5

Берешь эту квадратную книгу в руки и чувствуешь: это очень харизматичное издание моментально обосновалось где-то в области легких -- дух захватывает.

Сказки эти горькошоколадные -- и детские, и взрослые -- видимо, потому что написаны для капризульки Каприны -- женщины, жены Мориса Карема, но и вечной девочки, той, что изображена на обложке книги.

Автор не ограничивает себя ничем -- на бумагу ложится все, что рождает фантазия: любовь волны и альбатроса, звезды в банке (как рыбки!), беседы с нарисованным сердцем и т.д. Но если сказки, например, Иманта Зиедониса (кажется, вообще не знающего, что такое предел) -- это отрыв башки, присущий избранным, то выдумки Мориса Карема, в принципе, могут прийти в голову любому -- другое дело, что редко кто соберется воплотить эти идеи в тексте и сделает это мастерски.

И талант Мориса Карема -- как раз это магнетическое воплощение идеи: нет сил оторваться от чтения даже не столько из-за интересного сюжета ("так что там с этой чертовой геранью?! и вернется ли к Эглантине мальчик-Иисус??"), сколько из-за поэтичности языка, желания попробовать еще кусочек словесного лакомства.

Возникла еще одна смутная мысль, которую я пока не могу себе точно объяснить. С одной стороны, совершенно четко прослеживается европейская, андерсоновская традиция (оживший снеговик, девочка-черепаха из волшебного мира) с вкраплениями трайбл-мрачняка (мозг орла в качестве ингридиента для волшебного зелья, подробно расписанная казнь похитителя звезд). С другой стороны, есть в них ambience достоевщины. Т.е. это, наверное, притягивание за уши, но на ум постоянно приходит "Мальчик у Христа на елке".

Фак, теперь кажется, что "Мальчик у Христа на елке" -- это очень по-андерсеновски. Погуглила/вспомнила: точно, у Андерсена же есть сказка "Ангел", которая какбе в том же русле, что и "Мальчик...". В общем, литературный процесс всех объединяет :D