Танцующий горностай

Пролог

Если бы хоть кто-то оторвался от экрана смартфона, ее брат остался бы жив.

Ирина понимала, что все не обязательно сложилось бы так, ранение оказалось тяжелым, он потерял много крови, но все же, все же… Вдруг был еще шанс? Она старалась отвлечься, не думать об этом, а воображение все равно рисовало Игоря – такого одинокого и беззащитного среди толпы. Кому-то другому, может, и помогли бы. А ему не захотели. Не достали из ушей эти свои дурацкие беленькие наушники, не прекратили водить пальцем по сенсорному экрану. Потом стало слишком поздно, но они даже не поняли этого.

Впрочем, Ирина вынуждена была признать, что не совсем честна даже с собой. Под пламенем праведного гнева саднила совесть. Очень легко было возмущаться и обвинять во всем тех людей – не посмотревших, не подавших руку… Однако в какой-то момент ей пришлось задать себе вопрос: а была бы она рада, если бы они помогли? По-настоящему благодарна? Игорь бы выжил – и продолжил напрасно занимать место на планете еще лет двадцать. Может, не так уж и плохо, что все завершилось быстро?..

Ирина поежилась, впервые подумав, как это все-таки страшно: настолько бессмысленная жизнь, что твоя смерть становится облегчением для близких.

– Ирка! – окликнул ее муж. – Ты что там, уснула? Грузчики работают черт знает как, сейчас лестничную клетку разнесут – еще и ремонт оплачивать будем!

Она словно очнулась ото сна, в котором ее брат еще был жив, а людей со смартфонами так удобно было осуждать, перекладывая на них свою вину. Ирина нахмурилась, намекая мужу, что на нее вопить не стоит, и он тут же сник, снова скрылся в подъезде.

Раздражены сейчас были все – и Ирина, и ее муж, и сын, и грузчики, которые наверняка жалели, что согласились на такое. Радовались, пожалуй, только соседи, и они вряд ли разозлились бы из-за погнутых перил или парочки сколов на стенах. Для них-то худшее закончилось!

Ирина знала, что так будет. Поэтому она никак не хотела браться за это дело, все откладывала, тянула время, находила себе оправдания… Но вечно так продолжаться не могло. После смерти брата прошел почти месяц, соседи, где-то добывшие ее телефон, названивали все чаще. Квартиру нужно было расчищать.

Оставалось успокаивать себя лишь тем, что пройдет этот мучительный, унизительный день – и все закончится. Утром уже увезли одну машину хлама, сейчас почти заполнили вторую, скоро должна была подъехать третья… Последняя из заказанных Ириной. Появилось подозрение, что и этого будет недостаточно, однако пока рано было паниковать. Ну сколько мусора вообще могло поместиться в двухкомнатной квартире?

Сегодня Ирина узнала, что очень много. Во-первых, в мусор там теперь превратилось все, даже то, что изначально хламом не было: мебель, одежда, все вещи, доставшиеся Игорю в наследство от бабушки. Старушка, говорят, была на удивление аккуратная… Какая ирония. Особенно для соседей: вместо тихого, всеми любимого «божьего одуванчика» вдруг получить в компанию угрюмого хордера.

Игорь принялся таскать в квартиру хлам вскоре после того, как получил ключи. Он был очень деятельным хордером и мусор утрамбовывал так, что внутри образовался невероятный, почти фантастический лабиринт. Казалось, что жить внутри просто невозможно, места не хватит, однако Игорь как-то умудрялся. Он как будто протискивался вечером в собственную квартиру, становился еще одним куском бесполезного хлама, переполнявшего пространство, и неподвижно дожидался утра.

Ирина с тоской наблюдала, как отъезжает переполненная вторая машина. Не поместится все в третью, ну никак… А четвертую просто так не вызовешь, это не такси. Похоже, делу предстояло растянуться на два дня.

К ней подошел муж, с ног до головы покрытый строительной пылью, зажег сигарету. Он все еще был зол, однако видел, что на жену лучше не срываться – можно получить.

– Это ж надо было так засраться, – проворчал он, окружая себя кольцами вонючего сизого дыма. Ирина терпеть не могла этот запах и обычно запрещала мужу курить рядом с собой, но сегодня решила сделать исключение. – И при этом столько лет занимать дорогущую московскую квартиру… Жил в дерьме и на золоте, вот ведь ирония!

Ирина сдержанно кивнула, поливать мертвого брата помоями не хотелось. Игорь, пожалуй, был одновременно большей и меньшей проблемой для своих соседей, чем иные безумные сборщики мусора.

Меньшей – потому что он очень тщательно подходил к выбору хлама, который притаскивал на свою территорию. Он был не из тех хордеров, которые роются в ближайшем мусорном баке и достают оттуда все, что под руку попадется. Он отбирал свои «сокровища» по критериям, известным и понятным ему одному. Поэтому в его квартире не разлагались пищевые отходы, привлекавшие крыс, и опасной химии там тоже не было.

А большей – потому что даже его искаженного разума хватало, чтобы не давать официальных причин для выселения из квартиры. Игорь получал пенсию по инвалидности и вовремя оплачивал все счета. Никому не удавалось доказать, что его квартира представляет реальную опасность для подъезда. Поэтому соседям приходилось мириться с постоянной грязью, которая неизбежно наносилась вместе с его «трофеями», и вонью, которая все равно появляется, если квартиру нельзя убрать. Ирина знала немало историй, когда соседи не могли выселить даже обитателей квартир, из которых повсюду разбегались тараканы и крысы, так что с тихим и аккуратным в финансовых вопросах Игорем и шанса не было.

И вот он умер. Никто не скорбел. Они не радовались открыто, но только из уважения к Ирине, да и друг перед другом им было неловко. Что ж они за люди такие – радоваться чужой смерти? Однако Ирина подозревала, что за закрытыми дверями не раз вздохнули с облегчением.

Она не сомневалась, что ее брата здесь еще долго не забудут, станут повторять друг другу рассказы о том, что было, и сочинять байки о том, чего не было. К счастью, ей это слушать не придется, квартиру она готовилась выставить на продажу сразу после того, как удастся официально оформить наследство. А сегодня ей еще предстояло вывезти хлам. Или, скорее всего, завтра…

– Да где он находил такую хрень?! – присвистнул муж то ли с осуждением, то ли с восхищением.

Предметов, подходивших под такое определение, в квартире хватало. Две битые хрустальные люстры. Порванный баян с мехами, расписанными под хохлому. Чугунный утюг. Настольная лампа в виде задушенного гуся. Пятнадцать крышек унитазов с разными рисунками. Сломанный манекен, наряженный Снегурочкой. Ржавые инструменты. Осиротевшие плюшевые игрушки.

Теперь вот два грузчика с трудом тащили из подъезда садовую скульптуру – на редкость уродливого ангелочка, складками жира напоминавшего гигантскую гусеницу с крылышками. Изначально сомнительное украшение покрывал толстый слой золотой краски, но теперь она местами стерлась или откололась, показывая миру сероватое нутро.

– Тяжелая штука, – оценил муж. – Видишь, вдвоем люди еле несут… Как твой Игореша ее один в дом затащил? Или правду говорят, что психи сильнее нормальных людей?

– У него была тележка.

Возможно, если бы грузчики сразу занялись садовым пупсом, все прошло бы быстрее. Но теперь они устали, замучались, они злились и были неосторожны. Да и золотой ангелочек будто не хотел покидать свое сумрачное убежище, он то и дело выскальзывал из рук. Казалось, что эту необъявленную битву все равно выиграют грузчики, они почти дотащили скульптуру до подъехавшего грузовика.

Вот только они не учли, что машина едва добралась до двора и не была готова к погрузке. Когда они дошли до кузова, грузовик резко дернулся – видимо, водитель позабыл про стояночный тормоз. Грузчиков не задело, однако они отшатнулись и все-таки уронили ангела.

Бетонная скульптура ударилась о металлический бок грузовика и упала на асфальтовую дорожку, расколовшись на несколько крупных частей. Золотой ангел будто желал подчеркнуть, что не хочет принадлежать никому, кроме своего погибшего хозяина.

Это не было проблемой. Скульптура все равно отправлялась на свалку, так какая разница, целой или разбитой? Ирина ожидала от грузчиков продолжения работы, а они стояли над осколками и казались настолько шокированными, будто убили настоящего ангела.

– Да что они там зависли? – разозлился муж. – Уже и так темнеет, они тут ночью бегать намерены?

Он направился к грузчикам, явно собираясь поторопить их, отчитать, хотя бы на них выплеснуть накопившийся гнев. Но, добравшись до сломанного ангела, он так и застыл с открытым ртом.

Дурное предчувствие уже появилось. Необъяснимое, вроде как бессмысленное – и все равно опустившееся на Ирину тяжелой пеленой. Умом она понимала, что ничего серьезного произойти не могло. Это всего лишь дешевая садовая скульптура из квартиры безумного хордера! И все же инстинкты шептали Ирине, что не нужно подходить ближе, смотреть, знать всю правду…

Ирина все равно подошла. Взрослые женщины не прячутся от проблем, она давно себя к этому приучила. Подошла – и тут же пожалела об этом.

Потому что и грузчики, и ее муж все это время смотрели вовсе не на разбитого ангела. Они смотрели на мумифицированную детскую руку, лежавшую теперь среди бетонной пыли.