Владимир Шулятиков — последние издания книг

«Присяжные ученые и публицисты буржуазного лагеря сделали великое историческое открытие: они нашли, что у буржуазии есть будущность.
Правда, некогда, в дни своих первых победоносных дебютов на исторической сцене буржуазия веровала в свою счастливую звезду, веровала в то, что ей суждено «наполнить землю» блеском своего могущества, утвердить свое царство на вечные времена. Но эту веру она потеряла очень скоро: она увидела перед собою противника, угрожающего в один прекрасный день лишить ее всех сделанных ею завоеваний и приобретений. …»

«…Секрет поклонения Достоевскому, таким образом, вскрыт. В типичнейшем герое Достоевского известная часть современной интеллигенции усматривает свой собственный портрет. Иван Карамазов дорог этой части интеллигенции, как носитель модных ныне веяний и настроений. Головокружительная высота, о которой говорит г. Булгаков, это – „высота“ „идеалистического“ миросозерцания. …»

«Повесть „Исповедники“ среди прочих произведений П.Д. Боборыкина, появившихся за последние годы, представляет своего рода счастливое исключение. В нем удачнее, чем в ряде предшествовавших произведений схвачен и передан „колорит“ текущей минуты. Автор взглянул на изображаемую им „культурную полосу“ современной русской жизни не с такой формальной точки зрения, как…

«В газетных некрологах, посвященных памяти А.К. Шеллера-Михайлова, подчеркивалось преимущественно значение его романов, сказавшееся в их влиянии на молодежь шестидесятых-семидесятых годов. Но этим влиянием значение романов Шеллера далеко не исчерпывается. Правда, его романы утратили свой первоначальный, животрепещущий интерес, правда, теперь они находят себе восторженных читателей лишь в провинциальной глуши; зато другого рода интерес должен сохранить их от забвения…»

«На книжном рынке в настоящую минуту имеет большую ценность все, что доставляет какие бы то ни было „острые“ наслаждения и волнения, все, что искусственно поднимает жизнедеятельность „усталой души“ современного человека Особенное внимание обращается на внешнюю форму беллетристических произведений: требуется, чтобы изысканное по вложенным в него настроениям и чувствам произведение отличалось изысканностью своей художественной техники. Произведения г. Старостина, напротив, поражают необыкновенной простотой своей внешней формы, необыкновенной ясностью и безыскусственностью своего изложения. …»

«…Секрет поклонения Достоевскому, таким образом, вскрыт. В типичнейшем герое Достоевского известная часть современной интеллигенции усматривает свой собственный портрет. Иван Карамазов дорог этой части интеллигенции, как носитель модных ныне веяний и настроений. Головокружительная высота, о которой говорит г. Булгаков, это – „высота“ „идеалистического“ миросозерцания. …»

«На Востоке – и на Дальнем и на Ближнем – сгущаются тучи, грозный призрак общеевропейской войны все ярче обрисовывается на горизонте. Европа все более и более настраивается на воинственный лад, и не успевают дипломаты замазать одну трещину в международном равновесии, как на место нее появляется другая. Не проходит дня, чтобы лицемерные буржуазные политики не говорили о мире; и не проходит дня, чтобы те же политики не требовали новых ассигновок на армию и флот…»

«Революционные силы российского пролетариата иссякли; рабочее движение зашло в тупик, из которого ему долго, очень долго не выбраться – повторяют на все лады наши недруги и наши мнимые друзья. Так ли это?
Нет! Это клеветнические и лживые уверения, и лживость их особенно ярко обнаруживается в настоящую минуту. …»

«…каждый считает себя вправе делать политические предсказания сообразно своим склонностям и желаниям. Карл Амалия Грингмут, например, ежедневно составляя списки раненных крамольников, с торжеством заявляет: „Смотрите, русский народ просыпается, он проклинает свободу и быстрыми шагами идет под знамя родного кулака и татарской плети“. А человек противоположных воззрений, на основании других известий, скажет; „В народе проснулась мысль, он ищет новой жизни и бесстрашно борется за свои права и свою свободу“.
Кто из них прав? Куда идет Россия? …»

«Когда несколько лет тому назад увлечение „новым искусством“ у нас приняло характер острого общественного поветрия, когда проповедником декадентства и символа явились не только молодые писатели, только что начавшие свою литературную карьеру, но и некоторые из прославленных ветеранов 80-х годов, тогда передовая журналистика поспешила заклеймить презрением „странный гипноз умственного и морального упадка“, объявила ответственной за этот упадок русскую интеллигенцию, „ставшую в последние годы такой апатичной и индифферентной к общественным вопросам“, и предсказала, что новое направление литературы, как нечто наносное и болезненное, не имеет прав на гражданство в будущем. Но последующий ход литературного развития не оправдал этого сурового приговора …»