Утро первого дня
Проснулся от звонкого щебетания птиц.
Как все-таки прекрасно проснуться на свободе, слушать беззаботное щебетание пернатых, наслаждаться теплом солнечных лучей, ароматами трав, лёгким и приятным дуновением ветра. Да ещё это ласкающее слух стрекотание кузнечиков, жужжание пчёл, шум ветвей на дереве и … такое захватывающе мелодичное щебетание, изредка перекрываемое карканьем пролетающей мимо вороны, доносившейся где-то издалека барабанной дробью дятла и отсчитывающей года куканьем кукушки.
В теле ощущается необычайная лёгкость, от радостной эйфории и от неописуемого волнения сердце готово вырваться из груди. Теперь мне на собственном опыте понятно столь необычайное стремление к свободе узников и героев различных приключенческих романов, понятны их душевные переживания, их тревожный мандраж, их восторженный трепет.
Как только выбрался из пещеры, то обнаружил, что стою высоко на выступе скалы. Перед глазами открылось восхитительное зрелище. Как на ладони, бесконечный океан зеленой тайги, внизу сверкающая на солнце извилистая река, вверху синее безоблачное небо. На противоположном берегу широкой реки, огибающей основание скалы, раскинулась заросшая густым кустарником поляна.
Довольно знакомая картина, как будто я где-то всё это уже видел, словно передо мной та же самая поляна, та же самая тайга, та же самая речушка, которые я наблюдал с выступа скалы перед тем, как в прошлой жизни вошёл в злополучную пещеру.
И всё же передо мной не та лесная речушка, которую мы с друзьями в тот раз преодолели вброд – передо мной полноводная широкая река. И поляна совсем не та, что с покосом и стожками – эта поляна густо заросла низкорослым кустарником и по ней никогда не проходили косари косой-литовкой, и к этой поляне не примыкает квартальная противопожарная просека. И окружающая зелёная тайга не настолько уж и знакома. Деревья высоченные и толстенные в обхвате. Деревья, можно сказать, гигантские. Да и выступ, на котором я сейчас стою, гораздо шире уступчика, с которого я пробрался в своё время в ту пещеру. И расположен он намного выше, чем в прошлый раз. Да и вход в эту пещеру довольно-таки просторный. А насколько я помню, ту пещеру в прошлый раз завалило, и завалило напрочь.
А куда подевались трубы электростанции, столь привычно дымящие над тайгой? Что случилось с электростанцией, где она? Почему местная природа так изменилась? Сколько же это времени я отсутствовал? Такие изменения не то, что за год, за десятилетия не смогут произойти. Наверное, века должны пройти, или события какие-нибудь глобальные.
Может, пока я выбирался из пещеры, произошла ядерная война, и мир изменился до неузнаваемости?
Вот это я попал! А может, это мир попал, а я волею судьбы выжил?
Блин, совсем дурные мысли в голове вертятся, прочь их.
Интересно, какая нынче дата?
И в записной книжке, и в шлёме часы почему-то показывают по нулям.
Что произошло? Почему встроенное во все эти инопланетные атрибуты время вдруг остановилось? Даже не остановилось, время обнулилось, как километраж на спидометре автомобиля. Кто обнулил время?
И всё же нет, не было ядерной войны. Не было войны хотя бы потому, что птички-то чирикают, и небо чистое. А после ядерной войны чирикать некому, после ядерной войны наступает ядерная зима.
И выход из этой пещеры вовсе не завален. Хотя его могли и расчистить, пока меня искали, а уступ расширить для размещения горной техники.
В таком случае, когда на выступе успело вырасти это развесистое дерево? А ведь ему лет сто. А тогда на том уступчике, насколько я помню, рос всего лишь чахлый кустик. И где следы горных работ, какие-нибудь артефакты, детали от машин и снаряжений? От чего вдруг лесная речушка превратилась в полноводную бурлящую реку? От чего вдруг невысокая скала превратилась в высоченную гору?
Блин, голова идёт кругом. Где я? Кто я? Сон это или мозговой сумбур мыслей!
Всё, хватит. Я ведь вышел из корабля-бункера в другом направлении, значит, уясним, что нахожусь я совсем в другом, хотя и чем-то похожем на прежнее, месте.
Короче, де-жа-вю какое-то!
«Волшебный» скафандр продолжает меня радовать. При взгляде вдаль сквозь стекло шлема происходит приближение объектов, как в бинокле. Скажу больше, бинокль – это жалкий примитив. Через шлем картинка видна с мельчайшими подробностями, как на ладони. Даже на большом расстоянии, скажем так с километр-два, различимы и мелкие насекомые на листьях, и трудолюбивые муравьи на ветвях деревьев, и суетящиеся над цветами пчёлки. Мало того, что приближаются предметы, так и открываются те виды, что скрыты в глубине леса, что скрыты за плотной стеной деревьев.
Когда я устремил взгляд сквозь лес, то увидел … ТИГРА! Настоящего полосатого живого тигра! Пробираясь сквозь густой кустарник, он двигался с легкостью большой кошки, по-хозяйски и величаво. Настоящий хозяин тайги. Естественно, он меня не видел и не мог видеть – расстояние составляло от двух до трёх километров, в том числе вглубь леса метров пятьдесят. Воистину, «волшебный» скафандр.
А теперь снова вопросы…. Откуда в Уральской тайге тигры? А может я совсем не на Урале, может я уже где-нибудь в Уссурийской тайге? Тогда как я здесь очутился? Сколько же всё-таки времени я шел сквозь эту злополучную скалу? От Уральских гор до Уссурийской тайги, если судить по школьным картам, идти пришлось-бы, как минимум, с год, а по пещерам, так и все пять.
Хватит всему удивляться, надо воспринимать всё как есть. Будем считать, что я нахожусь в другом месте и жизнь началась заново, как у Робинзона Крузо.
Вот теперь-то я точно Робинзон, таёжный.