2.5

Я уже упоминал эту книгу, но только позднее сформулировал мысль о том, чем отличаются библейские отсылки европейской культуры от того, что встречаю в отечественной литературе.

Они различаются как теолог и религиовед. Первый не только хорошо знает религию, но и верит, часто с рождения. Религиовед знает, может быть, даже лучше, но отстранённо, лучше если без веры, чтобы быть объективнее, научнее.

Так и в нашей истории: два белорусских писателя Брайдер и Чадович выступают в роли религиоведов, которые много знают, но не выросли в соответствующей культуре. Для них христианские сюжеты лишь сюжеты, истории, которые можно переиначивать, использовать как угодно. Без всякого пиетета. Можно даже вставать на сторону зла, если захочется, оно ведь такое притягательное.

Уверен, никого из христианских иерархов не обрадовало бы новое явление Распятого. Скорее всего его бы объявили самозванцем и вновь замучили… Бога во плоти и крови вполне может заменить бог-легенда.

У меня немного цитат из романа "Миры под лезвием секиры", нечего там цитировать, и оценил его низко (5 из 10 баллов). Так что остальные книги из этой серии, которые у меня стоят в очереди, пропустил — первую-то с трудом прочитал.

Отмечу напоследок, что авторы не только знатоки библейских сюжетов, но и фени, зековского языка и быта.

В лагерной библиотеке он прочел двенадцатитомник Толстого, всего разрешенного Достоевского, сборник избранных пьес Шекспира и подшивку журнала «Блокнот агитатора» чуть ли не за целую пятилетку. Поэт-диссидент шутки ради обучил его разговорному английскому, а ректор-взяточник познакомил с учениями Сведенборга, Хайдеггера, Сантаяны и Маркузе. Он тайно крестился, но потом собственным умом дошел до идей гностицизма и порвал с византийской ересью.

Мне кажется, характерный набор, но не образец для подражания. Европейский бэкграунд в этом плане мне больше нравится, он не такой эклектичный, более системный.

Недаром в Писании сказано: если страна отступит от законов, значит, чересчур много в ней начальников.

Источник