5

По какой шкале оценить те моральные корчи, которые я пережила, читая Гроссмана? Это как если тебя бьют по лицу, а ты говоришь: «Спасибо, мне понравилось, можно как-нибудь повторить».

Лютая книга.
Она устроит тебе, читатель, допрос с пристрастием. В ответ на все вопросы можно только тихо мямлить и скулить. Она оглушает, бьет. Бьет сильно. По душе, по сердцу, по ушам, по мозгам. И вот, когда ты уже лежишь на лопатках обессиленный, оглушенный, и просишь лишь о покое, она прекрасным, образным, ярким, живым языком лупит тебя разрывными словами. Ты боялась книг о монстрах под кроватью? Забудь, я покажу тебе настоящий ужас. Я покажу тебе жизнь, я покажу тебе правду, от которой хочется выть. Можно закрыть глаза, заткнуть уши, но это бесполезно.

Ты, деточка, обвиняешься в малодушии и сознательном укрывательстве своей головы в песке. Не включала телевизор 9 мая, чтобы не ходить потом два дня с опухшими глазами? Сейчас пройдешь всю программу экстерном. И не смей отворачиваться! Это было. Это кровавая история твоей родины, твоего народа. Прояви уважение и посмотри на нее. Вот она – без купюр. Я покажу тебе истребление людей, природу страха, фанатичной веры, ненависти. Что, не нравится? Больно? Погоди, еще не так запоешь. Я покажу тебе Сталинград, я покажу тебе газовые камеры, вот твоё место в зрительном зале – первый ряд, вип-места. Вот тебе бюрократия, вот тебе бездарное командование, вот тебе генеральская грызня, вот тебе доносы, вот тебе, вот тебе, вот тебе!

В кровавом тумане видны судьбы людей. Физика Штрума, его борьба совести и страха. Сердечные метания Евгении Николавны. Крымова – фанатичной отрыжки революции, которая как шелудивая псина, пожрет свою же блевотину.

Это был страшный, мучительный опыт.