2

Та бесконечная ночь

О тайне перевала Дятлова в последнее время говорят и пишут всё больше. История эта пошла в народ, «омультимедилась», даже попала в кинематограф, что на первый взгляд удивительно — ведь минуло уже полвека, но вполне объяснимо на волне всё возрастающего интереса к аномальному, спецсекретному, будоражащему. Идеально соответствуя канонам детективно-фантастического жанра, загадочная смерть группы туристов на Среднем Урале в феврале 1959 года всё же уникальна — как по количеству версий происшедшего (пожалуй, сравниться здесь может только Тунгусский феномен), так и по широте их спектра. Лавина, беглые урки, манси, американские шпионы, дикие звери, отравление, инфразвук, падающая ракета, шаровая молния, ядерное или экспериментальное оружие, йети, пришельцы — вот далеко неполный список предлагаемых причин трагедии. И пока бывалые путешественники, бывшие разведчики и сетевые тролли заполняют тысячи страниц интернет-форумов, отстаивая и оспаривая различные варианты, фантасты штурмуют свои перевалы. «Больше версий, невероятных и страшных» — под таким девизом мог бы состояться Всемирный конгресс писателей-«дятловедов». Анна Кирьянова представила бы мистический триллер «Охота Сорни-Най», в котором студентов убивает сибирская демоница, ну а лидером НФ-секции мог бы стать Алан К. Бейкер, автор «Перевала Дятлова».

Впрочем, выступать этому то ли «американскому» (так в аннотации), то ли «английскому» (так в интернете) писателю пришлось бы в маске, да и тогда бы он, скорее всего, не скрыл предательского русского акцента. Не берусь утверждать, что под маской скрывается Борис Акунин, хотя его пристрастие к инициалам А. Б. общеизвестно, а тут у нас, кроме подозрительного «Алана Бейкера», ещё и основной рассказчик — врач Анатолий Басков. Но во всяком случае ТАК о России и русских иностранцы не пишут, и эпиграфов из Тютчева не ставят — для этого у них своя великая англо-саксонская поэзия. Как бы то ни было, Бейкер — человек, прекрасно знающий, что такое говорящая русская фамилия. В его романе журналист Виктор Стругацкий с друзьями идёт по следу группы Дятлова, а позже по их стопам движется следователь Комар, считающий, что Стругацкий убил своих друзей на перевале. И все они до поры до времени не подозревают, что в свою очередь за ними следит могущественная правительственная организация «Сварог», которой не впервой устранять тех, кто посягает на великую и грозную тайну…

«Это «Сварог» уничтожил дятловцев?» — раздаётся нетерпеливый голос из зала. Бейкер виновато разводит рукой (вторая, помним, придерживает маску): «Нет, как это ни удивительно, следствие было право: причиной гибели уральских туристов действительно стала неодолимая, но не враждебная сила — важно лишь понимать природу этой силы». И доклад плавно переходит в научно-популярную лекцию, в которой автор непринуждённо связывает некоторые загадочные явления и события: Тунгусский метеорит, Таосский гул, Долину смерти в Якутии — с истинными причинами других событий, гораздо более прозаичных: например, запуска советских ИСЗ или строительства правительственного комплекса под горой Ямантау. Наконец, под всё это подводится база в виде популярного изложения современной космологической мембранной теории, согласно которому наша вселенная представляет собой четырёхмерную (мем)брану в пятимерном пространстве — таких бран много, они сталкиваются «временами», что и вызывает аномалии, а заодно позволяет кое-кому путешествовать по мирам и измерениям. Зрительный зал разражается аплодисментами.

Но подождём хлопать. Мы же, в конце концов, оцениваем не голую версию, а художественное произведение. Оно должно радовать не только идеями, но и сюжетом, героями, языком. Что же у нас с этим, мистер Бейкер? Мягко скажем, неважно. Во-первых, хромает логика повествования. Не секрет, что перевал Дятлова буквально истоптан многочисленными туристами и экспедициями. Ничего аномального они, разумеется, не встречали, сами не исчезали. И тут приезжают наши герои, а им, как на блюдечке: и другие звёзды, и раздавленный медведь, и «ртутные озёра», и «котлы», и «инсталляции»… Словно всё это ждало под спудом со времён Дятлова пятьдесят лет, а к юбилею «вынырнуло» — фантастика! Не та, что жанр, а та, что враки. Также не очень понятно, зачем автору понадобилось искажать обстоятельства гибели группы Дятлова, добавляя одни детали (например, седину) и не упоминая другие (пустые глазницы), хотя уж в его-то версии объяснить и обосновать можно что угодно. Вот и думаешь: то ли Бейкер даже не удосужился как следует изучить материалы дела, то ли до этого дела ему, в общем-то, как до лампочки. К этому мы ещё вернемся.

Отдельно нужно сказать о языке книги. Он какой-то совсем бедный, бледный, кургузый. Описания физических теорий и аномальных феноменов смахивают на статьи из Википедии, измученные откатами суровых модераторов. Мансийский шаман то изъясняется в стиле анекдотов про однако-чукчей, то строит такие сложноподчинённые предложения, какими впору щеголять филологам в своих кандидатских. Остальные герои романа вообще разговаривают на одинаковый лад, так что понять, кто что сказал, можно только по авторским ремаркам «имярек сказал». Надо ли удивляться, что и выглядят эти герои в глазах читателя на одно лицо — даром что оно то мужское, то женское, а то и вовсе «лошадиное». Меж тем какой простор открывается чуткому исследователю тайны Дятлова — что в рамках версии Бейкера, что любой другой! Мы уже говорили, что тайна эта во многом уникальна, а значит, требует для себя и адекватного стилевого воплощения. Конечно, не обязательно представлять здесь кого-то вроде Джойса или Хлебникова — для этих авторов сам язык был главной тайной, над которой уже не могло быть прочих, — но и в нашем, более прозаическом, случае язык должен играть не последнюю роль. Аномалия, неизвестность, испытание, ужас, ночь, нечеловеческий ландшафт, неодолимое, смерть, посмертная судьба — такие маркеры не могут не создавать особую атмосферу, не могут не отливаться в особые слова, далёкие обыденной речи. Большим мастером подобного был Говард Филлипс Лавкрафт. Пару раз и наш автор вдруг вспоминает, что дело-то жуткое, и пытается нагнать страху лавкрафтианскими интонациями, однако без аутентичного стиля получается, мягко говоря, не очень.

В итоге общее впечатление от книги весьма неровное. Во-первых, начинаешь подозревать автора, что он сюда зашёл просто «ручки погреть», во-вторых, становится немного обидно за тех девятерых, с чьей Тайной «мусью» Бейкер обошёлся так легко и походя, сведя её к необязательному фону для похождений своих героев. С другой стороны, спасибо автору уже за то, что поднял эту тему, пока не избалованную вниманием Лавкрафтов (о Всемирном конгрессе фантастов-«дятловедов» говорим, естественно, в «очень» сослагательном наклонении). Да и версия Бейкера любопытна как минимум своей связью с современной физикой, точнее с той её интереснейшей частью, которая находится в авангарде представлений о мироздании. Что же касается самой трагедии на горе Холат-Сяхыл — трагедии, в которой словно спрессованы все тайны необозримой земли русской, которая одна равна девяти сезонам «X-Files», — то она ещё ждёт своих Майринков, Лавкрафтов и Гоголей. И, уверен, дождётся — как рукописи не горят, так и подобные истории не пропадают из человеческой памяти. Не важно, как она вернётся к нам — в качестве ли фантастического романа, произведения в стиле магический реализм или историко-психологической эпопеи, — но рассказ этот, несомненно, будет достойным бессмертия девятерых.

Девять их было… Не в силах ужас они превозмочь…
Стала началом бессмертья та бесконечная ночь…