3.5

Ох, Драйзер… Как мне нравилось читать части трилогии желания! Я даже не особо расстроилась, когда в killwish выпал тысячестраничный Гений, ибо Драйзер уже воспринимался как синоним таланта и предвестник удовольствия от чтения. И даже начала думать, что у меня появился новый любимый автор. Но Гений, увы, разочаровал, и Моэма в моём сердечке пока никто не потеснит.

Нет, вначале мне даже нравилось: традиционные для автора описания всего и вся, красивый слог делали своё дело. Но постепенно как-то подозрительно начали проскальзывать схожести с Финансистом. А уж когда появились описания увлечений женщинами, то вовсе стало тоскливо. И знала б я тогда, на первом томе, что лучше тоска, чем начавшееся в конце второго тома безобразие.

Автор писал главного героя с себя, и от каждой страницы менялось моё отношение к писателю. Чувства Юджина, его метания, проблемы и прочее сопутствующее прекрасно можно проследить в биографии Драйзера. И от того тем более противно, что отвратительнейший эпизод «пламенной любви», случившийся с уже взрослым и, казалось бы, неглупым Юджином, существовал и в реальности. Как же страшна такая любовь, которая превращает человека в слабоумное существо, способное писать страстные письма по типу:

Цветочек мой, как ты мила. <…> Сладенькая моя! Маленькая Синяя Птичка! Божественный огонь – я люблю тебя, люблю, люблю!*

* Это отрывок из реального письма автора к молодой особе, послужившей прототипом Сюзанны. Но подобных горячих признаний в любви, бессмысленных и беспощадных, на страницах книги столько, что читать тошно. Тут также нельзя не отметить, как тяжело быть известным человеком. Что ни напишешь, всё сохранят для потомков.

Моя личная трагедия заключается в том, что я люблю понимать писателя, ловить себя на мысли, что думаю так же, что у нас одинаковое отношение к отдельным мелочам или существенным вещам. Ну, или хотя бы погрузиться в шкуру одного из героев и оттуда наблюдать за ходом событий. Вот этих радостей я была лишена. И дело даже не в расхождении морали моей и автора, а в отличиях моральных устоев описываемого времени и текущего. Ведь герои не плохи сами по себе, их проблемы возникли из-за того, что те вещи, которые спасли бы их жизни в тот момент, признавались обществом недопустимыми. И общество вынудило их принимать определённые решения. Неудивительно, что книга сразу после опубликования была воспринята в штыки.

Можно было бы, конечно, важно порассуждать, что главная тема романа – это «судьба таланта в американском обществе» и «мертвящая власть денег и чувственности над искусством», но, имхо, оно не совсем о том. Если и браться за чтение этого трёхтомника, то ради интереса наблюдать за отдельными персонажами, прописанными автором куда как метко. Не зря по теме художественных моделей личности в творчестве Драйзера даже кандидатская диссертация была написана.

Вместо вывода: пожалуй, прочитаю ещё Стоика, и вопрос для себя закрою.