Глава 12. Сара
– Я думаю, – сказал Том после того, как расстался с хрустящей десятифунтовой банкнотой и повел меня в местное кафе, – тебе лучше рассказать мне все. – Он взглянул на мой животик. – Мне нужно знать.
Еще не слишком поздно, сказала я себе. Я могла бы заявить, что Келли была пьяна, или под кайфом, или и то и другое, и не понимала, что говорит. Но в то же время я ощутила облегчение. Возможно, лучше всего было бы признаться во всем.
– Я давно хотела тебе рассказать, Том, – сказала я, осторожно помешивая свой кофе. – Но не было подходящего момента.
Его лицо сморщилось.
Тогда я поняла, что мне следовало промолчать. Он бросит меня и ребенка. Мы останемся одни. Но теперь молчать уже нельзя. Я сделала глубокий вдох.
– У меня никогда не было друзей в школе. Тех, у кого нет родителей, как правило, избегают. Ты словно отличаешься от остальных.
Том снова слегка кивнул. Слегка приободрившись, я продолжила:
– Но в художественном колледже тебя не спрашивают о том, откуда ты. Все, что мы хотели, – это рисовать, писать и быть экспрессивными. Впервые я почувствовала, что меня приняли.
Он еще раз кивнул.
– Я попала в компанию, которую некоторые люди могли бы назвать «неправильной», хотя мне она такой не казалась. У меня были и другие друзья, более состоятельные. Одна из них была особенной. Эмили. Мы были лучшими подругами. – Я хотела рассказать о ней побольше, но боялась выболтать слишком много.
Я закрыла глаза. Так далеко зашла, что остановиться невозможно. Сейчас я видела ее лицо прямо перед собой. Золотые кудри. Фарфорово-голубые глаза. Ее манера слушать, подперев рукой подбородок. Чтобы успокоиться, я попыталась сосредоточиться на окружающем гаме. На болтовне за соседними столиками. На звоне чашек. На грохоте, который наводил на мысль, что где-то уронили поднос. На ускорившемся ритме сердца.
– Однажды вечером я была на вечеринке, и кто-то дал мне таблетку.
Том застонал.
– Из-за нее я почувствовала себя так хорошо, – прошептала я. – Через некоторое время мои друзья сказали, что не могут продолжать давать мне наркотики. Что теперь за них придется платить. Так что я начала торговать. Ты должен понять, я не знала, что еще делать, и это продолжалось всего год или около того. Та женщина – Келли – одна из тогдашних моих знакомых.
Том вертел в руках пустую чашку. Он не мог даже смотреть на меня.
Я встала. Все было плохо.
– Куда ты собралась? – Его голос звучал резко, но на лице отражалась тревога как у маленького мальчика.
– Домой, собирать вещи.
Он коротко рассмеялся:
– И это все?
Я пожала плечами, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно.
– Похоже, ты уже принял решение.
– Я не то имел в виду, говоря: «И это все?» – уточнил Том. – «И это все?» означало: «Ты мне все рассказала?»
Время пришло. Сейчас я могла признаться во многом.
Посмотрела вниз на свой маленький животик. На чудо, которое росло внутри меня.
Несмотря на выкидыши, у меня было хорошее предчувствие. В глубине души я знала, что это мальчик. И должна была дать своему сыну хорошую жизнь. Должна была убедиться, что отец его не бросит. Я не хотела, чтобы малыш чувствовал вину за то, что у него только один родитель, как я когда-то. Теперь времена изменились, но тогда отсутствие отца было большой проблемой.
– Да, – ответила я. – Я рассказала все. А как насчет тебя?
Не знаю точно, почему я это спросила. Возможно, пыталась помешать ему и дальше задавать неловкие вопросы. Я определенно не ожидала того, что случилось дальше.
– Вообще-то, – сказал он, – и в моем прошлом есть кое-что, чем я должен был давно с тобой поделиться.
Теперь в свою очередь смутилась я.
– Что ты имеешь в виду?
– Мой отец умер от печеночной недостаточности, потому что был алкоголиком.
– Почему ты раньше не говорил? – спросила я.
Я никогда не видела отца Тома. Он умер незадолго до того, как мы с Томом встретились. Я пыталась подтолкнуть его к разговору, но Том не захотел.
– Мне было стыдно. Это еще больше укрепило мою решимость не пить. Что касается наркотиков… – Он посмотрел на меня с выражением «как ты могла?». – Я всегда считал их злом.
Мы помолчали, затем Том продолжил:
– Иногда я думаю, что был бы совсем другим человеком, если бы рос рядом со своей мамой. Мы с ней были очень близки.
Он говорил почти мечтательным тоном, которого я у него никогда не слышала.
– У нее была чудесная улыбка. Очень похожая на твою, правда. Когда ее не стало…
Он замолчал.
Его глаза заблестели от слез.
Я хотела протянуть руку, но что-то подсказывало мне, что не стоит двигаться, иначе он замкнется. Я интуитивно понимала, что Тому необходимо выговориться.
– Когда ее не стало, в мире словно погас свет. С тех пор я не чувствовал себя любимым. Пока не встретил тебя.
Я не смогла удержаться и не заговорить. Прошептала:
– Это чудесно. Но мне так жаль, что тебе пришлось пройти через все это.
Большая ошибка. Мои слова словно вывели его из транса. Он встряхнулся. Вернулся Том, который не мог показывать чувства.
– Все в порядке. Подобные вещи случаются. Тогда-то я и отправился в школу-интернат. Наверное, так для меня было лучше. Иначе пришлось бы остаться дома с отцом и его новой женой. – Он издал еще одно «ха». – Они времени не теряли.
– Знаешь, – тихо сказала я. – Мы были честнее друг с другом, чем когда-либо прежде. Нам следовало поговорить об этом раньше. – Я потянулась к его руке. – Мне очень жаль.
– Мне тоже жаль, – сказал он. – Я не одобряю того, что ты сделала. Но понимаю, как это могло произойти.
У нас все будет хорошо! У меня на сердце стало легче. Потом я ахнула.
– Что такое?
– Кажется, он пошевелился. Всего лишь дрожь. Потрогай! Может, он снова пошевелится.
Я осторожно положила руку Тома себе на живот. И опять почувствовала дрожь.
Лицо Тома напомнило мне лицо той маленькой девочки, которую я видела несколько лет назад у витрины «Селфриджес» в Рождество. Изумленное. Неверящее. Словно он стал свидетелем чего-то чудесного.
– Ты все еще любишь меня? – спросила я.
Последовало короткое молчание. Я едва могла дышать.
– Да, – ответил он.
Я знала, что Том не сказал бы этого, если бы думал иначе.
Не такой человек.
Но он молчал всю дорогу домой. Это напугало меня. Мне нужно было вернуть старого Тома. Того, который не задумываясь сказал бы: «Да, конечно, я люблю тебя».
Как же мне это сделать?
И тут меня осенило. Оливия. Она бы поняла, что делать.
– Ты торговала наркотиками? – переспросила она, когда я закончила.
Я позвонила ей на следующее утро, как только Том вышел из дома. Надо признать, сказала, что это была «всего лишь» пара таблеток для друзей.
– Ух ты, Сара! – Затем в ее голосе послышалось беспокойство: – Никому не говори, но я раз или два принимала немного кокаина. Том и Хьюго всегда были категорически против подобного. Но все в порядке. Мы сможем с этим разобраться. То есть это же в прошлом, да?
Мне становилось уютно от этого «мы». Я не совсем понимала, почему Оливия вела себя так мило, но оказалось приятно иметь кого-то, с кем можно поделиться.
– Тебе придется пустить в ход все свои женские хитрости, чтобы вернуть его на свою сторону, – добавила она. – Доставляй ему удовольствие в постели. Говори, каким замечательным отцом он будет.
– Попробую, – с сомнением ответила я.
– Эй, давай же! Ты не единственная женщина, которой приходится возвращать своего мужа. Мы с Хьюго тоже переживали плохие времена.
– О чем ты?
– Ну, знаешь, – беззаботно произнесла она, – мелкие придирки, ничего особенного. Как насчет ужина на следующей неделе? Спланируем нашу стратегию, а потом посмотрим кино. Вышел новый фильм с Харрисоном Фордом, а Хьюго не хочет идти.
Отличная идея. Как я ошибалась, недооценивая эту женщину. Оливия была именно тем другом, в котором я так нуждалась. Кем-то, кому я могла доверять.
Снова начался дождь.
Шины скрипят по асфальту.
Странное ощущение, как будто все это не по-настоящему.
Я начинаю дрожать.
Он замечает.
– Ты не боишься?
– Нет, – говорю я. – Конечно нет.