5

Жизнь во дворце была как тугой узел, который невозможно распутать.

Рискую скатиться в многословие, сравнимое с объёмом книги, но о романе хочется сказать так много.

Неожиданное рядом - много лет пугалась объёма, а потом прочитала «Сон...» за месяц. И ведь первый том несколько раз порывалась отложить: толпа персонажей и почти ничего не происходит. Но дальше определяются главные герои и становится интереснее, а уж финальная треть, дописанная издателем Гао Э через тридцать лет, - самая динамичная, даже остросюжетная. Не последнюю роль играет и то, что за тысячу с чем-то страниц ты элементарно запоминаешь героев и сживаешься с ними. Как порядочная многомерная семейная хроника «Сон в красном тереме» описывает расцвет и упадок двух ветвей чиновничьей семьи Цзя в составе около 600 человек господ и прислуги. И, кажется, я впервые всерьёз задумывалась о том, чтобы нарисовать схему взаимоотношений героев, потому что предложение в стиле «Цзя Чжэнь велел уложить в шестнадцать больших коробов изысканные яства, редчайшие фрукты и приказал Цзя Жуну и слугам отнести их Цзя Цзину» вызывало у меня по началу панику и только один вопрос «кто все эти люди?!». Значимых для сюжета героев более 50, главных - около 20.

Интересно, что большинство из основных персонажей женщины, да и действие почти ограничено стенами дворцов, а, по сути, даже женской половиной. И это довольно неожиданно, потому что в других классических китайских романах действуют преимущественно мужчины, которые активно разъезжают по Поднебесной. «Сон...» же производит очень камерное и даже грустное впечатление: жизнь женщины ограничена четырьмя стенами. Даже гуйфэй Юаньчунь, любимица императора, чувствует себя несчастной птицей в клетке, что уж говорить про остальных девушек. Эта тема проходит через весь роман, показывая такой маленький набор доступных женских ролей (замужество, монастырь, самоубийство) и такой большой перечень невзгод (ранняя смерть мужа, неблагодарность, семейное насилие, нищета, жизнь за тридевять земель). Неслучайно главный герой Цзя Баоюй всё время рассуждает о судьбе своих сестёр и родственниц, печалится от того, что правила этикета ограничивают возможности общения, и искренне переживает за каждую несчастливую судьбу (а они такие в основной своей массе, роман очень честен - половина героев умирает). На страницах постоянно проговаривается конфуцианский идеал женщины - покорная дочь, верная жена, внимательная мать. Красота и ум не в счёт: «Чем меньше талантов у девушки, тем она добродетельней» или «Она и заболела потому, что чересчур много думает!». И хотя автор в целом как будто разделяет эти мысли и не претендует на революцию семейных отношений, вместе с тем, ощущается в словах Баоюя и авторское искреннее сочувствие незавидной женской судьбе в сонме условностей.

Галерея женских образов просто потрясающая, они в большинстве своём намного ярче мужских. Возможно, за исключением Баоюя, который в противовес конфуцианской морали не стремится стать учёным-чиновником, а радуется лишь времени, проведённому в женской компании, да в праздности. Но Баоюй вообще уникален: он рождается с яшмой во рту и, понятно, что ребёнку уготована необычная судьба. Девушки же, хотя и красивы, и умны, и талантливы, вполне обычны, но в этой обычности очень много правды. Ранимая и гордая Дайюй переживает о том, что стала приживалкой в богатой семье. Умная и рассудительная Баочай пытается помочь матери с непутёвым братом. Хитрая, властная и остроумная Фэнцзе железной рукой управляет дворцом, несмотря на то, что над ней ещё куча старших женщин, но именно ей благоволит старейшина рода бабушка Цзя. Не менее интересен и круг служанок, несмотря на то, что Дайюй как-то высокомерно заявляет «Но какие чувства могут быть у этой глупышки! Ведь это простая служанка для черной работы». Взять хотя бы Сижэнь, которая заботливо опекает Баоюя, или других служанок, которые даже уходят в монастырь или лишают себя жизни после смерти хозяек. При этом они все не идеальны: Дайюй капризна и зациклена на себе, Фэнцзе жестока, даже бабушка Цзя, которую считают положительным персонажем, способна на равнодушие и даже подлые, с моей точки зрения, поступки (свадьба Баоюя - это лютая жесть по современным меркам, но и для XVIII века это перебор).

В романе множество сюжетных линий. В центре внимания как будто безобидное и легкомысленное взросление Баоюя: он приветствует мать и бабушку по утрам, а потом день-деньской гуляет по саду, болтает со служанками, общается с сёстрами, основывает поэтическое общество, если не повезёт - ходит в школу или получает нагоняй от отца, а если улыбнётся удача - пирует и смотрит представления актёров. Но и Баоюй растёт, детские шалости сменяются интересными рассуждениями, которые мало кто понимает и одобряет. И параллельно раскручиваются порой очень драматичные сюжеты: один из рода Цзя берёт наложницу, не сказав об этом жене, другой отправляется в дальнюю провинцию на службу и оказывается жертвой мошенничества, третий пытается пристроить родственника на тёплое место, четвёртая изводит соперницу, пятая ломает голову, где взять деньги, чтобы в срок рассчитаться с кредиторами. Жизнь в дворцах Нинго и Жунго бурлит как кипящая вода в котле.

А ещё «Сон...» - это настоящий клондайк быта и нравов эпох Цин. Это вездесущее почтение к старшим и этикетные правила. Вот госпожа Ван урезонивает супруга Цзя Чжэна, который избивает сына, и апеллирует к тому, что это расстроит старшую госпожу Цзя. Вот пирующие играют в обязательный застольный приказ, ведь просто так выпивать скучно. Вот благородная наложница императора со слезами на глазах принимает поклоны от отца в силу своего статуса и жалеет, что не может проявить дочернее послушание - это она должна стать на колени перед родителями. Особенно интересно наблюдать за отношениями слуг и господ. На одного верного и честного слугу приходится три лентяя и два мошенника («Где это видано, чтобы мамки и няньки не наживались за счет господ?! Все потихоньку воруют!»). При этом их всё равно держат в доме, выгоняют за совсем уж серьёзные провинности: развратное поведение, воровство по-крупному, сговор с преступниками. Что ещё любопытнее: хотя девушек обычно продавали в служанки, то есть они становились практически рабынями, статус служанок, приставленных к старшим господам, был чрезвычайно высок. Они отдают распоряжения, командуют толпой прислуги помладше, порой ведут себя довольно вызывающе и способны даже оспаривать решения хозяев. К примеру, Юаньян, служанка старой госпожи Цзя, отказывается становиться наложницей её сына. А вот описание обеда Фангуань (девочка была актрисой в домашнем театре, но его упразднили, а её определили служанкой к Баоюю): «В это время тетка Лю принесла Фангуань в коробе чашку куриного супа с фрикадельками из крабов, жареную утку с винной подливкой, соленые гусиные лапки, четыре пирожка с начинкой из тыквы, приготовленной на сливочном масле, и большую чашку горячего ароматного риса». Девочка ещё и нос воротит. Еде в романе традиционно уделяется много внимания, причём, если к обильным трапезам или чайным церемониям с прошлогодней дождевой водой я уже привыкла, то кулинарные сравнения - это особое удовольствие: «Как невозможно определить, что за вкус у смеси масла, острого соевого соуса, сахара и уксуса, так не могла Дайюй разобраться в охвативших ее противоречивых чувствах».

С внешней стороной всё понятно - колорита в романе более чем достаточно, сюжет разматывается не быстро, но тоже в наличии, характеры и отношения раскрыты блестяще, даже второстепенные персонажи показывают себя, есть и лёгкий мистический флёр (прежде всего, это знаменитый сон Баоюя в начале романа, который предсказывает крах семьи). Но я особо хочу отметить специфический китайский менталитет со стратагеммным мышлением, которое проявляется даже в рассуждениях девушек, и довольно смелые мысли автора. Так, Цао Сюэцинь откровенно критикует практику написания восьмичленных сочинений на экзаменах («судя по стилю, они принадлежат не древним мудрецам, а их потомкам. А потомки только стремились к чинам»), прагматично говорит о том, что «загробное судилище лишь для тех, кто считает, что оно существует; мысль о нём предостерегает людей от грехов», наконец, критикует чиновников (но не императора!). Вообще, героям, несмотря на все недостатки, свойственна рассудительность. Скажем, когда чиновники приказывают выставить тело убитого грабителя на базарной площади для опознания, один из мужчин семьи Цзя говорит: «Глупее ничего не придумаешь! Кто скажет, что знает убитого? Ведь таким образом можно на себя самого навлечь подозрение!».

По сюжету как будто это не самый увлекательный из классических китайских романов, но, пожалуй, один из самых глубоких.