Рецензии на книги — Людмила Штерн

Чудесная книга, но именно Бродского здесь до обидного мало(

Это великолепные мемуары, из которых можно узнать много интересного об эпохе, о людях, о жизни в СССР и эмиграции, литературных сборищах и поэтических встречах, быте, - то есть об атмосфере, в которой жил Иосиф Бродский, в которой формировался его поэтический талант.

А вообще, если внимательно читать эту книгу, по крупицам можно собрать и образ самого поэта, каким он действительно был в общении с самыми близкими друзьями (а Людмила Штерн как раз и входила в их число).

Итак, по воспоминаниям автора, Бродский был непрактичен в обычной жизни, очень искренен и не любил лесть (ни в свою сторону, ни в сторону других, так, его однажды попросили высказать мнение о романе Аксенова "Ожог" и он честно ответил: "***но", как-то он раскритиковал…

Людмиле Штерн ставят в вину субъективность. Мол, слишком много пишет про себя, а мы хотим про Бродского! И вообще слишком остра, вольна и говорит о "нашем всё" без должного почтения! Помилуйте. Штерн честно предупреждает обо всём в предисловии: и о том, что домыслами не занимается, а рассказывает только то, чему была свидетелем, и о том, что Иосифа знала много лет в том числе тогда, когда он был ещё совсем молод, так что уж простите, но уважение будет, а дрожи в голосе и преувеличенных восторгов - нет. Лично мне этой субъективностью книга и мила. Это большой талант - написать проникновенно и, что называется, "из себя" и при этом не скатиться ни в сентиментальность, ни в амикашонство. Не начать сводить счёты, потчивать читателя сплетнями. Не пересушить. Не опуститься до "а я всегда знала,…

Вот и я полюбила. Бродского. Знала, что этот момент настанет, эта любовь с первого пристального взгляда и, видимо, оттягивала как могла. Юность моя была заполонена серебряным веком так плотно, что мыслила и описывала действительность строками Цветаевой точнее, чем своими собственными. И понимала, что еще один большой поэт просто не простинется, ибо силы души моей-воспринимающей поэзию не безграничны. Потом был и есть и будет Пушкин. Но Александр Сергеевич - это как мать и отец - с ними хорошо, тепло, покойно, интересно, но эта не девчачья истеричная влюбленность. Но я знала, что время уже не играет значения - что эта любовь будет, что она уже есть, по отрывкам строк, по пониманию, что ...моё.

Он случился со мной летом - Иосиф, Ося, Жозеф - и мальчишка, и мужчина - и любовник и отец и…

Купила книжку в букинисте с мыслью: "не понравится - выброшу", но воспоминания Людмилы Штерн о Довлатове оказались, на удивление, хороши и доброжелательны. Написана книга хорошим языком, таким, какого давно уже не встретить у наших нынешних авторов. Читаешь и забываешь, что описывают-то 60-ые и 70-ые, а не девятнадцатый век приемов и балов.

Несмотря на то, что в книге Людмилы Штерн всё же больше, чем Довлатова (странно было бы ожидать чего-то другого, да?), книжка производит очень хорошее впечатление. Конечно, Довлатов был хамом и букой, но его всё равно все любили и сопереживали сложной судьбе. Какая-то такая мысль сквозит.

Очень понравились аналогии с Бродским:

Бродский писал грустные книги, но был веселым. Довлатов писал веселые книги, но был мрачным.

Да и вообще, было просто приятно еще…

Это, конечно, книга не о Бродском. Это книга скорее о поколении Бродского, о, если так можно выразиться, гении времени Бродского. И книга достойная, как минимум - выполняющая свою задачу, легко и интересно рассказать про сложного и непонятого, как максимум - удивительно точно передающая настроение эпохи. С первых страниц подкупает, конечно, что автор не пытается подать себя как Лучшего Друга Великого Поэта и вообще совершенно не перебарщивает с пафосом. Людмила Штерн располагающе честно говорит, что в каждый период времени у Бродского были и более близкие и более родные, а её, Штерн, особенность - в первую очередь в том, что она была рядом во все периоды времени. Опять-таки, она не ставит это себе в заслугу, а констатирует факт: да, была рядом. Так уж получилось. Честно признаётся, что…

Вот эту книгу Людмилы Штерн я прочитала с огромным удовольствием. Несмотря на то, что в каждом рассказе, в каждой повести она называет себя (и своего мужа, и своё окружение) новыми именами, всё равно ее проза автобиографична и прозрачна. Но! Постольку поскольку "Под знаком четырех" - не мемуары, то Людмила Штерн чувствует себя свободно и, не испытывая комплекса вины, радостно пишет о себе. И о себе на фоне эпохи.

Купила с радостью книгу в ожидании того, что она окажется продолжением книги Штерн "Ося, Иосиф, Joseph". Каков же было мое удивление, когда я начала читать книгу и почувствовала, что я где-то уже все это видела. Оказалось, что "Поэт без пъедестала" - это та же книга "Бродский: Ося Иосиф Joseph", только в другом названии и в другом издательстве. Это издание достаточно красивое и его мягкую глянцевую обложку приятно держать в руках, но зачем так некрасиво поступать по отношению к читателю? Вот в чем вопрос.

Надеюсь, заголовок рецензии не покажется не уважительным, так как книга мне очень понравилась. Это хорошо, обстоятельно и с юмором написанная биография, полная забавных историй, наблюдений о жизни, ненавязчивых примеров решительности и открытости изменений. Людмиле Штерн повезло быть другом разных и одновременно таких похожих, талантливых, интеллектуальных людей, но рассказывает она про не про лауреатов, а просто про своих друзей. Друзей, которые обижались и выручали, друзей, с которыми случалось ссориться, но всегда находились способы и поводы помириться. Единственное, в книги были моменты, когда мне казалось,что автор несколько приукрашивает свою значимость в жизни известных всем личностей (самые знаменитые друзья Людмилы Щтерн - это Иосиф Бродский и Сергей Довлатов),но это…

Название сразу отсылает к Пушкину "Онегин - добрый мой приятель родился на брегаах Невы". Александра Сергеевича Довлатов уважал? любил! Людмила Штерн - питерская дама, с которой Сергей Донатович был знаком ещё до эмиграции.Удалось Людмиле Яковлевне рассказать о непростом человеке и с юмором, и с болью, и с восхищением.Отдельная тема книги - колоритная эпоха 60-х,70-х. Бродский, Найман, Аксёнов,..Спорили,выпивали, закусывали.Игнорировали (Бродский) советскую власть, а она "дама обидчивая, ею можно восхищаться, можно не любить, но игнорировать- нельзя". Поэтому многие эмигрировали. Довлатов покинул Ленинград в 1978 году с мамой и фокстерьером Глашей (за которую надо было уплатить определённую сумму за кило веса).Штерн с семьёй эмигрировала раньше, их переписка…

Книга читается очень легко. Для тех, кто не знаком с творчеством Бродского - нужно начинать с неё, а уж дальше читать самого Бродского. Тогда многое встает на свои места.

такие книги читаются все-таки исключительно ради фактов. их много, и они интересные. и если не ждать чего-то соответствующего названию, то очень даже забавно. только правильным было бы назвать эту книгу "Бродский: Вася, Маша, Даша". контекст важен, контекст интересен, но Бродского тут в нем приходится искать, он все-таки неочевидный такой глава всего. во главе тут Людмила Штерн. конечно, женщина, конечно, 60+. это вам не Лосев и даже не Волков. ну и пусть, зато женщина она милая. да и Бродский присутствует, в общем. вот и ладненько.

Не люблю биографии великих. Главное - понимаю, что это имеет право быть, и даже необходимо, и часто - интересно. А вот читаю всегда с какой-то априорной неприязнью к авторам. Вот, кажется, поняла, откуда эта нелюбовь к биографиям. Скорее всего - от несогласия с точкой зрения биографов. Примерно так: я знаю, что человек писал. У меня к написанному свое отношение, и, в силу этого - свое отношение к автору этого написанного. Это уже настолько мое, что другая точка зрения вызывает почти немотивированный протест. Наверное, ревность: все-таки автор биографии знал поэта в жизни, дружил с ним, разговаривал, спорил, кормил на своей кухне... Может быть, даже и не восхищался? А потом взял - и написал все, что хотел, о великом поэте, и написал как-то легко, будто намеренно подчеркивая обыденность и…

Книга Людмилы Штерн, посвященная Иосифу Бродскому, - это не просто биография одного поэтического гения, это история целого поколения, пережившего и выжившего в тех условиях, в которых оно появилось на свет. Это не сухое изложение фактов, а потрясающие юмористические наброски с оттенками грусти и лирики, разбавленные поэтическими нотками Бродского, Рейна, Наймана. Жизнь гения, Нобелевского лаурета, одного из лучших поэтов в истории русской литературы показана совсем другой, чем ее можно было представлять себе до прочтения данной книги. Судьба Иосифа Бродского была сложна, но от этого не менее счастлива: пройдя через много испытаний, он был вознагражден любовью размером со Вселенную как со стороны читателя, так и со стороны друзей и любимой женщины. И излагается это не как повесть о…

Всегда скептически относился к воспоминаниям, написанным об известном и популярном человеке, по той причине, что очень часто шапочное знакомство на общей вечеринке выдается в таких книгах за очень близкие отношения.

В данном случае все наоборот. Автор действительно очень хорошо знала поэта. Их знакомство охватывает практически всю сознательную жизнь Бродского. Сначала он был для нее, как и для всех, очень обаятельным молодым человеком Осей. Потом он стал всеобщим любимцем и предметом зависти сверстников, писал стихи, слыл эстетом и философом - это уже Иосиф. Если до суда он был известен в основном только в литературных кругах Ленинграда, то после процесса о Бродском заговорили уже в разных городах СССР. Третья ипостась - Joseph. Он Нобелевский лауреат, его приглашают читать лекции вузы…

После того, как я прочитала у Людмилы Штерн воспоминания о Довлатовом, очень захотелось узнать: что же она написала о Бродском, об этой мистической фигуре немыслимого масштаба. И - в целом - вполне себе добродушно, трогательно и душевно. Конечно, о Людмиле Штерн в этой книге тоже немало (и о том, кого и когда она супом кормила, и кто за ней ухаживал, и про мужа, маму, папу и проч.), но и о Бродском она всё же не забывает. Если принимать эту книгу не как полноценные мемуары, а как "посиделки на кухне" и "травлю баек", то можно и пять с плюсом поставить. И очень мне понравилось то, что Штерн "не примазывается", не пытается назвать себя лучшим или, того пуще, единственным другом, а только лишь той, кого Бродский терпел рядом с собой. Но порядочное количество ядовитых шипов в отношении…

для мемуаров хозяйки питерской кухни, снабжавшей поэтических юношей супчиком, очень неплохо. легко и без претензий - будто на той же самой кухне и потрепались.

Честное отношение к личности Иосифа Бродского, объективный взгляд на любимого друга. Помогает приблизиться к пониманию личности поэта и его эпохи.

Только пепел знает, что значит сгореть дотла. Но я тоже скажу, близоруко взглянув вперед: не все уносимо ветром, не все метла, широко забирая по двору, подберет. И. Бродский

«Поэт без пьедестала» это книга воспоминаний об Иосифе Бродском Людмилы Штерн. Несмотря на то, что название в настоящее время звучит несколько двусмысленно, если вспомнить «Анти-Ахматову» и прочее в том же духе, ничего скандально-разоблачительного в книге нет. Людмила Штерн была другом Бродского с юности и до последних его дней, проведенных в эмиграции. О своих отношениях с поэтом и пишет. Язык книги хороший, красивый, легкий, с некоторой долей юмора и иронии по отношению к собственной (что показательно!) персоне. У меня двоякое отношение к мемуарной литературе. С одной стороны, интересно, что да как было. С другой…

Сразу оговорюсь: я люблю мемуаристику 20 века и не люблю поэзию И. Бродского. Начиная читать это произведение, я хотела понять, чем же Бродский так восхищал А.А.Ахматову и, возможно, пересмотреть своё отношение к его творчеству. Автор позиционирует себя ни много, ни мало - "летописцем Пименом", именно ей (по ее словам) И.Бродский поручил бытописание эпохи. Л. Штерн противопоставляет себя мемуаристом, написавшим кипы книг в духе "Я и Бродский", и претендует на исключительное место в орбите гения. На деле же довольно много страниц уделяется себе любимой, своей семье и друзьям. Безусловно, Бродского здесь гораздо больше, чем в подобной книге Веллера "Ножик Сережи Довлатова", но создается впечатление, что Бродский - один из многих именитых друзей семьи Штерн. Вообще-то книгу стоило…

Это что-то потрясающее.