1 марта 2016 г. 17:43
2K
4.5
Образ святого старца, преподобного Сергия, привлекал меня издавна его примером духовной жизни, непоколебимостью духа и веры, его кротостью и благочестием, его воздействием на мир, облагораживанием и просветлением нашего жалкого, корыстного мира. Не одно жизнеописание о нём я добавила в свой список к изучению. А вот этому довелось стать первым моим близким знакомством с житием самого почитаемого на Руси святого.
Повесть написана автором в 1925 году, в эмиграции. Как он признавался позднее, тема подобная “никак не явилась бы и не завладела бы им в дореволюционные годы”. Вдали, в разрыве с родиной, он чувствует неразрывную связь с ней, с ее народом, с православием и исповедается в этой любви через любовь к одному из ее замечательных святых.
Повесть состоит из десяти глав, в которых прослеживается в хронологическом порядке история Сергия, его путь к Богу, духовный подвиг. Основой для произведения автор использует житие Сергия, написанное «его учеником, первым его биографом» Епифанием. К фактам, представленным в этом древнем труде, Зайцев нового не добавляет, но художественно подает их, окружая своими мыслями, рассматривает их с точки зрения их влияния на развитие личности Сергия, его духовной эволюции, его будущности, связи с судьбой страны.
В предисловии автор обобщает облик преподобного:
«…для русского в нем есть как раз и нас волнующее: глубокое созвучие народу, великая типичность — сочетание в одном рассеянных черт русских. Отсюда та особая любовь и поклонение ему в России, безмолвная канонизация в народного святого, что вряд ли выпала другому».
Не раз Зайцев будет повторять и обращать внимание читателя именно на эту русскость Сергия. Он представляет его как национальный идеал, сравнивая русские черты в нем с католическим святым Франциском Ассизским. «Скромность подвижничества» Сергия больше всего близка Зайцеву в нем: он тверд в смирении своем и скромности, святость его растет постепенно. Когда братия стала роптать, игумен, уже старый человек, не впал в гнев, не стал укорять, но взял посох и ушел в дикие места на Киржач. А когда митрополит Алексей, друг Сергия, хотел передать ему митрополию, отказался преподобный от церковной власти: «От юности я не был златоносцем, а в старости тем более желаю пребывать в нищете».
«Сергий глубочайше русский, глубочайше православный».
Для автора он – неотъемлемая часть России, как православие, как Москва:
«Но фатально – вся жизнь и его и Лавры переплетена с судьбой России того времени. Во всех страданиях и радостях ее – и он участник. Не имея власти даже и церковной, неизменно словом, обликом, молитвой он поддерживает Русь, государство. Это получается свободно: Сергий – человек эпохи, выразитель времени – существо предопределенное».
«…Всматриваешься в его образ, чувствуешь: да, велика Россия. Да, святая сила ей дана. Да, рядом с силой, истиной мы можем жить».
Очень талантливо написан образ великого старца, красивым хорошим языком, слогом древнерусских летописей. Как хорошо от этой книги! Светло и радостно. Как светла святая Русь, и Сергий, и сама вера.
Комментариев пока нет — ваш может стать первым
Поделитесь мнением с другими читателями!