5 Рассказы-головоломки

Самый главный недостаток рассказов, являющийся одновременно и главным их достоинством – то, что читателю приходится самостоятельно находить ключ к разгадке – автор никогда не раскрывает самых сокровенных мыслей и чувств своих персонажей, как, например, делает в своих романах Достоевский, буквально препарируя внутренний мир героев и обнажая их душу перед читателем.

Сэлинджер же позволяет нам лишь мельком заглянуть за кулисы чужой жизни и предоставляет право самостоятельно судить об увиденном. Все его рассказы представляют собой небольшие зарисовки из жизни героев, а некоторые вообще сводятся к одной-единственной сцене. Они весьма кинематографичны: добавить небольшие штрихи – и сценарий для фильма готов! Много внимания уделяется бытовым мелочам, мимике, жестам и движениям персонажей, описаниям места действия – поэтому новеллы так и просятся на экран.

Признаться честно, читать «Девять рассказов» было сродни путешествию через тернии к звездам. Поначалу прочитанное приводит тебя в недоумение («что я только что прочитал?!!), которое затем сменяется возмущением (появляется чувство, что писатель тебя «надул»), и, наконец, на тебя снисходит озарение. Ты заново осмысливаешь прочитанные строки, и к тебе приходит понимание, что на самом деле скрывается за яркой картинкой, изображенной автором.

Открывает сборник один из наиболее запоминающихся и ошеломляющих своей развязкой рассказов – «Хорошо ловится рыбка-бананка». По своей структуре рассказ разделен на 3 части.

В первой нам представляется возможность подслушать телефонный разговор матери и дочери, из которого узнаем, что Мюриель и ее недавно вернувшийся с войны муж Симор, приехали для совместного отдыха на один из курортов Флориды. При этом ее мать и отец не скрывают своего беспокойства насчет странного поведения зятя – судя по всему, Симор получил на войне серьезную травму, сказавшуюся на его психическом здоровье.

Здесь Сэлинджер весьма тонко, с помощью мельчайших деталей подчеркивает материализм Мюриель, ее озабоченность лишь внешними атрибутами жизни. Несмотря на то, что она по-своему любит Симора и заботится о нем, Мюриель бесконечно далека от него и настоящей жизни. Она живет в мире светского притворства и фальши.

Во второй сцене мы наконец-то знакомимся с самим Симором. И первое, что сразу же бросается в глаза – его одиночество и обреченность, несмотря на вроде бы оживленную и не лишенную юмора беседу с маленькой девочкой, где он как раз и рассказывает о таинственных рыбках-бананках. Можно ли считать, что эта рыбка, объедающаяся бананами до того момента, пока не лопнет, олицетворяет самого Симора, чей внутренний мир переполнился сначала ужасами войны, а в мирное время – непониманием, одиночеством, притворством и неприкаянностью, знакомой многим вернувшимся с войны, но потерявшим себя?

Автор оставляет вопрос без ответа, уготовив читателю совершенно неожиданную и ошеломляющую развязку, буквально выбивающую у тебя землю из-под ног. Вот оно, «потерянное поколение» во всей своей обезоруживающей открытости.

Еще один рассказ, непосредственно имеющий отношение к войне – «Дорогой Эсме, с любовью и мерзостью». В первой части мы наблюдаем беседу военнослужащего с девочкой-подростком, которая ведет себя и рассуждает крайне не по-детски. И вот, казалось бы, мимолетный забавный эпизод, без особой смысловой нагрузки, но у Сэлинджера не бывает всё так просто.

Во второй части истории нам представляют некоего штаб-сержанта Икса, в котором мы безошибочно узнаем героя первой части. К несчастью, он оказался одним из тех, кто, «пройдя через войну, не сохранил способности «функционировать нормально». Страшно видеть, насколько сильно отражаются на человеке ужасы войны: еще вчера он был целостной личностью, а сегодня – абсолютно запутавшийся и потерявшийся человек, или точнее сказать обломки человека.

Что может выступать более наглядным свидетельством разрушительного воздействия войны, чем эти строки, наполненные безотчетной тоской, безнадежностью, отчаянием и страхом? Именно в этом произведении наиболее ярко проявляет себя пацифизм Сэлинджера, не понаслышке знакомого с бедствиями войны. Отдельное спасибо автору за концовку – от нее так и веет теплом и надеждой.

Мой самый любимый рассказ из всего сборника – «Лапа-растяпа». Самый трогательный и бередящий душу. Вот, казалось бы, ничего особенного поначалу: две приятельницы по колледжу встречаются в доме одной из них, вспоминают юношеские годы. Хозяйка дома, Элоиза, кажется нам бездушной куклой, наплевательски относящейся к своей семье: в разговоре с Мэри-Джейн она пренебрежительно отзывается о своем муже Лью, а при ее общении с дочерью Рамоной то и дело проскальзывают нотки безразличия и раздражения.

Но это лишь внешняя оболочка. Настоящая Элоиза прорывается наружу при воспоминании о ее погибшем на войне возлюбленном Уолте, который так умел ее смешить.

Мы побежали, я грохнулась и растянула связку. Он говорит «Бедный мой лапа-растяпа!» Это он про мою ногу. Так и сказал: «Бедный мой лапа-растяпа!» Господи, до чего ж он был милый!

Что же значил для нее Уолт на самом деле, мы узнаем именно в сцене в спальне дочери. Рамона, страдающая от недостатка материнской любви и внимания, придумывает себе друга Джимми, который после его гибели (также воображаемой) сменяется новым порождением воображения – Микки. Элоиза, узнав про это, срывается на дочь… А потом понимает, насколько они с Рамоной похожи, ведь и сама Элоиза постоянно сбегает от ненавистной ей реальности в мир воспоминаний…

И когда ее слезы вновь прорываются наружу, это самый настоящий крик истерзанной души, потерявшей частичку себя. Сколько боли в ее словах:

Я же была хорошая, правда, хорошая!

Остается лишь надеяться, что она сумеет вновь быть хорошей после этого вечера, ставшим для нее откровением…

«Девять рассказов» Джерома Д.Сэлинджера – безусловно, книга не для каждого. Чтобы суметь по достоинству оценить всю ее прелесть, нужно смотреть намного глубже, чем мы привыкли это делать. Нужно уметь прочувствовать момент, героя, событие, нужно много размышлять и строить разные предположения. Нужно задавать себе вопросы и искать на них ответы. И вот тогда вас ждут по-настоящему неизгладимые впечатления от прочитанного.