Мы способны расфигачить на Земле что угодно

На сегодняшний день считать себя уникальным и идти против системы стало мейнстримом, что, собственно, и противоречит уже этому понятию, потому что наше поколение сплошь и рядом не хочет устраиваться на официальную должность, не хочет заключать браки, знает свои права, но не обязанности, и бунтует по поводу и без.

Наверняка это влияние контркультуры: нонконформистской литературы, фешнблоггеров, поп-артовского искусства и артхаусного кино. Начиная читать Коупленда, я уже с самого начала поняла, что книга больно мне напоминает прочитанные ранее произведения, в том числе «Над пропастью во ржи» Сэлинджера, «Бойцовский клуб» Паланика, «Наивно. Супер» Лу и немного «99 франков» Бегбедера, поэтому роман не перевернул мой мир, ничему меня не научил и никого не научит. Это история-бунт (но без приготовления взрывчатки в домашних условиях), о трех товарищах (Дэг, Энди и Клэр) которые «пресытились» своей жизнью в бумажных джунглях и городе бургеров, и переместились в не менее радостное место. Сейчас для такого явления появился термин – дауншифтинг, когда рядовой клерк, а чаще всего состоявшийся бизнесмен, оставляют все и го на остров отращивать бороду и выживать без купюр. Здесь же герои, создается впечатление, страдают от скуки, от своей никчемности и неспособности найти себя. То же самое происходит и в моей жизни, но если я брошу все, к концу жизни встречайте меня на колеснице у ворот ада.

Что повеселило меня, так это картинки и определения автора в книжечке. Роман буквально можно разобрать на цитаты. Мой словарный запас явно пополнился. Личность Энди Уорхола как человека и художника фигурирует в произведении когда Энди размышляет: «Тем не менее, вдохновившись отрывком из дневника Энди Уорхолла, где он пишет, что очень огорчился, когда в пятьдесят с лишним лет узнал, что если бы тренировался, то мог бы иметь тело…». Как известно, Уорхол со своими нонконформистскими замашками превратил искусство в «бизнес-арт». Можно проследить соответствие с «Над пропастью во ржи» в истории Клэр в Нью-Йорке: «Я приехала погостить к матери в Нью-Йорк и стояла на пешеходном островке посреди Парк-авеню. До этого я никогда не выезжала из Л.А. Огромный город меня зачаровал. Я смотрела вверх на здание Пан-Америкэн и размышляла о насущной проблеме Манхэттена», Колфилд тоже рассуждал, но более по-детски что ли: куда деваются утки «и всё такое». Или размышления Энди о ценностях после разговора с Такамити: «Только одинокий человек может жить по основным законам, и если он видит и утро, которое всего лишь начало, и вечер, когда уже все совершилось, если осознает жизнь целиком, то происходящее теряет власть над ним, и он, хотя и находится в самой гуще событий, становится свободным, как свободен мертвец» как реминисценция на Рильке. Также в произведении есть явные отсылки на философские труды Бодрийяра «Общество потребления». Я слышала, что Коупленд собирался просто написать статью-отчет о своем поколении. Вот лучше бы ее написал. Лирические отступления в виде историй только отвлекали внимание от самого главного, вот как будто посадили на стул в пустую комнату, а тут рабочие, которые постоянно заносят в нее мебель, и этот грохот отвлекает от «прослушивания» тишины.

Скорее всего в 90-е года книга стала бестселлером, для современного поколения узнать о том, что они потребители и материалисты – не ново. Мы в курсе, но что с этим делать. Ответа до середины книги я не нашла. Поэтому мне не стыдно за то, что я не прочитала ее до конца. Буду продолжать «общаться с надломленными людьми, они более цельные».