5

«Харбинские мотыльки» описывают русскую эмиграцию в Эстонии 20-30-х годов прошлого века. Это, конечно, эпоха безрадостная. Герои не могут забыть свою Родину, свой дом, свои корни. По-настоящему они там, причем не в России, современной им (чаще всего звучит слово «Совдепия»), а в России прошлой, той, что уже нет. Стать своими в Эстонии удается немногим, да они и не хотят этого. Укоренения нет, всем хочется вернуться назад.

Главный герой – художник и фотограф Ребров – отличается от большинства персонажей книги. Он и среди «своих» остается чужим, неприкаянным, ощущающим окружающую смертность и тленность. Эмигранты объединяются в кружки по национальному признаку и очаровываются идеей фашизма. Фашизм им дает некую призрачную веру в будущее, предлагает образ врага и призывает к действиям. И вот они уже не чувствуют себя просто беспомощными и чужими в неродной стране. У них есть общая Идея. Она поражает не только морально слабых людей. Она как болезнь, от которой трудно вылечиться. Человек не может спрятаться от истории. История не считается с людьми: «сыны человеческие уловляются в бедственное время, когда оно неожиданно находит на них» (эпиграф к роману, цитата из Книги Екклесиаста).

Где-то далеко видится чудесный край, там живут всё понимающие люди, они скажут, что делать, они спасут. Но на самом деле Рая нет. Оттуда приходит не радость, а всё те же идеи в виде листовок, газет, книг. Метафорой этой «идейной» болезни (фашизма) и становятся харбинские мотылки. Красивое название? А это обычная моль. И герой, как ни пытается избавиться от вредного насекомого, всё равно оказывается побежденным. И его втягивают в авантюры фашизма, и он тоже не может сказать «нет», хотя и понимает, в отличие от многих, что фашизм – не прекрасная сказка о светлом будущем. Фашизм пожирает своих «героев» (это красноречиво показывает эпизод страшной смерти на хуторе, оставившей в живых только одного человека, да и у того отнявшей разум).

Написано произведение мастерски. Роман держится не на сюжетном динамизме, в нем главное – душевные изменения героя и разворачивающаяся во времени метафора мотыльков, пожирающих живое. Повествование периодически раздваивается: третье лицо сменяется первым (дневниковыми записями), читатель видит происходящее глазами Реброва, разрушающего себя (кокаин, алкоголь и т.д.) с самого начала эмиграции. Он потерял не только родину, но и семью. Он не пытается победить чувство одиночества, наоборот, всё больше уходит в себя. И даже искусство не помогает принять окружающую действительность, примириться с ней: взгляд художника видит пустоту людей, а фотография её только подчеркивает. Спастись из этого ада можно, только умерев. Смерть неизбежна?