприятия, изображая из себя куклу, пока не окликнут… Но этот шёпот, эта страсть в нём – они искушали, и лейтенант не нашла в себе силы противиться, продолжая смотреть и слушать.

Полночь склонилась к самым губам бледного мужчины, ладонями взяв его за виски, очень нежно, хотя чувствовалось – она может одним движением свернуть ему голову…

– Наша мечта, Самми, о да: идеальная машина без усталости и изъянов чатуров и эсков, и даже моих, не говоря уже об и «экзотах»; не нуждающаяся в постоянном диагностировании и подпитке, не нуждающаяся во сне и психологической разрядке, обучающаяся, мощная, быстрая. Живая. Живой механизм с душой, разумом, интуицией, воображением. Неуязвимая. Совершенная. Божественно совершенная!

Ариадна внутренне задрожала, пытаясь разорвать гипнотическое очарование голоса калики. В её голове вдруг родилась мысль: «Если бы Дьявол имел лицо, оно было бы наполовину зеркалом, наполовину – тьмой…»

Саммерс едва ли осознавал касание почти ледяных металлических пальцев к своему лицу. Едва ли вспомнил о чудовищно острых когтях, скрытых в них до поры. Он дышал урывками, глаза лихорадочно блестели. С трудом он отвел взгляд от реанимационного цилиндра, сейчас похожего на колонну света со смутным силуэтом внутри. Биотехник посмотрел в лицо Полночи и увидел в зеркальной половине её лица своё отражение – тоже только половину.

– Машина, живая… Нет, уже не машина, и не человек, Самми, – еле слышно произнесла Полночь. – Божество. И мы будем его творцами. Ты и я – и никто не вмешается на этот раз!

Ариадна смотрела: человек в объятиях многорукого демона, стоявшего к лейтенанту своей тёмной с авантюриновой искрой стороной. И за ними – человеком и киборгом – золотился цилиндр с едва видимым силуэтом в паутине трубок и проводов.

– Хорошо, Санди, – совершенно спокойно сказал мужчина, не отводя глаз, не пытаясь отстраниться. – Я разморожу проект. Сегодня. Сейчас…

Золотисто-алые глаза калики вспыхнули торжеством. Она повернула голову, и отражение лица Саммерса кануло в тёмной половине её лица…