Жизнь и смерть Эзры Паунда

«Трудно написать рай, когда все внешние признаки говорят о том, что ты должен писать апокалипсис». Эзра Паунд

От поэтов и писателей остаются только тексты. Их жизнь, если и волнует потомков, то не более чем соус, приправа к основному блюду.
Интересно, какое чувство возникнет (и возникнет ли вообще) у читающего эти строки, по поводу тринадцати лет, проведенных Паундом в психиатрической больнице. Просто факт биографии, никак не соотносимый с собственной жизнью или переживаниями. А теперь представьте, вы проводите тринадцать лучших лет своей жизни не в университетском обществе интеллектуалов, а среди аутистов, шизофреников, эпилептиков и прочей публики.
Да, можно сказать, что он «заслужил» такое наказание своей просто патологической ненавистью ко всему американскому и евреям, но почему же тогда не просто отречься от всего им созданного и предать проклятию? С чего вдруг написанное этим изгоем стало вехой в развитии американской, канадской, европейской культур?
***
Паунд – это Серебряный век английской поэзии. Подобно футуристам, имажинистам и прочим истам, громящим классическое стихосложение ради новых поэтических форм, он со товарищами начал искать новые рифмы и образы, создав поэтическую школу имажизма (от английского image – образ). «Луна стояла у плетня, / Как краснорожий фермер», «Кругом толпились щупленькие звезды, / Похожие на городских детей», писал их лидер Томас Хьюм. «Образы в стихе – не просто декорация, но самая суть интуитивного языка», назначение же поэта – искать «внезапность, неожиданность ракурса», - считал Хьюм. «Новые стихи подобны скорее скульптуре, чем музыке, и обращены более к зрению, нежели к слуху». Стремление имажистов расшатать каноническую рифму и отказаться от правильных метрических построений заложило основу традиции английского белого стиха и верлибра.
Знамя, рано погибшего в Первую мировую войну лидера имажистов, подхватил Паунд. Но его личное творчество не должно затмевать тот огромный вклад, который он внес в развитие самой культуры.
Он был из породы первооткрывателей, раздвигавших горизонты культуры и мировосприятия. В 1913 году вдова американского дипломата и востоковеда Эрнеста Феноллозы передала Паунду архив мужа. Поэт получил в свое распоряжение огромное количество переводов и подстрочников, а также заметки Феноллозы об устройстве восточного мышления (правда, вызывавших у тогдашних китаистов большой скепсис). Результатом работы над архивом стал не только сборник новаторских переводов древней китайской поэзии - «Катай», но и главный культурологический принцип, положенный Паундом в основу своей системы – научиться видеть вещи как они есть.
Он переводил староитальянскую и провансальскую поэзию, писал подражания, что тоже было своеобразным способом перевода, переложил на современный язык англосаксонскую эпическую поэму VIII века «Морской скиталец». Он формировал литературную среду, сводя пишущих и думающих людей друг с другом, вбрасывая в эту среду идеи, растравливая в ней дискуссии. Он фактически создал классическую поэму Томаса Элиота «Бесплодная земля», сократив её вдвое и придав ей новую структуру.
Он ввел в культуру «Улисс» Джойса. Именно благодаря Паунду этот роман впервые (1918—1920) опубликовал американский журнал Little Revue, в издании которого Паунд участвовал как европейский соредактор.
И это только малая часть, что успел сделать этот человек к своим 30 годам.
Но главным трудом своей жизни Паунд считал «Cantos» («Песни»), которые писал всю свою жизнь – с 1917 по 1970 годы. Этим огромным эпосом, охватывающем всю историю, от античных истоков до современности, он, следуя доктрине, озвученной его другом Т.Элиотом, всерьез вознамерился исправить взаимоотношения своих современников с основами бытия. Вернуть их в лоно Традиции, где, по мнению поэта, и возможно нормальное существование. Причем выполнить задуманное Паунд намеревался чисто эстетическими средствами – воздействием поэтического слова, радикально обновлённого и очищенного.
Увы, Паунд и здесь оказался утопистом. Как точно сказано в одной статье о поэте, «Cantos» покоятся на дне литературного океана, как необозримо огромная туша затонувшего невиданного зверя, которым питаются, множась, стаи рыб, рыбищ и рыбёшек. Но сам этот зверь никогда не поднимется и не поплывёт. И не оставит собственного потомства — похожего на него и продолжающего его.»
В продолжение этой «истории» я приведу текст одной «Песни» с полными комментариями, чтобы можно было воочию убедиться (пусть и в переводе) с величием замысла поэта.
***
О смерти. В 1958 году после многочисленных просьб о помиловании со стороны известных писателей Паунд был выпущен из больницы и вернулся в Италию. Умер в Венеции, через два дня после своего 87-летия, и был похоронен на знаменитом кладбище Сан-Микеле.

Продолжение.

Разве ж там об этом, ну, или только об этом? В тексте меньше всего про отношения Башмета и Никитина. Там, как я поняла, про добро и зло в сердце. Там другой пример приводится в тексте.