Рецензии на книги — Франсуа Нурисье

Довольно-таки глупо мне возвышать критический глас: "зажрались, дескать, консюмеристы противные". То есть в принципе это можно, только чья бы корова ревела, а моя бы драная онемела. Ведь, не достигни общество на одной шестой части суши определённого уровня - да! да! - потребления, лежала бы сейчас ваша покорная слуга на навозной куче, покрытая с головы до ног кровавой коростой, чесалась бы черепком и мычала. И ни единой бы книжки не прочла. Никогда. Потому как лечить-учить мне подобных при определённом уровне, настаиваю на этой формулировке, потребления и называлось "зажрались". Дешевле новых наплодить.

Но, вот незадача, не только спрос рождает предложение, но и предложение рождает спрос... Это будет гостиная: в длину семь метров, в ширину три. Налево, в нише, станет широкий потрепанный…

Скажи мне, любезный Фагот, как по-твоему, ведь московское народонаселение значительно изменилось?

Наверное это очень интересно - побывать на каких-либо международных соревнованиях по стрельбе из лука. Тонкие стрелы, свистя, пронзают дрожащий воздух и летят в далекие невидимые мишени. Т-тук! И точно "в десяточку"! Аплодисменты, крики зрителей, облегченные вздохи партнеров и напряженные - соперников.

А время идет. Шипящие стрелы все так же летят к цели, усталые стрелки жмурятся от палящего солнца, еще более усталые зрители с трудом глотают теплую воду из бутылок, следя за тоталом участников, подсчитывая очки и все более отвлекаясь от мишеней, с надеждой поглядывая то на часы, то на небо в ожидании прохлады или чего-то более занятного...

Интересная, любопытная, порой удачно захватывающая…

Каждый, наверно, хоть раз переживал подобную трагедию, когда пишешь… да что угодно – реферат, отчёт, письмо, - и вдруг по какой-либо причине вырубается интернет, зависает компьютер или вовсе умирает. Документ не сохранён. Та-да-а… В общем, утрата.

Так вот, перед нами монолог известного, признанного, обласканного, заслуженного и т.д., словом, всамделишного писателя Франсуа Нурисье, у которого в аэропорту украли чемодан, в котором лежал единственный экземпляр рукописи нового романа. Девятнадцать месяцев тяжкого труда, творческих поисков нового стиля.

Повторюсь, что «Украденный роман» именно монолог. Здесь от первого лица показываются эмоции и чувства, во-первых, человека, пережившего ограбление – страх, стыд, самобичевание (сам, раззява, виноват, сам спровоцировал), паранойя (А вдруг…

Ода вещизму

Вещи. Вещи. Вещи. Вещи – главные герои романа. С первых страниц мы попадаем во власть всевозможных вещей, в целые комнаты обставленные, обложенные вещами и вещичками с их подробнейшим описанием и смакованием.

Бесконечные описательные ряды, меж которых предстает молодая французская пара среднего достатка жаждущая, одержимая обладать всеми этими замечательными и статусными вещами. Вещи - единственное содержание духовного мира персонажей.

Они хотят всего и сразу, но не имеют на это средств, а все их мало - мальские попытки улучшить свое материальное положение остаются безрезультатны. Это их разочаровывает и страшит. Но они утешают себя тем, что когда – нибудь все случиться само собой, без каких либо усилий с их стороны - богатство упадет им в руки в виде выигрыша в лотерею,…

Первая моя встреча с «великим французским фокусником» состоялась в «литературных лесах» Умберто Эко, где упоминается попытка Жоржа Перека описать неописуемое - «течение повседневной жизни на площади Сен-Сюльпис с 18 по 20 октября 1Q74 года». «Вещи» - первый роман Перека – произведение несколько иного плана (кстати, сам писатель говорил: «у меня нет двух похожих книг; я ни разу не старался повторить в последующей книге формулу, построение или манеру письма, которые были выработаны в предыдущей», и это действительно так). Явление вещизма - чему и посвящена книга, - тесно связанное с ониоманией (или шопоголизмом в просторечии), можно определить как «непреодолимое желание обладать вещью или вещами, независимо от их необходимости и стоимости». Заглавные герои романа появляются уже в самом…

Книга, получившая альтернативную Гонкуровской, журналистскую премию Ренодо, в 1965году. Ну... грустное чтение. Грустного автора о грустных людях. Удивительное дело: в Европе разгар сексуальной революции, а нам предлагается срез жизни двух молодых людей настолько обезличенных (автор постоянно говорит "они", не выдяляя ни малейшей индивидуальности каждого), настолько неинтересных и бездеятельных, настолько банальных в своих желаниях (но не устремлениях!, которые предполагают деятельность). Мы наблюдаем супружескую пару в "коме", ожидающей "золотого дождя" или "манны". Как известно, ничего такое, обычно, не приходит,.. дети (супруги) сникают (да они и не расцветали), на том автор с ними и расстаётся. Мы тоже. Казалось бы роман ни о чём (разумеется, в жизнях героев происходят некоторые…

Повесть-описание.Описание начинается на первой странице и заканчивается на последней, между ними - череда вещей, пустых мечтаний, безликих людей, серых дней. Гнетущее и тяжелое ощущение от книги.Не потому, что она скучна, а потому, что она - зеркало, которое слишком правдиво отражает нас. А правда, как известно, глаза колет. Слишком реальные герои, слишком похожие на нас - молоды, имеют мечты, надежды, пытаются "жить сегодняшним днем", как все, хотят окружить себя комфортом и красивыми вещами, при этом не напрягаясь. Время уходит, мечты остаются мечтами, постепенно интерес к жизни угасает и она превращается в кромешный ад, где нет ни малейшего проблеска света. Герои меняют меняют места, работу, людей, каждый раз надеясь, что теперь-то они заживут, но им никогда не удается сбежать от…

Бар эскадрильи.

С довольно интересной стороны в романе показан издательский бизнес. Обычно нам, читателям, недоступны все перипетии этой кухни, войн внутри издательств, литтусовочных войн, зависти, и т. д. Франсуа Нурисье позволяет заглянуть в замочную скважину издательского бизнеса. Также это и история человека на фоне событий послевоенной Франции.

Язык Никитина-Нурисье позволяет насладиться текстом в полную меру. Сочные фразы и слова долго тают на языке и оставляют очень приятное послевкусие.

Стиль может прийтись по вкусу как эстетатам, так и неискушенным читателям. Несмотря на то, что приём повествования используется "новороманистский", а конкретно похож на стиль Натали Саррот в "Золотых плодах", Нурисье добавляет сюжету действия и динамики (у Саррот, помнится, сюжет строился на одних…

Книга понравилась безоговорочно. Очень атмосферная, прекрасно написанная, содержащая в себе посыл читателю. Это как раз один из тех случаев, когда не надо долго гадать, что же хотел донести до нас автор, потому что все, что хотел сказать, он сказал прямо и предельно доступно. Обилие описаний предметов, окружающих героев, сосредоточенность на них, которую я не очень люблю, признаться, здесь уместна. Автор рисует портреты своих персонажей, описывая то, что им нравится, то, к чему они стремятся и что при этом имеют. И еще меня задела за живое проблема, которую поднимает Перек, - "овеществление" всех человеческих желаний. Он показывает сам механизм этого процесса, когда вместо того, чтобы желать богатства ради достижения цели, люди начинают желать богатства и предметов роскоши как…

мертвые души В доме его чего-нибудь вечно недоставало: в гостиной стояла прекрасная мебель, обтянутая щегольской шелковой материей, которая, верно, стоила весьма недешево; но на два кресла ее недостало, и кресла стояли обтянуты просто рогожею. описание интерьера манилова

сначала глаз скользнет по протяжному описанию интерьера, с гравюрами на стенах и винтажными шкафами. это будет гостиная, где расположился наш главный герой – кожаный диван. все будет выдержано в атмосфере тщательно продуманного уюта – вот еще один диван, ковры, полки с разными необходимыми мелочами, навроде агатовых яиц, перламутровой раковины и нефритовой пепельницы – все как в лучших домах парижа. первая дверь приведет в спальню....

мысленно добавим к дивану чертерфилд* – бобриковый ковер,
и легко представим, что…

Иметь или быть? Такой выбор часто стоит перед нами. Нам кажется, что мы сделали правильный выбор. Но, боже мой, как мы ошибались. Гнались за иллюзиями, боролись с призраками. Приобретали, приобретали, приобретали. Нам казалось, что это важно. Что это подымет наш престиж в глазах других. Но всё напрасно, потому что СЧАСТЬЯ мы не достигли. Потому что обычный человек, какой-нибудь бедный бедуин в своей хижине более счастлив, чем мы. Вещи, вещи, вытеснили нас, что даже эта маленькая книжка названа словом «Вещи». В названии нет наших имён, потому что мы сами, такие же бесполезные ВЕЩИ.

Когда я открыл данный роман, я знал Перека по его прекрасным и затейливым «Просто пространствам», где он всячески играет с тем, что такое пространство для человека. Там, несмотря на все забавные эксперименты, которые Перек проводит с пространством (что было бы, если бы пространство подчинялось логике не функций, а цветов, человеческих действий (квартира, чтобы спать, квартира, чтобы заниматься любовью и т.д.)), отношений (например, дворцы конца прекрасной эпохи: большой салон, малый салон, кабинет месье, будуар мадам, бильярдная и т.д.), чувствительных отношений (вкусовая и слуховая комнаты), недельных ритмов (понедельничная, вторничная, субботняя и т.д.) роман кончается удрученно: «писать: пытаться цепко удерживать нечто, сохранять живым что-то: вырывать какие-то отчетливые фрагменты у…

Ах, месье Перек, нельзя же быть таким мутным! Была бы ваша повесть не такой короткой, а я чуть менее любопытной, в жизни бы не стала дочитывать... Это как раз тот случай, когда название отражает буквально всё, и даже больше. Вещи, вещи, вещи, вещи, кругом одни вещи, бОльшая часть повести - их перечисление и описания, видят боги, это было пугающе отвратительно. Если сначала на пассажах с этими тоннами барахла я просто начинала засыпать, то под конец у меня уже было ощущение, что меня спихнули в глубокую, тёмную узкую яму, и сверху сбрасывают на мою до полусмерти замученную тушку все эти диваны "честерфилд" и прочую дрянь, которая погребает меня заживо и лишает последних глотков кислорода. Клянусь, если бы я читала не с ридера, то выбросила бы эту дрянь из окна маршрутки, в которой…

Читала и плевалась. Во-первых, повествование ведется и от первого, и от второго, и от третьего лица, и все о внутренних переживаниях. К 20 странице чувствуешь себя сумасшедшим. Во-вторых, главный герой - мужчина, собственно, среднего возраста. И это страшнее всего. Все эти отцы семейств, уставшие, но - с виду - добропорядочные, сколько же в них нездорового! Это своеобразное открытие, что "взрослые тоже чувствуют", развенчание девичьего образа "каменной стены", которой всегда должен быть муж и отец. Страшно взрослеть и уставать. Еще страшнее уставать не дожив до 30. С французского название переводится как "болезнь", "недуг" (la crève), и оно намного точнее, чем русская интерпретация. Это действительно болезнь, а не причуды.

Я питаю особую надежду к текстам, которые ставят целью открыть современному человечеству глубинную порочность ежедневных маленьких удовольствий. Особенно я люблю философов, которые пишут о консьюмеризме. Внутри я парю как облачко, когда открываю электронную книжку и вижу, как мало там страничек.

При таких прекрасных стартовых показателях как так получилось, что "Вещи" меня совершенно не впечатлили? Да просто автор не потрудился написать книгу - ограничившись таким же поверхностным очерком о них, как и герои, которых он стремился описать. Он подает изменения в их жизни, как данность; и беда не в том, что так-не-бывает - уже давно ни для кого не секрет, что множество самых нереальных книжных вещей основаны на реальных событиях - а как раз в том, что события в его книжке возникают из…

Тост за Бегбедера, обожаемого мной дерзкого читаку, любящего когда коротко и ёмко, того, что «Конец света» до краёв наполнил дорогим вином, которое мне ещё пить и пить, а Перек на 9 глотке. Признаться, я тоже "ленивый" читатель. Объевшиеся тома страшат, заставляют прятаться от них в маленьких "коробчёнках", где не слышно громкой музыки обсуждения.

Минималист и перфекционист во мне оперили до последней буквы. Но как порой приятно оказаться в гостях у друга, где каждая комната - музей, а ты вошёл, не заплатив.

"Они мечтали о просторе, свете, тишине, а на их долю выпадала хоть и не мрачная, но весьма посредственная жизнь".

От дум и планов о путешествии, поездках, видах - к домишке на окраине деревни, ферме и прогулкам по лесу перед сном. Всего две диаложных реплики в многостраничном…

Рассказ-рассуждение от лица главного героя о своей жизни и жизни его семьи, о купленном доме, о невзгодах и неурядицах, о мимолетном счастье. Но я с трудом улавливала основную суть книги, хотя написано вроде бы просто и мягко.
И конечно этот рассказ больше меланхоничный и не навевает даже мимолетной радости прочтения.

А мне понравилось!

О причудах ( читай: кризисе) среднего возраста у мужчин написано довольно много хороших романов, но это что было такое? Некого господина Бенуа Мажелана, не слишком, чтобы толстого, не слишком, чтобы богатого, не слишком, чтобы успешного, не слишком, чтобы приятной наружности, в один прекрасный солнечный день настигает просто-таки эмоционально-психологический удар. В течение дня он с особой придирчивостью переоценивает себя, свою семью и свою жизнь и приходит к выводу, что жизнь не удалась. И весь свет ему не мил: и работа в издательстве, где он занимает приличную должность, и встречи с приятелями и партнерами, и семья. Так его бедного накрыло, что впору бежать куда подальше, да только от себя не убежишь. Все эти страдания, конечно же, от любви к девочке, соответствующей по возрасту его…

аааа, я скоро взвою от французов. почему я их читаю? просто мне подарили серию "женский альбом", вот как раз эта книжка из серии. и потом, навсегда влюбившись в Базена, я пытаюсь отыскать еще какие-нибудь стоящие вещи. эта была невыносимой. вернее, вынести кое-что она вынесла. то бишь - мозг. среднестатистический отец семейства. среднестатистически имеет связь на стороне. конечно же с молоденькой девицей. такое ощущение, что в Париже все ведут себя одинаково(мне очень книга напоминала "Париж в августе"). и все эти размышления.... ааааа. якобы рефлексия