– Не имею никакого представления, мне нет до этого дела, – искренне ответил полковник. – Думаю, преобладающим чувством была подавленность, стыд или желание взять реванш, но мне также хочется думать, что, начиная со дня капитуляции, немецкий народ перестал быть безликой массой, превратившись в сумму индивидуумов.