1

Какое-то время я интересовался т. н. "интегральным традиционализмом", правда интерес этот был скорее анатомическим: писанина какого-нибудь Генона меня никогда не убеждала, не говоря уж о писанине его последователей рангом пониже. Однако фигура Эволы всегда вызывала какой-то особенный интерес, скорее всего, обусловленный его крайней политизированностью.

Эвола -- фашист. Если следовать определению Беньямина, согласно которому фашизм есть эстетизация политического, то он стопроцентный фашист. Его политические и не только идеи красивы, монументальны, грандиозны, пропитаны возвышенной героикой с трагическим оттенком. Очень красивый автор. Всегда о Героях, Идее, Абсолюте. Размах его мысли и глобальность суждений, конечно, поражают.

Вернее, поражали бы, если бы он писал фентези. Серьезно, он бы легко заткнул за пояс самого Толкина.

Но что-то пошло не так, и Барон ушел в политику. Правда, если верить Сэджвику, весьма безуспешно. Его фашизм был фашизмом внутри фашизма. Маргинальной и не очень влиятельной фракцией, которая так и не добилась успеха. В этом нет ничего удивительного, ведь мы говорим о запертом в своем волшебном мирке экзальтированном инвалиде, который верил в "тайную мировую крамолу" и Гиперборею.

Эвола всегда очень тенденциозен.

На самом деле, трагическая природа этого даже не чувствуется именно из-за того, что идея личности уже исчезла, все высшие горизонты устранены, а коллективизация - даже в духовной сфере - уже пустила глубокие корни в новом поколении фанатиков, выросших на словах Ленина и Сталина. Мы видим здесь особую форму (хотя и почти непонятную для нашей европейской ментальности) готовности к смерти и самопожертвованию - возможно, приносящую даже зловещую радость от уничтожения как себя, так и других.

Недавние эпизоды японской войны сделали известными "стиль" смерти, который, с этой точки зрения, имеет кажущееся сходство с большевистским стилем, так как он свидетельствует о том же презрении к ценности индивидуального и личности в общем. В частности, мы слышали о японских лётчиках, которые сознательно направляют свои груженые бомбами самолеты на цели, и о обречённых на смерть солдатах, ставящих мины, и кажется, что корпус этих "добровольцев смерти" уже долго существует в Японии. Опять же, в этом есть что- то труднопостижимое для западного мышления. Однако если мы попытаемся понять самые глубокие аспекты этой крайней формы героизма, мы обнаружим ценности, которые представляют собой полную противоположность тёмному "теллурическому" героизму большевиков.

Два совершенно разных вывода из одной и той же посылки. Это обусловлено стремлением подогнать окружающую действительность под свою модель, а не понять ее и проанализировать. Эвола -- это голая эстетика и голая риторика, весьма примитивная, впрочем.

Он всегда поразительно далек от реального мира, для него не существует никакой истории кроме той, которую он сам себе придумал. В этом он близок современным ультраправым, которые скорее поверят в откровенно шизофреническую теорию заговора, чем в то, что их кумиры ходили по локоть в крови. Для него не существует Факта. Любой факт, который ему не нравится, объявляется позитивистской отрыжкой или выдумкой еврейской гуманистической либеральной пропаганды. Не существует источников кроме тех, которые не противоречат его собственным построениям. Поэтому и ссылается он только на идейно-близких предшественников и современников, в лучшем случае -- на древних авторов. Это было бы не так страшно, если бы не замах на истину в последней инстанции и тотальную универсальность. Это даже не полемика. Это принципиальный и однозначный отказ от какой-либо полемики, потому что оппонент не просто не прав, оппонента не существует. Или же он ущербен только потому, что "позитивист", "еврей" и тд, что тем более исключает какую-либо возможность коммуникации. И эта невозможность коммуникации фатальна. "Придуманным миром удобнее управлять", но для Эволы и его последователей он стал ловушкой. Рыцари несуществующего королевства в войне против фантомов. Смешно и трагично.