3

И мы могли бы вести войну
Против тех, кто против нас,
Так как те, кто против тех, кто против нас,
Не справляются с ними без нас.

Ох уж этот пламенный южный темперамент. Или во всем виноват "орган агрессии", который Галилео Галь легко мог нащупать за ушами у настоящего революционера?

Полнейшая неразбериха творилась в те годы в солнечной Бразилии. Вскоре после отмены рабства и провозглашения республики в городке Канудос объявился пророк, называющий себя Наставником, и это положило начало бойне, унесшей жизни десятков тысяч человек.
Войска против восставших, монархисты против республиканцев, республиканцы против монархистов, религиозные фанатики против всех.
И не поймешь, то ли действительно это конфликт мировоззрений, то ли просто банальная борьба за власть (а может быть еще и британские монархисты постарались…) Церковь, захлебываясь возмущениями, клеймит якобы царящую среди мятежников свободную любовь и презрение к всячески различиям (на самом деле там царит безжалостное насилие над женщинами на каждом шагу, а их всерьез волнуют связи без брака…). Мятежники повторяют словно молитву - клянусь, что не признаю ни отречения императора, ни гражданский брак, ни отделение церкви от государства и десятичную систему (чем им десятичная система-то не угодила?). Вот уж действительно, такие джунгли, что и умный человек заблудится.

Кто внушил этим полоумным, что Республика– это Антихрист? Кто превратил религиозное помешательство в вооруженное выступление против существующего строя?

А и правда, кто? Стоял ли за Канудосом некий заговор сильных мира сего, или же это действительно была борьба за нечто более важное, за что-то духовное, а не просто за передел власти и изменение государственного строя? А даже если нет, возможно мятежники сами в это верили, и этой веры было достаточно. Может быть одна она уже что-то в мире изменила.

Канудос очень сильно переменил мое отношение к истории, к нашей с вами стране, к людям. Но сильней всего – к себе самому.

Изможденная, истощенная, иссушенная бесконечными бедствиями, голодом и засухой страна.
Пыльные каменистые дороги, по которым склонив головы бредут из последних сил уставшие люди, лишенные кто-то семьи, кто-то дома, кто-то надежды, а кто и совести.
Бредут навстречу очередному (лже)пророку, обещающему спасение, призывающему кару небесную на головы грешников, окруженному стайкой неистово обожающих его женщин и не менее преданных мужчин.
Действительно ли Наставник – истинно верующий в собственную богоизбранность человек, решивший своими руками построить клочок рая на земле и готовый для этого на какие угодно кровавые жертвы? Или же все проще, и он вовремя понял, какую власть над обездоленным народом может дать религия. Или же, черт возьми, его действительно лишь использовали как пешку кто во что горазд?...

А вероятнее всего, все вместе, потому что в Канудос слетались все – верующие, больные и обездоленные, заговорщики, бандиты, воры и убийцы. И даже те, кто мыслил подобно Галилео Галю и радовался самому факту предстоящей заварушки -

Наконец-то! Я слишком долго вел тихую жизнь, и мой дух уже начал заплывать жирком!…

Эта книга – масштабное полотно об одном, в сущности не слишком продолжительном, хоть и трагичном, восстании. Невзирая на то, что повествование абсолютно ровное, оно невероятно тяжеловесно, пафосно и монументально. Множество битв, множество судеб, но за размахом не разглядеть мелочей. Льоса пожертвовал психологизмом ради эпичности - его герои нарисованы хоть и ярко, но схематично. Мы видим их маленькими пластмассовыми фигурками на поле боя в музейной экспозиции, но разглядеть каждого из них… трудно. Воины Канудоса – воплощенная идея, они идут умирать за нее без каких бы то ни было моральных колебаний. Но без колебаний же они и убивают сами. Наставник утверждает, что его проповеди превращают самых отъявленных злодеев в праведников, но это не так. Покорные его воле, они всего лишь обращают свою жестокость и свое оружие в другую сторону. Да и не только они, здесь воюющие всех сторон, каждый из персонажей не личность, а лишь символ, совершенно неважно, что сами они представляют из себя, важна лишь идея, ими воплощаемая. Это не делает книгу хуже, напротив, судя по всему автор хотел создать из этой истории некий относительно современный миф, и у него вполне получилось.

Восстание подавлено, буря утихает, но и победившая сторона не спешит ликовать. Что-то, толкающее людей на жестокие и безумные поступки витает в водухе и до разгрома Канудоса, и после. Что-то нужно делать, что-то менять, и даже ощупывание сколь угодно большого количества черепов не даст ответов на вопросы о мотивах и душевных порывах их владельцев. На эмоциональном уровне книга оставляет после себя некоторую подавленность, ведь и искра счастья, доставшаяся двум героям, не сделала мир (да даже их собственные жизни) лучше, она разгорелась не от любви или симпатии, а от страха смерти, адреналина, инстинктивной потребности в капле тепла посреди ужаса. И даже барон, любивший жену столь трепетно, совершает жестокое насилие в одной из последних сцен романа. Его непостижимая логика оправдывает это, объясняет как некий способ доказать любовь. Так и вся история с мятежом – возможно, с каждой из сторон это было попыткой выразить любовь к родине и веру в свои идеалы. Как Галль считал, что насилие выведет Журему из летаргии, так они считали, что это принесет стране пользу. Но попытка в итоге захлебнулась в крови.

– О Канудосе? – пробормотал барон. – Эпаминондас прав, когда не хочет, чтобы об этом слишком много говорили. Пора и нам позабыть его: слишком много там было непонятного, путаного, тягостного. Это никому не нужно. История должна служить примером для подражания, должна наставлять и вразумлять. А в этой войне некого венчать лаврами, и никто не понимает, что же все-таки там происходило.