5

Однажды пожилой маэстро Абрагам спас котенка. Он его покормил, обогрел и оставил жить с собой. Тем временем кот взрослел, учился читать через плечо маэстро, а потом и писать, окуная свою пушистую лапу в чернильницу. Кот Мурр (а это, конечно, никто иной, как он) никогда не страдал от заниженной самооценки, поэтому ничего удивительного, что однажды ему пришло в голову написать мемуары. И они даже попали к издателю. Вместе с промокательными листами, на которых содержалась биография гениального капельмейстера Крейслера.

Кот Мурр типичный обыватель с комплексом бога. Он считает себя проницательным, одаренным, возвышенным, хотя по факту он глуп, самонадеян и полон предубеждений. Кот Мурр раздражает. Но так и должно быть. Он - вся сатира этого романа. Он - ширма, за которой скрывается талант и гений. И задача читателя научиться отодвигать ее, чтобы потом уже в реальной жизни не позволять котам Муррам выходить на первый план.

Линию капельмейстера я бы охарактеризовала как готическую сказку: князь, принцесса, замок в живописных горах Германии. Крейслер появляется в этом давно забытом королевстве, вносит хаос в нестабильный разум принцессы и расстраивает планы советницы Бенцон на удачный брак для ее дочери. Это почти детективная история о любви и предательстве. С первых страниц меня поразила экспрессия романа - это не текст, а чистая эмоция. Если герои страдают, так до горячечного бреда, если радуются, то тоже до помешательства. Они постоянно плачут, падают на колени, взывают друг к другу, заламывают руки. Это выглядит несколько театрально, но, учитывая количество отсылок к Шекспиру, это даже ожидаемо. Но эта как будто бы нереальность дает прочувствовать всю боль этого яркого сказочного мира. Королевство заперто внутри абсолютно бессмысленных правил этикета и распорядка дня, так что единственное оставшееся для героев - это внутреннее движение. И они пользуются этой лазейкой по полной.

Но в отличии от всех остальных Крейслер давно понял невозможность для себя вписаться в это общество, быть им принятым, поэтому он высмеивает его, громко смеется над ним, пряча боль и разочарование в глазах. Крейслер напомнил мне Тиля Уленшпигеля , только без возможности действовать. Он также встает в один ряд с Джокером и Пьеро. Но все-таки он еще сохраняет надежду и веру, поэтому ему невозможно не сопереживать. Я почувствовала такую связь с героем, что после завершения романа я еще раз полностью перечитала его линию.

Гофман прекрасен! Это было мое знакомство с автором, и оно было феерично! Я наслаждалась каждой строчкой витиеватого, музыкального слога. Я закапывалась в перепутанные листы повествования, в нетерпении размышляя, что же ждет меня за следующим переворотом страницы. Я две недели не выпускала книгу из рук так, что корешок надорвался, а на картонной обложке не осталось живого места. Я прожила эту историю, но при мысли о ней у меня все еще перехватывает дыхание.