Страсти по Чайковскому. Разговоры с Джорджем Баланчиным

Книга откровенно не получилась, и виноват в этом сам Соломон Волков, который сделал картонное интервью, с бесконечным цитированием отрывков из дневников и писем П.И. Чайковского. Волков зачитывает цитату, понятное дело, что бедному Баланчину надо как-то на это реагировать, обычно он отделывался поддакиванием или фразой: "А я...." Уныло пообсуждали творческое наследие П.И. (считал наиболее выдающимся балетом "Спящую красавицу", говорил о любви Чайковского писать на заказ), немного поговорили об обстоятельствах его смерти (здесь интересно, т.к. Баланчин считает, что Чайковский сыграл со своей жизнью в русскую рулетку), совсем чуть-чуть Джордж рассказал о годах своей юности в дореволюционном Петербурге. Периодически Баланчин проталкивает мысль о близости Чайковского и Стравинского…

Прочел беседы С.Волкова с Д.Баланчиным. Любопытна версия Баланчина, что Чайковский, может быть, намеренно выпил сырой воды, чтобы испытать Судьбу (из своих симфоний). Замаскированное самоубийство? … Да, Россию уничтожили и потом целый век делил трофеи. Картины из Эрмитажа, музыка Чайковского и балеты самого Баланчина – брали о оценивали самое лучшее. Не стоит советским и постсоветским обольщаться по этому поводу. Баланчин, Рахманинов, Стравинский и т.п. – они не из «нашей страны», а из той, которой больше нет, и не будет. А то, что осталось на ее месте, это какая-то колония, не обладающая никаким, даже культурным суверенитетом. Ведь высшая степень успеха даже когда взыграла «у советских собственная гордость», был успех на Западе и оценки европейских и американских…

Я далека от балета. Имя Джорджа Баланчина мне ничего не говорило. В моем варианте его и не было, книга называлась просто "Страсти по Чайковскому". А музыку Чайковского я очень люблю.

Книга же - интервью Волкова с Баланчиным. Говорят они о балете, о жизни хореографа, о музыке, в том числе и о музыке Чайковского и Стравинского. Но Чайковский здесь не главный персонаж, он где-то в титрах.

Интервью сделано коряво. Чувствуется, что изначально была совсем другая беседа, может быть даже больше монолог Баланчина, но потом Волков решил окрасить свои вопросы и замечания цитатами из писем Чайковского или выдержками из воспоминаний современников. Звучат они часто не к месту - слишком гладко причесанные - как инородные тела в живой речи Баланчина.

Людям, увлекающимся балетным искусством, эта книга,…

В моей голове живет огромное количество тараканов, связанных с искусством. И один из них - нельзя ставить знак равенства между личностью кого-либо и его творчеством (кстати, в книге Баланчин высказывает прямо противоположное мнение). Но в балете лично я люблю романтизм, а в классической музыке - классицизм, в исторических реалиях я разбираюсь тоже слабовато, а Баланчин для меня - лишь один из хореографов XX века (которых мы всей толпой проходили в балетной школе незадолго до выпускных экзаменов), посему к обсуждаемым предметам относилась нейтрально и была готова выслушать любую точку зрения. Однако начала читать и осознала, что с его суждениями я от начала и до конца не согласна.

Баланчин исповедовал и новую эстетику, и новую этику: искусство как высокое развлечение; отказ от…

Иногда кажется, что великие люди - сумасшедшие. Тот самый случай. Баланчин - великий хореограф, классик, основоположник. Но когда он начинает говорить о Чайковском (и о себе самом, поскольку Чайковским всё начинается, но разговор тут же съезжает на себя любимого), хватаешься за голову. Ну, очень оригинальные трактовки. Буквально всё с ног на голову. Оказывается, Чайковский, который большую часть жизни Петербург ненавидил, истинный петербуржец. А изрядный мракобес Александр III - тонкий ценитель искусств. А Могучая кучка, с которой у Чайковского всю жизнь были сложные и противоречивые отношени его на руках носила. Соломон Волков выступает в малопочётной роли подпевалы. Насколько интересен он в разговорах с Бродским, настоль ко же мелок здесь. Действительно, что ли, выбор собеседника так…