Ольга Рог – лучшие книги

— Папа! — указательный пальчик Костика взметнулся в сторону, глазастенький парень сразу узнал отца.
Юля посмотрела в том направлении. Выпитый кофе стал отдавать прокисшим молоком. Сын все щебетал, выкрикивал: «Папа!», но тот его не слышал. У Лешика поинтересней занятие было. Всем торсом развернувшись к пассажирке рядом, он накручивал на палец рыжеватую прядь. Таким знакомым жестом, провел костяшками согнутой ладони по щеке женщины. Она, та другая, млела, опуская ресницы и загадочно улыбалась в ответ.
Юлия задохнулась от вида целующейся парочки… Вот так, в открытую. А если увидит Дарья? Захотелось взять кирпич и разрушить идиллию любовников. Но, кое-кто успел раньше.
— Ненавижу! — надрывно верещал дочкин голос. — Сволочь! Я все маме скажу! — она барабанила кулаками по капоту, трепыхаясь яркой бабочкой в красной куртке.
Будет подписка

Буктрейлер.
— Я этого не хотела! — снова скулю, падая на стул и бьюсь головой об столешницу стола лбом.
— Никто не узнает, Да-ша, — полушепот змея—искусителя.
— Как мне хреново, — продолжаю ныть лицом в стол. — Никогда не изменяла мужу. Зачем, Саш? Зачем ты меня запачкал? Мало тебе других…
— Еще скажи, что изнасиловал. Ты сама этого хотела, Дашуль… сама жопой передо мной вертела изо дня в день.
Он прав. Ничем не обязывающий флирт. Улыбки. Взгляды. Шуточки ниже пояса, анекдотики пошлые. Чего я хотела? Почувствовать себя желанной? Внимания захотелось? Увидеть в мужских глазах восхищение…

— Прости ты их, Бога ради. Прости! — ее мать тяжело опустилась на колени, сложила руки в молитвенном жесте. По морщинистой коже лица текли горькие слезы. — Ради меня прости и этого невинного дитя. Ты всегда была доброй девочкой, Аль.
— И вот к чему моя доброта привела, — вскликнула молодая женщина, шарахнувшись от хватающих рук и молящих глаз. Неправильно это, дико, несуразно. Натворила дел ее сестра и муж, а ползает перед ней и просит прощения мама.
В груди рождался рык. Горькая обида просилась наружу, чтобы как хаос разрушить все кругом. Да, что разрушать? Она и так на пепелище, все выгорело внутри, и только черная сажа боли забилась так глубоко, что не вытравишь.
— Мама, встань, — она проговорила металлическим голосом. — Убери от меня его! — процедила Аля. Какого труда стояло не брыкнуть ногой, в которую вцепился подползший девятимесячный мальчик. Сын Его. Сын сестры. Плод предательства.

Она могла быть матерью и женой, но потеряла все за один день. Твердила себе, что боль уйдет, не веря в это. Судьба преподнесла ей жуткий коктейль из предательства и лжи, кинула на самое дно.
- Я не зверь, - сказал тот, кого она любила, вышвыривая ее из собственной квартиры и вырывая ключи из негнущихся рук. - Моя любимая женщина ждет ребенка. А ты... Тебе и комнатушки хватит на окраине.
 
Вторая книга о Натане Беловиче (первая - Вернуться с рассветом). Можно читать отдельно

— Дыши, мать твою! — тряхнул ее, рявкнув со злостью, и больно ткнул в ее губы горлышком спрея, заставляя разжать зубы. — Будешь истерить, и выкидывать фокусы, я тебя в психушку закрою, поняла?
Людмила разомкнула рот, не отрывая от него глаз из которых лились слезы. Небо обожгло лекарством, и она сделала первый вздох. Легкие будто иглами протыкали. Люся дышала с хрипом. Ее трясло. Хлопковая блузка прилипла к коже спины, ставшей липкой от пота.
— Мы разведемся, Люда, — с досадой посмотрел на ее разбросанные вещи в своем кабинете. — Куплю тебе небольшую квартиру. Одной зачем большая? А пока, сиди на месте ровно, Люд. Никаких интервью!
 

БУКТРЕЙЛЕР!
Кто у нас здесь? Отец - тиран и деспот? Братец - сволочь, каких повидать? Ха! Месть за девочку, которую вы загнобили будет изящной... смотрю на новую себя в зеркале.
— Рита! Куропатка, ты безмозглая! Сам бы удавил, будь моя воля! — орет мужик, аж покраснел от злости.
Где я? Кто я? Оглядываю палату, мысленно отключая рупор кричащего дядьки. Палата не моя. Капельница на худенькой... Стоп! Осторожно пошевелила пальчиками. Рука не моя! Сглотнула...
— Ты меня не слушаешь?! — не унимается, болезный.
— Слышь, психованный! Воды принеси! И прекрати орать, голова болит, — смотрю в упор.
Заткнулся. Моргнул, словно увидел нечто из мира фантастики.
Не пропустите БОНУС к книге "Третья дверь Шатровой"

Сбивайте меня палками! Я приземлиться не смогу! - орал Сильвер, сидя на дереве.
Че, кыс-кыс?! Очкую я спускаться, высоко здесь.
Какие пожарники? Пожарники - это жуки вонючие, как клопы! А эти мужики с лестницей, в инопланетном прикиде - пожарные. Очень, кстати полезные создания! Вон, котиков с деревьев спасают. Цены им - нет! Дымком пахнут вкусно. Часто готовят? Да, не ори ты! Это я от избытка чувств прикусил слегонца. Хорошие вы мужики, пожарные. Ездите на такой бандуре, с орущим сигналом, что у котов шерсть осыпается. Снова кусаюсь, чувствуя благодарность.
От автора: Хотите позитива? Вам точно нужен этот рассказ про милого котика!

— Не переживай, без угла не останешься. Этот дом, Даша придется продать… На многое не рассчитывай. Ты всю жизнь какие-то непонятные кружки в Доме творчества вела. Разве это работа? Так, курам на смех.
Он с умным видом ходил по ковру, который она выбирала, топтался прямо в уличной обуви. Ковер Дарья год назад привезла из Турции. Ее подруга, с которой Богдан отпустил жену в восточные дали, вернулась с романом за плечами. Дарья с ковром. Да.
— Повторюсь, Дарья, ты была хорошей женой и прекрасной хозяйкой. За это в накладе не останешься…
«Сейчас будет «но». Формула счастья была наверняка не полной и она, выдра такая, все равно в чем-то виновата» — Даша сильнее скрутила полотенце в руке. Кожа на ладонях покраснела и натянулась.
— Но, всему есть срок. Такое случается, что чувства уходят, Даша, — продолжал он свой монолог, заливаясь глухарем. Старался, речь готовил.
‍❤️‍Иллюстрированный роман в стиле нуар‍❤️‍

— Ничего страшного не произошло, Лен, — муж нес полный абсурд из разряда: «мы тебя не больно зарежем». Быстрая рокировка, где дрянь губастая оказывается за широкой мужской спиной. Прячется, втягивая голову в плечи и начинает жалобно мяукать:
— Елена Викторовна, вы все не так поняли. Это вышло совершенно случайно. Между мной… и Даней ничего нет.
— Даней? — взревела наконец, Лена, захлопывая дверь ногой. — Когда он успел стать для тебя Даней? — Ее глаза стали голубым льдинами, готовыми нанести тысячи порезов.

Молодая женщина перевела глаза на милующуюся парочку. Ее Борька страстно обжимал блондинку. Та жеманно хихикала, запрокинув голову, позволяя целовать свою шею. Характер их отношений был очевиден даже слепому. Тася ее узнала. Не могла не узнать. За пять лет Марина — бывшая, променявшая Бориса на кошелек, почти не изменилась. Надежда, что все окажется неправдой угасала так же, как тяжелобольная мать. Хотелось только одного, чтобы это поскорее все закончилось.
«За что, Боря?» — Таисия не видела дорогу. Ее несло по течению грязевого потока, смывающего от эпицентра «взрыва»

«Где эта сволочь?» — она медленно скользила взглядом по залу. Некогда любимый ресторан никогда уже не будет таким, каким она видела его в первый раз. Здесь Клим встал на одно колено, протягивая кольцо в бархатной коробочке, и обещал любить вечно.
Обещалкин нашелся за столиком в дальнем углу. Не один. Приятного вида озорная блондиночка, заливалась смехом, а бывший муж, придвинувшись к ней впритык, что-то увлеченно рассказывал.
Катя выдохнула ноздрями, выпуская огонь негодования. Так вот зачем он ее выманил! Чтобы показать свою новую бабу. Мерзавец! Он должен был страдать от содеянного, из-за разрушенной семьи, за слезы ее и боль. Сидеть под дверью с цветами в зубах и выбивать на стене ее имя. А он? Нашел себе моложе и счастлив. Где эта гребаная справедливость? Бумеранг? Кармическая отдача?

— Милый, правда, мне этот комплект очень подойдет? — неприятно резанули высокие визгливые нотки.
Рыжая вульгарная девица крутилась перед мужчиной, сидящим на мягком диване к нам спиной, прикладывая к себе ярко-красный кружевной лифчик. Мучительно знакомый затылок, до безумия родной голос:
— Малыш, бери этот тоже. Я же обещал тебе сюрприз…
Все стало красным в глазах. Мир вокруг пошел кляксами кровавыми. Отдаленные голоса детей:
— Папа! Какого черта? Кто эта баба? — кажется, был крик Кира.
— Мама! Мамочка, что с тобой? — где-то на затворках сознания зовет Лео.
Вспышки. Яркие алые салюты взрывались в моей голове. Ты падаешь в это марево боли и агонии. Задыхаясь, ловишь хоть какую-то ниточку.
БУК
Про Донских и Беловичей в книге "Если бы знать наперед"
В книге "Целься прямо в сердце" о Кирилле

— Заткнись! — он как-то быстро оказался рядом и навис над ней, хищно вглядываясь в бледное лицо на фоне больших ошарашенных глаз.
— Но…
— Замолчи, я сказал! — схватил ее руку и сдавил, будто не рука это вовсе… за шею хотел придушить. — Зоя, ты родишь этого ребенка. Мальчика. Я всегда хотел наследника.
— Нет-нет! — замотала она головой. — Пусть тебе молодуха рожает.
— Она не может.
Отпустив ее ладонь, отошел к окну. Засунув руки в карманы, смотрел на березу, скидывающую желтые листья на ветру. Слышно, как тяжело он дышит.
— Валер, я могу умереть. Ты же слышал, — она тихо проговорила, почти шепотом. Так страшно стало. Все волосы на голове приподнялись. — Валер…

— Ты такое читаешь? — над ухом Наташи пробасил некто проникновенным голосом и запах стильной дорогой туалетной воды с нотками бергамота тронул чувствительный нюх девушки.
Она, держа книгу в руках, которую листала до этого, обернулась. Окинула взглядом наглое существо мужского рода – племени на голову ее выше. Пришлось даже подбородок поднять, чтобы встретится глазами с этой мухой в кедах и обладателем карих глаз, в которых плясали смешинки.
— Какое такое? — фыркнула блондинка и осеклась, услышав в своем голосе визгливые нотки.
— Это же все — лабуда! Бабские сопливые выдумки, сказочки. В них все неправда, жизнь другая, детка и она лучше любого вымысла. Кулинарные рецепты дальше и налево… — машет рукой буквально в сантиметрах от ее носа.

— Теть Марин, а вы не знаете, кто приходит на могилку к моему Антону? Опять прибрано, цветы свежие… — она прикусила губу и посмотрела на пожилую женщину, красящую оградку через несколько мраморных плит от нее.
Старуха обернулась и как-то странно на нее посмотрела, словно Вера дурочка и спрашивает, что-то несуразное. Отвернулась. Макнув кисть в банку с синей краской, заходила кистью вверх–вниз, добивая глухим молчанием. Вера растерянно перебирала ремешок своей сумочки. Покосилась на карточку мужа, будто тот должен ей ответить… Но, что с умершего взять?
— Живи, как жила, девка… Иногда, лучше не знать правды и спать спокойней будешь, — проскрипела тетка, откладывая кисть в сторону. 

У каждой уважающей себя женщины есть группа поддержки «по расставанию». Приедут подружки, привезут вина и своих абсурдных советов. Все кости перемелют подленышу, посмевшему предать такую распрекрасную личность. Козлина двурогая будет жалеть. На брюхе приползет, конечно же… Тридцать три проклятья на его голову с порчей на импотенцию.
У Ники есть только сестра Татьяна (Из романа «Не со мной»), которая стоила целой команды охающих и стенающих подружек. С фантазией у нее все хорошо, недаром она успешно книжки пишет…

В груди шарахнуло с глухой отдачей в голову и посыпалось щиплющей крошкой по рукам. Стояли двое, обнимаясь, не обращая ни на кого внимание. Не таясь. Женщина плакала, уткнувшись ему в плечо. Талый, задрав голову молился, что ли? То, как бережно он ее обнимал с отчаянием, резало глаза.
Сродни жалости горечь на языке. Полина одернула себя. Больше задели их ничем не прикрытые страдания. Неужели настоящие чувства? Может, отпустить? Она словно раздвоилась, ее в теле больше не было. Порхала где-то над баннером, под которым они слиплись воедино… И хотела только одного — пусть реклама зубной пасты упадет и раздавит их к едрене фене! Чтобы никто не пострадал: никто из людей, ни один воробушек. Только они. Всмятку…

Раздался гудок и поезд «Москва – Хабаровск» тронулся, медленно, скобля колесами по рельсам, словно нехотя покидая столицу.
— Место номер семь, — швыркнув красным носом, шатенка возникла в двери. Увидев свое законное место, скинула сумку с плеча и плюхнулась на нижнюю полку с краю.
— И вам, здравствуйте, — решил подать голос Иван, но девица смотрела в никуда, отмороженным взглядом. — Понятно-о-о, она еще и глухая. Можно киношку в телефоне смотреть на полную громкость, — хмыкнул он.

Оборачиваться не нужно, достаточно поднять голову и посмотреть в зеркало, чтобы увидеть узкий просвет между двух колонн. Парочку, вцепившуюся друг в друга. Объятия.
— С вами все в порядке? — забеспокоилась женщина за стойкой, заметив, как выкатились и без того большие выразительные глаза новой постоялицы. У Ани действительно, будто гипертонический кризис случился. Она покачнулась и ухватилась за столешницу, тяжело дыша, казалось, сейчас сознание потеряет.
— Часто они у вас… Они?! — упав грудью на стойку, Анна трясущейся рукой навела указательный палец в отражение, безжалостно показывающее неприглядную правду.
Поняв, о ком речь, женщина смутилась. Опустив глаза, поджала губы. Руки ее забегали, словно пытались что-то найти на столе.
— По-разному. В этом месяце дважды. Бронируют всегда один и тот же номер с балконом на парк… Он, кстати, недалеко от вашего.
— Ясно. Мне все предельно ясно, — закивала Аня болванчиком.

— Прости, это правда. Не знаю, как быть, — развел руками. Он боялся повернуть голову в их сторону, думая, что она заскрипит или отвалится от всплеска эмоций.
Шаркающе прошел мимо в спальню. Сидел на супружеской кровати сгорбившись, пытаясь найти себе оправдание. Позвал ее несколько раз, чтобы поговорить, но Тома его не хотела слушать. Какое может быть понимание? Скажет «прости», как кошку пригладит против шерсти… Такого унижения она не выдержит, обязательно сорвется. А дети? Сын на руках тянулся к груди, пробираясь к соску через ткань тонкого хлопкового платья. Сильно хватался за отворот, будто хотел вытянуть всех из трясины.
Она всхлипнула, увидев, что все спереди промокло от молока. Из-за переживаний и покормить его забыла… и Маша стоит переминаясь, смотрит на нее голодными глазами.
Вытерев слезы, женщина, пришла в себя. Есть ее кровиночки, ради которых нужно быть сильной, не раскисать.
 
Роман основан на настоящей истории из жизни