Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 7. Том
Через неделю после возвращения домой из медового месяца я удивил Сару тем, что вставил ее новую картину в раму и повесил в гостиной. Или в лаундже, как она это называла.
– Ты такая талантливая.
Она пожала плечами, ее косички качнулись.
– Предпочитаю обнаженную натуру.
Я посмотрел на спускавшийся к пылающему оранжевому морю утес, где мы устраивали пикник.
– Это не так спорно, как обнаженные тела, тебе не кажется?
– О чем ты?
– Ну, такая картина с меньшей вероятностью вызовет негатив, когда мы соберем людей на ужин.
На работе была пара важных коллег, которых мне предстояло пригласить в гости. В прошлом они приглашали меня к себе, а мне удавалось избегать ответной любезности. Появление жены вселяло определенный энтузиазм. Лишь бы Сара не выкинула ничего странного. Например, не предложила нам поужинать перед телевизором, держа тарелки на коленях. Нельзя предугадать, что моя жена сделает в следующий момент. Временами это освежало, но потенциально могло привести к неловким ситуациям.
– Я предпочитаю человеческие тела, – твердо сказала она. – Меня не перестает удивлять, что каждый из нас настолько не схож с другими.
Та же мысль приходила в голову и мне, хотя я никогда бы не подумал высказать ее вслух.
– Постоянно гадаю, как буду выглядеть, когда подрастет живот. – Мы уже сидели на диване, под ее картиной, и Сара положила голову мне на плечо.
– Значит, ты по-прежнему думаешь, что уже беременна?
– Вообще-то, – ответила она, откидываясь назад и поглядывая на меня из-под темных ресниц, – сегодня утром я воспользовалась одним из этих домашних тестов.
Обычно я не выказываю эмоции, но тут почувствовал, как мое сердце бешено заколотилось.
– Ты?..
Она покачала головой:
– Результат был отрицательным. В инструкции говорилось, что месячные должны запаздывать, а у меня их не было. Но в последний год или около того они приходили нерегулярно. То рано, то поздно.
Я этого не знал. Разве о таких фактах она не должна была упомянуть раньше? Или подобные темы женщины держат при себе?
На следующий день мне пора было возвращаться на работу. Впервые в жизни я не испытывал своего обычного энтузиазма.
– Не беспокойся о домашних делах, – сказал я. – Все сам сделаю, когда вернусь.
– Мистер Особенный! – Она ткнула меня локтем.
Не в первый раз Сара меня так называла. Мне не нравилось это прозвище. Разве плохо желать, чтобы вещи лежали на своих местах? Еще одна черта Сары, о которой недавно узнал. Я предпочитал, чтобы кухонные полотенца были аккуратно сложены в посудных шкафчиках, а она развешивала их на спинках стульев или, скомкав, швыряла на столешницы. Она бросала в раковину чайные пакетики, которые пачкали белую керамику. А когда стирала мои рубашки, не встряхивала их как следует перед сушкой.
– Полагаю, школа-интернат и годы, проведенные в одиночестве, сделали тебя независимым, – произнесла она со своим легким смехом. – Не беспокойся. У меня будет больше времени на живопись.
Но когда в конце дня я вернулся с красивым сине-розовым шарфом, который купил для Сары в «Либертис», она стояла на коленях над чистым холстом на кухонном полу.
– У меня больше не получается, – сказала она с диким выражением в глазах. – Как будто мне нужен пинок под зад – страх остаться без денег на еду или для счетчика, – чтобы происходило волшебство.
– Сара, тебе правда следует…
Я собирался сказать «следить за языком», поскольку «зад» не из тех слов, которые мне нравятся, но она неправильно истолковала мое вмешательство.
– Знаю! Мне следует чувствовать облегчение от того, что больше не нужно беспокоиться о коричневых конвертах с надписью «НЕ ИГНОРИРОВАТЬ». И я чувствую.
– Разве я не делаю тебя счастливой?
– Конечно, делаешь. – Она встала и обняла меня. От нее исходил какой-то странный запах.
– Ты что, курила? – спросил я.
– Нет. – Она отстранилась. – Если действительно хочешь знать, я зашла в газетный киоск, чтобы купить пачку сигарет, но остановила себя, впившись ногтями в запястье.
Неужели?
– Я чувствую запах табака, – настаивал я.
– Это от моей рубашки. Не было времени постирать ее после моего последнего урока. Некоторые ученики курят на перерыве.
Затем ее лицо изменилось. Вместо несчастного выражения на нем появилась одна из ее очаровательных улыбок.
– Это кое о чем мне напомнило. На следующей неделе я начинаю новый курс, так что по четвергам вечерами меня не будет.
Мне стало не по себе. И не только потому, что ее не будет дома. Что-то произошло. Хотя мы ведь еще не все друг о друге знаем? В этом и заключается суть супружеской жизни.
И тут я вспомнил и достал шарф.
– Купил тебе подарок.
– Подарок? Почему?
– Потому что мне так захотелось.
И вот опять она. Эта чудесная улыбка.
– О, Том, он прекрасен. Какие удивительные цвета. Такой красивый узор пейсли.
Я не знал, что это значит, но не хотел признаваться. Главное, она обняла меня. И все снова стало хорошо.
Несколько недель спустя центр искусств закрылся из-за нехватки финансирования. Занятия прекратились. Я постарался не показывать своего облегчения. Сказал вместо этого:
– Неважно. Когда у нас появятся дети, ты все равно захочешь оставить занятия.
– Но я буду скучать по своим ученикам! – В ее прекрасных темно-карих глазах блестели слезы. – Мне нравится направлять их руки и наблюдать, как загораются при первых уверенных штрихах лица тех, кто даже не подозревал в себе такого умения.
– Разве тебе недостаточно меня? – спросил я, понимая, что это звучит глупо и по-детски.
– Конечно, достаточно.
Она откинула назад волосы и потянулась, чтобы поцеловать меня в губы. Я сдался. Невероятно, какой эффект на меня она производила.
Несколько недель спустя Сара позвонила мне на работу. Я уже просил ее так не делать. Это выглядело непрофессионально. Мне нужно было подавать пример своей команде.
– С тобой все в порядке? – спросил я.
– Угадай что? – Ее голос звучал игриво. – Ты скоро станешь папой!
Пока она говорила, я заметил одного из старших партнеров, который приближался ко мне своей размеренной, целеустремленной походкой.
– Очень хорошо, – вежливо произнес я в трубку.
– Думала, ты будешь на седьмом небе от счастья!
– Я сейчас иду на встречу.
– Так ты не можешь говорить?
– Вот именно.
Я положил трубку как раз вовремя.
– Надеюсь, я не помешал чему-то важному, Том?
– Вовсе нет, – ответил я.
Затем он начал говорить мне, что управление было «очень впечатлено» моей работой и хотело бы рассмотреть мою кандидатуру на должность младшего партнера. Но я не мог сосредоточиться. Был слишком взволнован тем, что сказала Сара. А еще напуган. Отцовство – это такая ответственность. Что, если я все испорчу, как сделал мой папа? Во время медового месяца я твердил себе, что быть достойным родителем не так уж трудно. Но теперь, когда это стало реальностью, у меня начали появляться сомнения.
По дороге домой я остановился у цветочного магазина и, чтобы подстраховаться, попросил «смешанный букет». Арабелла однажды подняла страшный шум, когда я купил ей хризантемы. Она назвала их гаражными цветами.
Я нашел Сару на кухне.
– Прости, что не смог с тобой поговорить, – сказал я, осторожно передавая ей букет, перевязанный розовой лентой. – Ты позвонила в непростой момент. Но твои новости просто потрясающие!
– Наши новости, – поправила она, снимая фартук. Сара готовила что-то вроде рагу. Называлось гуляш из тофу. – Это удивительно, правда? – Она взяла мою руку и положила себе на живот. Я не смел пошевелиться, опасаясь повредить что-нибудь внутри нее.
– Поговори с ним, – предложила Сара.
Я громко рассмеялся:
– Это же еще не настоящий человек.
– Чушь собачья! Он или она может нас слышать, ты же знаешь. Так написано в книжках про беременность. Ты слушаешь, малыш? Мы будем любить тебя вечно. Не так ли, папочка?
Она одарила меня одной из своих чудесных улыбок.
– Да, – сказал я и внезапно почувствовал себя намного лучше. – Будем.
Три недели спустя субботним утром Сара разбудила меня. Солнце уже начало пробиваться сквозь занавески. Я заметил, что между двумя кусками материи был небольшой раздражающий зазор – прошлым вечером их задергивала Сара, а не я. Когда я встал, она застонала.
– У меня болит живот.
– Попробуй облокотиться на подушки, – мягко ответил я, направляясь к действовавшим на нервы занавескам.
Позади меня раздался тихий вздох, а затем крик. Я обернулся.
– Взгляни! – воскликнула она, указывая на простыни.
Сара лежала в луже крови, которая все увеличивалась.
Мой разум заметался. Я изо всех сил пытался его удержать. Думать. Быть спокойным.
– Все в порядке, – произнес я.
– Откуда ты знаешь?
Я оставил вопрос без ответа, а взамен сказал:
– Мы позвоним 999.
Числа. Практические шаги. Вот в чем было дело. С ними я чувствовал себя увереннее. Все будет хорошо.
Должно быть.
Но если бы присяжные на своих скамьях узнали сейчас правду, то наверняка первыми не согласились бы.
Окно водителя опущено.
– Залезай, – говорит он.
– Мне нужно вернуться к полуночи.
– Просто залезай, ладно?
Он барабанит пальцами по рулю. На его правой руке большой серебряный перстень.
Похоже, с черепом.
Я оглядываюсь вокруг.
Улица пуста.
– Давай, – говорит водитель. – У меня есть идея. Будет весело.
