4.5

Когда кто-то говорит, что видит в книгах Миллера одни только письки, а значит Генри — эротоман, мне хочется сделать две вещи. 1. Возразить, что это ведь не Генри видит письки, а читатель, значит, проблемы с эротоманией не у автора. 2. Недрогнувшей рукой обнулить весь список чтения этого читателя и подсунуть ему монографию Андрея Аствацатурова. Впрочем, я понимаю, что это бесполезно. Те, кто хотят, всегда будут видеть в «Москве-Петушках» пропаганду алкоголизма, в «Ста годах одиночества» пропаганду инцеста, а в большей части книжек Миллера — пропаганду сексуальных перверсий. Эффект Милонова, ткскзть.

Но писек бояться — в литературу не ходить. Тем, кто смел, отважен и хочет поглубже копнуть в Миллера, милости просим в эту монографию. Это не тот Андрей Аствацатуров, который пишет хиханьки-хаханьки проде «Людей в голом». Точнее, Андрей-то как раз тот, вот только к научным работам (а это в первую очередь работа научная, а не развлекательная чтивушка или любительская «рецка» - ну какое слово-то мерзенькое) он относится совершенно иначе, нежели к художественным. Поэтому монографию о старине Генри можно хоть сейчас в палату мер и весов научных работ. Там даже главы так ровненько по страничкам делятся, что любо-дорого поглядеть, никого не обидел, ни одну главу.

Аствацатурова действительно стоит почитать даже тем, кто Миллера перелопатил вдоль и поперёк. Потому что это истинная страсть Аствацатурова, и он копает действительно вглубь. Кстати, очень интересно, почему у Андрея такая любовь именно к Миллеру. Думается мне, что Миллер прожил такую жизнь, которую Аст хотел бы для себя, но… Но мешали многочисленные «но», не позволявшие вылезти из уютного кокона быта в брутальную маргинальность. Аст — эдакий теоретик маргинальности и анархизма, так что практиком-Миллером не может не восхищаться.

Образ Миллера-эротомана развенчивается на первых же страницах, дальше же идёт подробный, даже дотошный анализ всего и вся. Помимо «Парижской трилогии» Аствацатуров затрагивает и творчество Миллера в целом, мысли весьма любопытные. В частности, например, что Миллер — писатель диалектический. У него нет готовой жизненной философии и набора истин, которые он с самого начала хочет донести читателей. Миллер начинает петь свою песню, а все его глубокие мысли, философские нотки вплетаются в неё прямо по ходу повествования. Так сказать, он «рожает» философию прямо на глазах читателя и параллельно с ним. Отличный эффект присутствия.

Ну и стоит отметить, что научный язык Аствацатурова восхитителен. Книжка читается легко и непринуждённо, как художественная литература, потому что всё гладенько и складенько. Остаётся только порадоваться.

Всем любителям Миллера и тем, кто хотел бы его вкурить поглубже даже без наличия любви must read.