5

Книги Аксельссон напоминают мне огромный, глубокий, черный колодец. Ты падаешь, падаешь в него, дыхание перехватывает, конца полету не видно, в воздухе тебя подбрасывает, перекручивает, что уже непонятно, где верх, где низ, только отсветы луны, оставшейся где-то далеко-далеко бледно освещают стенки ледяного колодца. И очень холодно. Североевропейский холод - промозглый, пробирающийся не то, что под одежду, а кажется, что и под кожу. Полет через этот мрачный, бездонный колодец уже давно закончился, а я все еще не могу прийти в себя, вынырнуть в мой благополучный, обычный мирок из шведской безнадеги. Вот удивительное дело, согласно всевозможным подсчетам, статистикам и индексам, в Северной Европе живут одни из самых счастливых людей в мире, но почему-то книги их полны зимнего, промозглого холода, печали, тоски и безнадежности. Как искупаться в ледяной воде.

Аксельссон затрагивает очень важные темы в своих романах. В Апрельской ведьме - это тема "ненужных" людей, отбросов общества - калек, больных, брошенных, и людей, покатившихся по наклонной дорожке - наркомания, пьянство, проституция. Государство всеобщего благосостояния, Дом наций, предпочитает не видеть этих людей, делать вид, что их просто не существует, прячет их в специализированных домах или прячется от них снаружи, чтобы не приходилось сконфуженно отводить взгляд.

Четыре маленьких девочки, теперь уже женщины, брошенные и ненужные своим мамам, натерпевшиеся в жизни жестокости, пережив множество потрясений, они и в зрелом возрасте не могут зажить "нормальной жизнью", отпустить от себя призраков прошлого, накатывающий по временами тоски. Каждая справляется по своему со своими проблемами и тараканами. Биргитта окунулась в разгульную жизнь, в пьянство и наркоманию, Кристина спряталась в своем коконе, состоящим из красивых вещичек и учебы, а Маргаретта погрузилась в книги. Из всех них мне ближе всего Маргарета, а история Биргитты вызывала попеременно то презрение, то жалость.

А Дезире, что можно сказать о Дезире? Как вообще можно представить себе жизнь человека прикованного с рождения к кровати, запертого навечно в приюте, человека, от которого все отказались, убедив себя, что она и понимать то никогда не научится, не то, что жить самостоятельно. Сколько ни пыталась, я даже приблизительно не могу представить, каково это. Становится попросту дико страшно, поэтому Дезире внушает мне столько уважения своей стойкостью.

Тяжелая книга, как ни посмотри. Конечно, и в ней есть проблески надежды, возможность радости. Если постараться, ее можно найти во всем. Наверное, именно этому меня научила Майгулль.