3

Наследие «Записок Пиквикского клуба» развивалось преспокойно в привычной плоскости десятки лет. Когда викторианский дух выветрился через форточку, наследие стало полегче. Джером со своими безрукими джентльменами, Вудхаус со своими, от Вустера и Псмита до еще более очевидного цикла про мистера Муллинера — суть ярко раскрашенные детишки Диккенса с мистером Пиквиком, его друзьями и замечательным верным слугой Сэмом Веллером. Потом, кажется, наследие зашло в тупик — еще легче сделать не получалось, вернуться к выпуску по частям тоже. Писать нечто легкое и увлекательное, чтобы затем издавать убийственным кирпичом, вообще ходячее противоречие, как по мне. Так читатель привыкал к другим, более подвижным формам, хотя и почитывал «Пиквика». А потом для неопределившейся формы нашли новый выход, и все стало пучочком.

Одна из успешных формул ситкомов, сериалов и промежуточных вариантов заключается в аптекарски выверенном балансе между историей отдельной серии и сквозным сюжетом. Так в каждой серии должны быть свои композиционные элементы про завязки-развязки и в то же время неторопливые составляющие общего сюжета целого сезона. Редким сценаристам удается на протяжении долгого времени поддерживать этот баланс; некоторые блещут в малых формах отдельного эпизода, другие — в крупных, продумывая каждый шаг заранее. Про другие аспекты вроде количества сезонов, время их выхода, интервалы между сериями и сезонами, аудиторию даже упоминать не буду.

Если представить себе «Посмертные записки Пиквикского клуба» в том виде, в каком они появлялись с марта 1836 по октябрь 1837, то Диккенсу нельзя не поаплодировать. Выпуски одновременно и интригуют читателя общим сюжетом, и представляют более-менее законченную и увлекательную часть целого.

Сквозная сюжетная линия выстроена довольно умело. Начнем с того, что их несколько. Есть судебная тяжба мистера Пиквика, хитрец мистер Джингл, сразу несколько амурных историй, служебное и семейное положение Сэма Веллера. Каждая из них кульминирует в специально отведенном месте нужное количество раз так, чтобы проходных глав осталось как можно меньше. Там же, где действие умудряется провиснуть немного, читателя развлекают одноэпизодные истории. В сериалах ими очень удобно начинать, чтобы познакомить аудиторию с персонажами и не вываливать ей на голову весь сюжет, но крошечные шажки к нему делать имеет смысл. Именно так действуют первые истории — про то, как Пиквика приняли за шпиона, и про ночной бал мистера Тапмена с подозрительным незнакомцем. Далее, когда отдельные приключения могут вызвать у некоторой публики нетерпение и рукомахание, мол, проходи давай, их становится меньше, и все чаще они приобретают форму вставной истории, рассказанной случайным попутчиком, вроде рождественско-скруджевой про Гэбриэла Граба и Гоблинов. После освобождения мистера Пиквика из долговой тюрьмы (композиция рассчитана на то, что) читатель проникается героями настолько, что сквозной сюжет начинает интересовать его больше отдельных развлекательных или поучительных историй, и действие — ура! - приобретает хоть какую-то живость, на каждой — представляете! - странице происходит что-то важное для сюжета. В нескольких главочках теснятся друг к другу например завершения сразу нескольких любовных историй.

Персонажи, если рассматривать их с точки зрения современного сериалоделания, не так уж удачны. У меня создалось впечатление, что на роли главных героев Диккенсом были выбраны типажи, которых в последовавших романах он дальше эпизодических, проходных и чисто юмористических ролей не пускал. Некое подобие характерности есть у мистера Пиквика с его принципиальностью и вежливостью. Отсутствие, правда, у него недостатков портит всю картину. Что касается же троих оставшихся джентльменов, то сначала я отличала одного мистера Тапмена, потому что тот совершенно по-свински позволил приключению на балу дойти до дуэли, где по его вине мог погибнуть юный мистер Винкль. Еще один довод в пользу того, что характер персонажа стоит намечать сразу и при помощи иллюстративной сцены, а не просто сказав, что мистер Тапмен свинья был тот еще. Что же касается юных Винкля и Снодграсса — одно лицо. Даже амуры похоже крутили. Впрочем, как еще могли их крутить джентльмены самого начала викторианской эпохи (если что, где-то посередине выхода «Записок» королева как раз взошла на престол). Так вот, если четыре клубных джентльмена вызывают безразличное meh, то же междометие неприменимо к чудесному Сэму Веллеру, который — спасибо большое — доставил больше всего приятных моментов во время чтения. Отчасти дело в диккенсовском юморе, конечно. Если по-диккенсовски смешными были четверо членов клуба, то в их сторону думалось только: «Вот идиоты». Когда же юмор перепадал главам про Сэма, никаких нареканий не возникало. В конце концов, Сэму вовсе не обязательно знать, что такое habeas corpus, а размышление его на тему этого и других судебных терминов чудесно.

Разумеется, у любого уважающего себя Диккенса должны быть сомнительные стороны городской жизни, суды и долговые тюрьмы. Это как «Игра престолов» и сиськи. Все необходимое в «Посмертных записках» есть, ну разве что кроме чудом нашедшихся отцов и матерей или работных домов. Эти знакомые диккенсофишки скорее приятны, чем наоборот, но есть у него и менее положительные привычки — например выписывать юных дев приличного происхождения исключительно трепетными созданиями, по которым даже вон Вудхаус проходился. Я все еще не понимаю, откуда взялась Эстер Саммерсон, но ясно, что здесь до нее далеко даже веллеровской возлюбленной Мэри. То ли от совпадения имен, то ли еще почему на ее месте все время представлялась Мэри Гарт из «Миддлмарча», оттого к ней было чуть больше симпатии, чем к остальным Арабеллам и Эмили.

Сравнение «Посмертных записок Пиквикского клуба» с современными сериалами родилось в воспаленном мозгу, чтобы тот не взорвался от безумной скуки при чтении. Я уверена, что получила бы хоть какое-то подобие удовольствие от чтения, если бы знакомилась с книгой в виде выпусков на протяжении полутора лет и обязательно с викторианским ритмом жизни. Современный этого не позволяет — я бы забыла все, что происходило в предыдущем выпуске, еще до получения следующего. К счастью, после первого романа Диккенс вроде как если и не улучшил (может кому-то по вкусу то, от чего я тут плевалась), то иначе сбалансировал составляющие своего уникального стиля, и к другим прочитанным у него книгам мне придираться не хочется.