Под чужим именем

5. Счастливчик

Кузьма Тимофеевич Иншаков появился в Москве в сорок втором году. Несмотря на свои пятьдесят с лишним лет, он пленил сердце вдовствующей продавщицы магазина и женился на ней, получив в приданое отличную комнату в одной из квартир дома в Криво-Арбатском переулке.

В прошлом Иншаков был столяр-краснодеревщик, а в настоящее время пенсионер по старости и вдовец с пятилетним стажем.

Занимался Кузьма Тимофеевич подыскиванием старинной мебели, подбирал ее в гарнитуры, реставрировал и сбывал по высокой цене, наживая на рубль – десять.

В квартире звали, что Иншаков покупает мебель, но считали это чудачеством и человеческой слабостью к старинным вещам. Кроме того, был Кузьма Тимофеевич «счастливым человеком» – всегда при деньгах. Объяснялось это тем, что почти в каждом тираже займа он выигрывал тысячу, две, а то и пять. Соседи говорили, что он родился в «сорочке», и звали его «счастливчиком».

Сегодня обычный обход комиссионных магазинов не дал желаемых результатов, но, прочитав в витрине объявление Мосгорсправки о том, что продается старинный шифоньер красного дерева, Кузьма Тимофеевич воспрянул духом.

Дело в том, что старинный туалет с венецианским зеркалом, пуфик к нему, кресло и кровать красного дерева он подобрал давно, а вот шифоньера не было. Редкая вещь – шифоньер из красного дерева, да еще старинной работы.

Вернувшись домой, Кузьма Тимофеевич выпил стаканчик портвейна, отчего склеротический нос его стал малиновым, а маленькие глазки влажными, и, сев за столик, написал:

«Местное. 31-е п/о

До востребования

И. Г. РУБЦОВУ

Уважаемый товарищ!

Вы опубликовали в Мосгорсправке объявление о продаже старинного шифоньера красного дерева. Меня интересует старинная мебель, поэтому прошу Вас позвонить мне с 9 до 11 или с 21 до 23 часов, сообщив, где и когда я могу посмотреть вышеуказанный шифоньер.

Спросить Кузьму Тимофеевича.

Уважающий Вас

Иншаков».

Написав ответный адрес и номер своего телефона, Кузьма Тимофеевич запечатал конверт.

Утром, когда полковник Каширин вошел в кабинет, капитан Гаев уже ждал его. Полковник сел в кресло, закурил сигарету и выжидательно посмотрел на капитана.

– Товарищ полковник, в Москве оказалось много любителей старинной мебели. На имя Рубцова 31-м почтовым отделением получено за вчерашний день двадцать семь писем.

– Что-нибудь есть интересное? – спросил полковник.

– Пожалуй, только одно письмо, вот это, – сказал капитан и положил письмо на стол перед полковником. – Иншаков Кузьма Тимофеевич, – продолжал капитан, – родился в 1891 году, уроженец г. Ростова-на-Дону, при приближении линии фронта к Северному Кавказу выехал в Москву к сестре Елене Тимофеевне, затем женился на вдове Екатерине Андреевне Шулеповой, унаследовал ее комнату в Криво-Арбатском переулке, получает пенсию, занимается спекуляцией старинной мебелью, связан с продавцами магазинов. Чревоугодник и пьяница, завсегдатай Сандуновских бань.

Полковник повертел в руках письмо, положил его и сказал:

– Садись, капитан, потолкуем. – И когда Гаев сел, полковник продолжал: – Ты, Гаев, поставь себя на место твоего противника, подумай и скажи: ты взял бы такого типа в агенты своей разведки?

– Нет, – не задумываясь, ответил Гаев.

– Та-ак, – протянул полковник. – Если мы будем считать, что данные, собранные тобой, верны, – Иншаков глупая и мелкая фигура. А где им взять лучше? На кого они могут опереться в нашей стране? На безрыбье, как говорится, и рак – рыба. С Иншаковым надо повидаться. Остальные письма оставь, я их просмотрю сам. У тебя все?

– Нет, самое интересное впереди, – сказал Гаев. – Вчера при таможенном осмотре на Внуковском аэродроме личных вещей фотокорреспондента журнала «Лайф» Генри Пресли объектив фотокамеры Лейц вызвал подозрение: на стенках объектива противоаберрационная нарезка была закрыта темной блестящей массой, которая оказалась шифрованной микропленкой. Вот расшифровка, – закончил капитан, положив на стол узкий лист бумаги.

«Фрэнк благополучно добрался до цели и предпринял необходимые шаги. Полагаю, что четкая работа Келли заслуживает благодарности. Майкл».

– Совершенно очевидно, что Генри Пресли – передаточная инстанция. Кто-нибудь из работников посольства, как это часто бывает, занимается совместительством, – усмехнулся полковник и добавил: – Он прочел наше объявление о шифоньере красного дерева и сделал совершенно закономерные выводы: Фрэнк добрался, дал объявление, стало быть, предпринял необходимые шаги; а Келли – это мюнхенский специалист по переброске шпионов и диверсантов, наш старый знакомый. Все ясно, но вот письма, нужного нам письма, товарищ Гаев, пока нет.