3

Странная закономерность: хорошо шли те стихотворения, где четко разделенные два четверостишия. К таким относятся все, что мне запомнились. По мере продвижения их - и этой формы, и запомнившихся - становилось все меньше.
Как занятно, наверное, Дикинсон общалась с окружающим миром - может не в действительности, но и не только в стихах; есть там иногда странный Сэр, к которому она и с нижестоящей позиции обращается, но не без издевки при этом. Еще там есть борец - тот, что проиграл и слышит звуки победы другого, он же, по-моему, тот, что умер за Правду, в то время как поэтическое Я в стихотворении умерло за Красоту.
Там, где других очевидных действующих лиц нет, Д. спокойно плетет из реальности все, что ей нужно.
К сожалению, столько всего теряется в переводе. Меня убило вот что например. В стихотворении, где есть образ ребенка, лезущего на гору посмотреть, что за ней, задается вопрос: стоил ли открывшийся вид того, чтобы лезть туда одному? В то время как в переводе вопрос стоит другой - стоило ли так долго лезть? Я долго думала, неужели соображения складности перевесили точность мысли Дикинсон? Скорее всего, таких моментов немало, но меня этот привел в недоумение и расстроил.