4

Давайте негромко, давайте вполголоса,
Давайте простимся светло.
Неделя, другая, и мы успокоимся,
Что было, то было, прошло.
Конечно, ужасно, нелепо, бессмысленно,
Ах, как бы начало вернуть.
Начало вернуть невозможно, немыслимо,
И даже не думай, забудь.

Я сначала подумала, что это будет что-то в духе «Волхва» Фаулза: остров, отшельник, который решил «срежиссировать свою жизнь», если верить аннотации. Но режиссером тут выступит, пожалуй, самый гениальный и непредсказуемый из всех – Его Величество Случай, встречайте.
Приезжает известный режиссер, Чарльз Эуроби, слава которого уже пошла на убыль, в британскую глушь и начинает подробно нам, читателям, с дотошностью уже немолодого человека (ему за 60) рассказывать о том, где искупался сегодня, что съел и как прожил жизнь. Да, между завтраком, походом в магазин, попытками разжиться вином он пишет мемуары: главным образом о своем детстве, жизни в театре и, конечно, женщинах. Сюжет увлекательный, говорю без сарказма, т.к. убеждена, что "с годами страсти в нас ничуть не слабеют, но обретаешь - наконец-то! - способность овладеть пережитым, ухватить его и медленно, медленно поворачивать на свету" (с)
Хотел пожить в глуши без телека, телефона и людей от которых устал – дудки! Потихоньку, как в пьесе «Обыкновенное чудо», где в самом конце к Волшебнику сами без спросу съезжаются все им созданные персонажи, начинают объявляться все упомянутые в мемуарах лица нежданно-негаданно в гости к новоселу. И каждый персонаж удался на славу, все они не менее интересны для читателя, чем главный герой - все коллеги по театру, лицедеи. Гилберт, пожилой актер - гомосексуалист приезжает вместе с Лиззи, актрисой не первой молодости, влюбленной в Чарльза. Розина - дерзкая, вызывающая, эффектная, эксцентричная актриса, заявляющаяся в дом Чарльза с обвинениями, что тот сгубил ее жизнь и теперь покоя ему не будет о т нее. И, наконец, его двоюродный брат-сфинкс, человек – загадка Джеймс, которому с детства доставалось все лучшее и удавалось все, за что он брался, рядом с которым Чарльз чувствовал себя все время не в своей тарелке.
Мертвецы то и дело вплетаются в общую канву повествования: родители Чарльза, родители Джеймса, Клемент Мейкин, почти великая покойная актриса, которой отведена роль в жизни Чарльза до конца его дней...
И тут, в этом захолустье сама судьба делает предложение, от которого главный герой не в силах отказаться.
Мердок каким-то чудесным образом удалось органично сплести такой замысловатый клубок из рассуждений о семье и браке, любви и ревности, эгоизме и тщеславии, природе добра, религии и вселенской справедливости. О том, что мы порой так и не вырастаем из наших детский переживаний, иллюзий, комплексов. О том, что даже те из нас, кто считают себя капитаном корабля собственной жизни и уже на закате лет совершенно с детской неосознанностью могут кричать о том, что виноват не я, это из-за нее (него) я стал(а) такой(таким)! О том, на что могут толкнуть наши идеалы и несбывшиеся мечты.

Дальше...

Дальше рассуждать невозможно без спойлеров.

Может ли человек жить с социуме и быть счастливым, отрицая общепринятое понятие брака и семьи (не имея ни жены/мужа и при этом чайлдфри)? Одна из главных тем книги – вопрос о любви и браке. Нет ни одного «нормального» героя, личная жизнь почти каждого не умещается в традиционное понятие «семья» и все (ну почти) немолоды. Гилберт решают вместе с Лиззи, съехаться с целью поддержки друг друга, совместного приготовления пищи и утешения, без «всяких глупостей». И не сразу это удастся и удастся ли вообще? Розина говорит о том, что Чарльз сломал ей жизнь, но оставшись с Перегрином, так ли счастливо сложилась бы все у нее? В конце книги они сходятся снова, но живут, в конечном счете, порознь. Она могла бы еще и после Чарльза выйти замуж и нарожать детей если бы хотела – но нет, всю свою кипучую энергию лучше пустить на ненависть и интрижки, а потом всех обвинять в своей сломанной судьбе.
Чарльз сам говорил, что «не способен предпочесть пугающее постоянство брака с магией встреч и разлук». Вообще этот мужчина – отдельный разговор, его принято ругать. Лиззи называет его «хищным волшебником», Розина попросту «незрелым» - и все в точку. С одной стороны кто посмеет обвинять человека, за то, что он добивается того, что хочет, что уходит от нелюбимых и разбивает сердца (каждый может этим «похвастаться») с другой – да кто ты такой, чтобы решать, что хорошо или плохо для другого человека? Как же бесило «это Хартли сделала меня таким».
Существенный минус романа в том, что одна из ключевых фигур – Хартли – реально просто больная женщина, неспособная обыкновенными словами объясниться с Чарльзом. Этакая натужная интрига получилась с игрой в узниц. Роман бы просто короче получился бы, но не потеряв бы при этом своей прелести. Полагаю, Мердок хотелось показать, до какого наваждения могут человека довести страсти... не по своей первой любви, нет. Здесь забрезжила попытка на закате лет сделать из своей жизни то, что ему так и не удалось, это тот же самый эгоизм, только щедро приправленный благими мотивами и враньем самому себе.

Все мы живем в свете самоудовлетворения, ради какой-то тайной, неугомонной внутренней сущности, еще более непостижимой, чем наш разум. Иначе мы и не можем жить, если только не святые, но разве есть святые среди нас?

И если эгоизм есть вполне нормальная черта, присущая всем людям, то тщеславие есть грех, потому что это неизменно является причиной страданий других людей. И где же грань? Этот вопрос сопряжен с рассуждениями о религии и добре.

Преклоняющийся наделяет предмет своего поклонения реальной, не воображаемой силой, в этом суть онтологического доказательства, одной из самых двусмысленных теорий, до какой додумались умные люди. Но эта сила – страшная вещь. Наш бог создается из наших страстей и привязанностей.

И добро – это та же самая сила. Получается за проступок одного человека вполне возможно, что другой будет отвечать своей жизнью? Для меня этот вопрос остался самым сложным.
После прочтения остается просто бездна вопросов. Для некоторых задач не хватает вводных данных, а без этого можно как угодно решать и вставлять разные переменные – но это уже будет чистой воды читательский домысел, не более, и, несмотря на это, роман однозначно стоит читать.
Близкие люди друг для друга или демоны, или ключи к решению собственных проблем, или еще кто-нибудь. Это не плохо и не хорошо. Просто нужно об этом помнить.

Ах, как это мило,
Очень хорошо.
Плыло, и уплыло,
Было и прошло.