5

В иудейской традиции слово "тысячник" имеет сугубо негативные коннотации. Согласно преданию, каждый из нас имеет ум и глупость, намешанные в разных пропорциях. Дабы помочь избранному народу выжить вне Израиля, Всевышний забрал у девятисот девяноста девяти евреев из тысячи их глупость, оставив только ум. Но собранную глупость куда-то надо было деть, и её отдали тысячным по счёту. Они и получили название "тысячники".

Залман, родоначальник странной династии Рабиновичей, - типичный "тысячник". Его бестолковость идёт в сравнение только с его неудачливостью. Вот о нем вспоминает его жена, единственная женщина, его, неспособного к любви, любившая:

Когда при мне говорят, что евреи-де умнее гоев, я вспоминаю его: Залман никогда не мог войти в дверь, не стукнувшись о притолоку; каждый вечер ему надо было вспоминать, зачем нужна кровать, как лечь, как укрыться, как уснуть; он даже помочиться, тем паче погадить в уборной не мог, не замаравшись: Залман Рабинович был весь в мыслях о своем цадике и о своих книгах, а это куда больше, чем могла вместить его убогая голова.

Они вообще очень шолом-алейхемовская парочка, эти Лея с Залманом, но Залман, хоть и дурак дураком, а однажды подумал некую мысль и немного погодя совершил некий поступок.
А если вы спросите, какой поступок, так я не отвечу. Я не знаю.
Я прочла несколько версий одного и того же поступка, включая версию Залмана, который, заметьте, этого поступка не пережил, и я ни одной не верю. Или верю всем, а это в принципе одно и то же. Каждый из тринадцати Рабиновичей излагает собственную версию правды. Не то чтоб подредактированную, но... каждый же способен воспринять только то, что способен воспринять.

Реальность можно выдержать, только если она не вся дана в ощущениях. Или дана не вся сразу.
Зофья Налковская.

Вот есть две сестры, одна жёсткая и идейная коммунистка, другая сочная красавица, на которую любуются все вокруг, - которая из них праведнее? Не знаю, и автор не знает.
Вот есть мужчина, он то ли герой, то ли вор и патологический враль, то ли одно, другое и третье вместе - кто он? Не знаю, и автор не знает. Возможно, вообще убийца.
Вот есть трое (а может быть, даже и четверо) - кто из них отец этому мужчине? Не знаю, и автор не знает.
Как утверждает Натан, самый вменяемый из Рабиновичей, целый эпос, целая летопись, абсурдная и разрозненная мозаика. Пробелы заполняются ложью. Ложь конкурирует с правдой. Версии то противоречат друг другу, то сливаются в одну. А есть ли вообще разница между правдой и ложью? Ну, какое имеет значение, кто кому отец, кто что украл, кто кому соврал и кто с кем целовался? Через пятьдесят лет это, поверьте, ни единую живую душу интересовать уже не будет.
И в то же время всё учтено, ничто не забыто, и в свой срок каждое действие и бездействие определённым образом отзовётся. Повторится в виде фарса. Или в виде новой трагедии.

Наверное, мудрее всех Мартина, которой по наследству перешло блаженное безумие деда Залмана и его уникальная способность выстрадать все страдания в один миг. Шизофреничка Мартина, чокнутая Мартина, Мартина - "В сумасшедшем доме быть сумасшедшим нормально". Мартина-мать. Мать нового маленького Рабиновича, которого, в несколько постмодернистском вкусе, зовут Али. Чем плохо? У "Книги Рабиновичей" счастливый конец. В том смысле, что "Книга Рабиновичей" ничем не кончается.