Джонатан Келлерман хотел бы знать, за что детективы так скверно изображают психологов

Когда в 1981-м мне пришла в голову идея первого романа в серии про Алекса Делавэра — «Ветка обломилась» (When the Bough Breaks), я несколько лет работал клиническим детским психологом и профессором медицинской школы, и меня поражало, что в художественной литературе нет чего-либо отдаленно напоминающего реальную жизнь людей, профессионально работающих в области душевного здоровья.

В то время изображения психологов и психиатров в романах, пьесах, фильмах и телешоу, как правило, делились на две категории: или злые, подобные Свенгали (персонаж романа «Трильби» Джорджа Дюморье), и склонные к убийству мозгоправы, как например, в фильме «Бритва» (Dress to kill), или занудные болваны, обремененные гораздо большим количеством тиков, причуд и неврозов, чем их пациенты – как в «Шоу Боба Ньюхарта».

Это отсутствие правдоподобия распространялось и на терапевтический процесс, который обычно представлялся как карикатурно-фрейдистское предприятие с бородатым тевтонским доктором, сидящим во главе старинного дивана и издающим загадочные глубокомысленные звуки.

Были редкие, но желанные исключения: психиатр Джадда Хирша в прекрасном фильме «Обычные люди» (Odinary People), хоть и был немного причудлив, все-таки продемонстрировал мастерство и показал, что психотерапия выходит далеко за рамки кушетки. Но акцент здесь на том, что этот пример — редкий.

Что интересно, увлечение фрейдизмом, которое началось сразу после Второй мировой войны, сохраняется и в современной художественной литературе, хотя доля терапевтов, придерживающихся строго фрейдистской точки зрения, чрезвычайно мала. Это потому, что Фрейд был полностью погружен в исследование сексуальности, а писатели любят писать о сексе.

Несколько лет назад меня попросили выступить с докладом на национальном съезде Американской психологической ассоциации. К тому моменту я уже не работал в течение многих лет и не общался с другими психологами, кроме нескольких близких друзей, с которыми я наладил отношения во время работы в Детской больнице Лос-Анджелеса. Все люди, с которыми я продолжаю общаться, кажутся мне такими… нормальными. Но, возможно, я пристрастен и что-то упустил. Поэтому я подошел к выступлению на съезде с любопытством.

В тот же день я встретил множество профессиональных династий – семей, где дедушки, бабушки, родители и дети выбрали одну и ту же профессию. Дети с нежностью вспоминали своих старших и говорили о них как о вдохновляющем примере. Это задело меня за живое, так как две моих дочери стали известными клиническими психологами в своем праве, несмотря на то, что я никогда активно их к этому не подталкивал. Мое собственное удовольствие от работы в области психологии – от того, что я способен таким образом помогать людям, – было для них очевидным. Похоже, что вырасти в семье психолога не так уж и плохо!

Когда я придумал идею написать психологический триллер с правдивым отображением моей профессии и Алекса Делавера в качестве героя, я не рассчитывал на публикацию, и уж тем более на создание длиннейшей в американской истории серии детективных книг. Романы об Алексе Делавере охватывают четыре десятилетия и представляют собой почти сорок томов, результат для меня непредвиденный, но я бесконечно благодарен за это моим замечательным читателям. Возможно, одна из причин долгожития Алекса в том, что публике хочется по-настоящему понять работу психолога, который не сошел с ума и не двинулся по кривой дорожке.

При этом надо сказать, что Алекс не идеален – как и все мы. В его далеко не идеальном детстве ему пришлось бежать от агрессивного отца-алкоголика и матери, находящейся в клинической депрессии и не способной к нормальной жизни. Он сталкивался с выгоранием и травмой, проблемами в отношениях. Он трудоголик, и это стоит ему многих бессонных ночей. Но все же он способен все это преодолеть и превратиться в доброго, эффективного, эмоционально здорового и, самое главное, сострадательного человека, чья страсть может быть перенаправлена в то, чтобы добиться справедливости для жертв.

То же относится и к Мило Стургису. Он гей, работающий в полиции – а тогда, в 80-х, они были совсем невидимками, – ну и что? Не то чтобы он как-то особенно одевался, и ну да, любит пожаловаться и поныть. Но он не продажный, не жестокий и не глупый. Он просто человек со своими слабостями, и в то же время с твердыми ценностями и самыми благородными намерениями.

Это моя пара героев. Я специально не стал делать из них антигероев, так как тогда, в 1981-м, антигерой был скучнейшим клише. Учитывая долговечность серии о Делавэре, можно было бы ожидать, что в криминальной литературе появится по крайней мере несколько более точных изображений проблем психического здоровья и практикующих психиатров. Но увы. Возможно, я что-то упустил, но мне кажется, что преобладают все те же клише: злой психиатр/сумасшедший психиатр. Иногда сочетание того и другого. В других сериях книг, претендующих на изображение психологов в качестве главных героев, не делается никаких попыток попасть даже в парсек от актуальной реальности, и все, что они сделали, – это создали комичную, перегруженную жаргоном путаницу.

А в некоторых случаях причуды и тики раздуваются до смехотворных размеров. Взять, например, «Жажду крови» (Wire In The Blood), британский сериал с отличной актерской работой, вполне занимательный, но тем не менее содержащий в себе своеобразный пасквиль на психоаналитика, который обладает множеством раздражающих манер на грани аутизма (в комментарии ниже, автор получает выговор от одного из читателей статьи за использование слова «аутичный» в негативном контексте – прим. пер.), пока он продирается к своей цели сквозь места преступления. В реальной жизни этого парня не пропустили бы сквозь полицейское заграждение. Однако, видите ли, у него есть какой-то загадочный и плохо объясненный дар выяснять правду. Или, еще хуже, поистине ужасный «Метод Крекера» (Cracker) с потрясающе отвратительным и коррумпированным психологом, чей неряшливый вид и откровенно мерзкий и совершенно невероятный характер оттолкнет любого пациента, не говоря уже о полиции. Но у него есть... дар.

Возможно, нам нравится представлять наших вымышленных докторов уязвимыми и проблемными, потому что, когда нам приходит время проконсультироваться с настоящим врачом, мы оказываемся в состоянии уязвимости. Но я подозреваю, что некоторые недостатки современной криминальной фантастики в изображении психотерапевтов проистекают из простой лени. Изображение, основанное на штампах, намного проще, чем требующее времени исследование и разработка правдоподобных персонажей. И по мере того, как наше внимание все больше сокращается миром, который ценит скоростные «лайки» и инфлюенсеров, вряд ли это изменится.

Джонатан Келлерман

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ