Но даже гибель товарищей, разорванных снарядом в траншее, или живые мощи, смахивающие на привидения, которые представали перед ним в концентрационных лагерях, не потрясли его до такой степени, как эта жуткая сцена, на которой словно оборвалось счастливое детство.